— Ну вот, Колобок, ты и прикатился, дальше поезд не
идет! — проговорил рыжий, подходя сбоку. — Дальше пешком пойдешь!
Маркиз стоял перед неказистым трехэтажным строением в
глубине большого полузаброшенного сада. Здание было когда-то давно выкрашено
гнусной желто-коричневой краской, некоторые окна в фасаде были выбиты. Все в
целом производило впечатление полного безнадежного запустения и удивительной
тоски.
— Ну, шагай! — почти дружелюбно сказал рыжий,
подталкивая Леню.
Ему ничего не оставалось, как послушно зашагать по узкой,
хорошо утоптанной тропинке ко входу в здание.
Дверь, которая снаружи казалась обшарпанной, давно не
крашенной, тем не менее закрывалась на вполне современный электронный замок.
Рыжий набрал код, замок негромко загудел и с сухим щелчком открылся. Маркиз
оказался в ярко освещенном, аккуратно отремонтированном помещении, из которого
выходило несколько металлических дверей.
Под потолком плавно поворачивалась подвижная телекамера.
Повернувшись к ней, рыжий доложил:
— Объект доставлен.
Камера замерла, как будто внимательно разглядывая прибывших.
Затем одна из металлических дверей открылась, в холл вышел невысокий, но очень
широкоплечий молодой парень с быстрыми темными глазами.
— Здорово, Рэм, — кивнул он рыжему, — ты пока
свободен.
Подхватив Маркиза под локоть горячей и сильной рукой, он
втолкнул его в комнату, словно неодушевленный предмет.
В первый момент после ярко освещенного холла Лене показалось
там почти темно, потому что единственным источником света была настольная лампа
под темно-зеленым абажуром, но глаза быстро привыкли к этому освещению. В глубине
комнаты стоял письменный стол, на котором горела упомянутая лампа, перед столом
— пара глубоких кресел.
Позади стола, в глубокой тени, сидел человек, которого Леня
не мог разглядеть, и это очень его беспокоило.
— Ну здравствуй, — послышался удивительно знакомый
голос, — ты меня, говорят, разыскивал?
— На свою голову, — ответил Леня внезапно охрипшим
голосом.
Свет настольной лампы стал ярче, вырвав из тени лицо Аллы
Викторовны. Если, конечно, это было ее настоящее имя.
— Сколько живу, не устаю удивляться женщинам. Такие
преподносят сюрпризы — уму непостижимо! — проговорил Леня, преодолев шок.
— Просто ты плохо разбираешься в людях, —
усмехнулась Алла, — особенно в женщинах.
— Интеллигентная дама, любительница оперы — и вдруг
такие подозрительные знакомства!
— Это не знакомства, — отрезала Алла, — это
подчиненные. Можно сказать, обслуживающий персонал. К моим подозрительным
знакомствам можно отнести, пожалуй, только тебя.
— Кто же ты, интересно, такая? Такие подчиненные, таинственный
офис, замаскированный под бывший детдом…
— В этом здании был не детдом, а детская спортивная
школа, — поправила его Алла.
— Вот видишь, я почти не ошибся! Так все же — кто ты
такая?
— Помнишь старую поговорку: много будешь знать — скоро
состаришься!
— А я все-таки предпочитаю состариться от лишних
знаний, а не умереть молодым от их недостатка!
— Прости, дорогой, но твои желания вряд ли играют
большую роль. В твоем положении выбирать не приходится.
— Ты назвала меня «дорогой»! — умилился
Маркиз. — Значит, для меня еще не все потеряно!
— Не обольщайся! Это всего лишь общепринятое обращение.
— Ты хочешь сказать, как героиня американского боевика,
что это просто бизнес, здесь нет ничего личного?
— Примерно так, — Алла придвинулась ближе к
столу, — сел бы ты, дорогой, а то мне приходится задирать голову!
— А от этого стареет кожа на шее, — добавил Леня,
усаживаясь в глубокое кресло, — в твоем возрасте приходится всерьез
задумываться о таких вещах.., шея раньше всего выдает возраст…
— Скотина! — взвизгнула Алла, на мгновение утратив
самообладание. — Я тебя прикончу!..
Тут же приоткрылась дверь, и на пороге появился прежний
широкоплечий парень.
— Нужна помощь? — осведомился он.
— Ничего не нужно! — холодно отозвалась Алла, взяв
себя в руки. — Если понадобится, я тебя вызову!
Как только дверь закрылась, она заговорила резким холодным
тоном:
— Значит, ты хочешь, чтобы мы стали врагами?
— Ты сама только что сказала, — Маркиз пожал
плечами, — что мои желания не играют роли и выбирать мне не приходится!
— Да, это так, — Алла усмехнулась, — но мы
могли бы хоть вести себя как воспитанные люди.
— Воспитанные люди не похищают других воспитанных людей
на улице, — негромко ответил Леня, — кроме того, мне вовсе не
нравится, когда меня используют, как последнего идиота… Признайся, ведь это ты
подстроила наше якобы случайное знакомство? И ты оставила в театральной кассе
билеты на «Сомнамбулу»?
— Ну, видишь, дорогой, ты сам обо всем
догадался! — Алла широко улыбнулась. — Или тебе открыла глаза твоя
маленькая подружка? При всей ее вульгарности, она все-таки женщина, а это
делает ее гораздо умнее в житейском плане… Должна тебе сказать, когда мужчина
распускает хвост перед женщиной — даже очень умный мужчина, — он сразу так
глупеет, что из него можно вить веревки… Ты, дорогой, в этом плане вовсе не
исключение!
— Спасибо за этот урок прикладной психологии, —
Леня откинулся на спинку кресла, — но меня больше интересует другой
вопрос. Почему именно я?
— Почему именно ты? — насмешливо повторила Алла.
— Да, почему именно я? Ведь ты наводила обо мне
справки, подстроила нашу встречу… Почему тебе понадобился именно я, и чего ты,
в конце концов, от меня хочешь?
— Отвечу по порядку, — Алла еще ближе придвинулась
и положила руки на стол, — именно ты — вовсе не потому, что ты такой
неотразимый или такой гениальный… Просто ты очень похож на одного человека, и
это может быть полезно. Я хочу, чтобы ты сыграл его роль. Вот именно этого я от
тебя хочу. Ты сыграешь его роль, сделаешь то, что мне нужно, — и можешь
отправляться на все четыре стороны. Я не буду тебе препятствовать.
— Вот как! — Маркиз усмехнулся. — А если я
отправлюсь на все четыре стороны, не дожидаясь твоего разрешения? Согласен, в
данный момент я в твоих руках, но так будет не вечно, ты не сможешь караулить
меня днем и ночью. Кроме того, ты хочешь, чтобы я сыграл какую-то роль, а для
этого мне потребуется свобода… Разве я не прав?
— Ты был прав, — ответила Алла, — когда я
задумывала эту операцию. Мне немало пришлось поломать голову над тем, как заставить
тебя сыграть роль, выполнить свою часть работы… Я думала всерьез охмурить тебя,
сыграть на твоих слабостях, на твоем мужском тщеславии.., думала даже взять
тебя в долю. Собиралась предложить тебе пять-семь процентов. Глупо, правда? Но
теперь все это уже в прошлом, теперь ничего такого не понадобится. Ты сделаешь
все, что я потребую, без всяких условий, сделаешь за просто так!
