— Я не натравливала Риску на тебя.
— Я сам видел.
— Нет, я хотела посадить ее на насест, чтобы без помех позвать стражника и приказать вывести тебя, поскольку ты и не думал уходить. Почувствовав, что ее хозяйка гневается, Риска сама напала на врага. Птицу только что приручили, но не успели обучить, поэтому я и не пробовала отозвать ее. Я приблизилась было к тебе, чтобы оторвать сокола и унести, но ты слишком поспешил ударить ее о стену.
— Я не думал, что покончил с ней, Милисент, иначе немедленно постарался бы загладить вину. Именно потому ты накинулась на меня и едва не убила? Или потому, что так уж сильно не хотела замуж? Что заставило тебя так обозлиться?
Воспоминания были не слишком приятны, но Милисент должна была выяснить все раз и навсегда.
— Незадолго до этого один крестьянин забил жену до смерти. Все утверждали, что она это заслужила, что ее смерть яйца выеденного не стоит и как жаль, что теперь некому будет готовить обед бедняге.
— Простолюдины живут по иным правилам, — заметил Вулфрик. — Ты сама знаешь, что они мало чем отличаются от животных, так что стоит ли их судить?
— Может быть, но в то время я была так возмущена, что поклялась никогда не выходить замуж. Мне никто не сказал о помолвке, и вдруг появляешься ты и утверждаешь, что станешь моим мужем!
— Теперь я понимаю, почему ты так разгневалась. Но мне и в голову не приходило, что тебе ничего не известно. Я считал, что твой отец все успел объяснить.
— Мой отец был так убит скорбью по матушке, что забыл обо всем на свете. И потом никто и не видел его трезвым целых четыре года. Я и понятия не имела, кто ты. В тот день я видела перед собой всего лишь незнакомца, который неожиданно заявляет, что предназначен мне в мужья, — незнакомца, убившего моего сокола и причинившего мне такую…
Милисент осеклась, не в силах больше продолжать. Глаза снова налились слезами. В этот момент она ненавидела себя за слабоволие.
— Причинившего тебе… что именно?
Вулфрик выбрал самый неподходящий момент для того, чтобы узнать правду. Воспоминания душили ее, и обида вырвалась наружу потоком слов.
— Жестокую боль! Целых три месяца я жила в непрестанном ужасе, мучаясь мыслью о том, что навсегда превращусь в уродину-калеку!
— Калеку?!
— Ты отшвырнул меня и ушел, даже не посмотрев, что со мной стало.
— А что с тобой стало?
— Я неловко упала прямо на ногу. И сама поставила сломанную кость на место. Не знаю, как сумела сделать это, должно быть, так сильно боялась остаться хромой. Не могла ни плакать, ни кричать — горло перехватило.
Вулфрик рванул ее на себя, схватил в объятия и судорожно стиснул. Она еще успела увидеть, как побелело его лицо, прежде чем уткнулась носом в широкую грудь.
— Иисусе, — прохрипел он, — неудивительно, что ты меня ненавидела. Но в тот день мне ничего другого не оставалось, Мили. Я просто не знал, как тебя оттолкнуть, чтобы не причинить зла! Побоялся, что сорвусь и натворю бог знает что!
— Хочешь сказать, что шестилетнее дитя представляло для тебя угрозу? Я обезумела от скорби и вряд ли сознавала, что делаю, но ты уже тогда был достаточно взрослым, Вулфрик, большим и сильным. Неужели у тебя не было иного выбора, кроме как отбросить меня с такой злостью?
— Хочешь взглянуть на следы твоих зубов у меня на бедре? Ты впилась в меня, как волчонок, хотя я этого не чувствовал, потому что ты едва не сделала из меня кастрата, ударив головой в пах, так что я обеспамятел от боли. Перед этим твой сокол вырвал кусок мяса у меня на руке. Видишь этот шрам? От удара я упал на колени, а ты в это время раздирала мне лицо ногтями. Единственным выходом было немедленно отделаться от маленькой дьяволицы. Самым быстрым способом было бы ударить по голове и заставить отцепиться, но я пытался пощадить тебя и всего лишь оттолкнул. Но видно, не рассчитал сил. Прости. Богу известно, как я сожалею о том, что причинил тебе столько терзаний.
Милисент ничего не ответила. Пыталась осознать сказанное, посмотреть на случившееся его глазами, увязать с тем, что знала о нем раньше, и наконец отчетливо поняла: Вулфрик говорит правду. Он не хотел увечить ее. Несчастный случай может произойти с каждым. Ей просто не повезло.
Вулфрик по-прежнему сжимал ее так крепко, что она едва дышала. По нему было видно, что он расстроен и огорчен едва ли не больше самой Милисент. И, как ни странно, ей захотелось его утешить. Об этом, разумеется, не может быть и речи, но все же…
— Я все это натворила? — поинтересовалась она наконец.
— Именно.
— Ну и молодец же я!
Вулфрик замер. Отстранил ее от себя, оглядел упрямо замкнутую физиономию и неожиданно хохотнул. Милисент робко улыбнулась. Вскоре оба покатывались со смеху.
Ей стало так хорошо, что ком в груди незаметно растворился. И когда Вулфрик разжал руки, Милисент уже поняла, что воспоминания о том давнем дне никогда больше не причинят ей мук и за это нужно благодарить Вулфрика. Какая утонченная ирония!
Глава 50
— Захвати свой лук.
Милисент обернулась к Вулфрику, не веря, что он обращается именно к ней. Однако он смотрел на нее, и она, кажется, не ослышалась!
Милисент подозрительно прищурилась:
— Зачем это? На растопку он все равно не годится.
— Видишь ли, я собрался на охоту, — усмехнувшись, пояснил он, — и подумал, что ты, наверное, захочешь присоединиться ко мне.
Милисент в полном изумлении вытаращилась на мужа. Они только что пообедали, засиделись за высоким столом, хотя остальные уже разошлись. Весь этот день и вчерашний вечер Вулфрик был в самом веселом настроении с той минуты, когда все недоразумения разъяснились. Он почти не отходил от нее, и Милисент отчего-то совершенно не возражала.
Она еще не полностью свыклась с их новыми отношениями и с тем, что столько лет попусту переживала и ненавидела Вулфрика, и поэтому никак не могла опомниться и прийти в себя. Конечно, у него немало недостатков, но все это такая мелочь по сравнению с радостью находиться в его обществе, затевать шуточную перепалку, слушать, как он ее поддразнивает, как…
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, и ей только и оставалось, что спросить:
— Ты это серьезно? И действительно умеешь охотиться с луком и стрелами?
— Почему же нет?
— Потому что все высокородные лорды и леди едва ли не испокон веку привыкли к соколиной охоте и не знают, как тетиву натянуть.
— Заверяю, Мили, я не из таких, — улыбнулся Вулфрик. — Как и ты, я предпочитаю сам выслеживать добычу и владею многими воинскими искусствами, а не только мечом.
— Но и луком тоже?
— Разумеется. Ну, чего ты ждешь? И надень что-нибудь… более подходящее для охоты.
