Степана тянуло к ней. И он встал, сделал шаг в ее сторону. И тут будто небо обрушилось на землю. Грохот, пламя, осколки железобетонных конструкций…
Степан находился совсем недалеко от подъезда, у входа в который рванули фугасы. Ударная волна страшной силы оторвала его от земли. В первое мгновение ему показалось, что его сейчас забросит в то же окно, откуда он только что вывалился. Второе мгновение поглотила бездна небытия…
* * *
Дрянь! Дрянь!! Дрянь!!!
Сумасшедшая девчонка вихрем ворвалась в теремок. И сразу наткнулась на него.
«Дяденька! Вам плохо?»
Герман притворился мертвым. Бывает такое, умирают бомжи.
Никак не думал он, что эта малолетняя дурочка решит пощупать его пульс. А она решилась. Ее нисколько не смущал омерзительный запах, царящий в засранном теремке. И покойников она явно не боялась.
Ее нежные пальчики прикоснулись к его шее.
«Дяденька, вы живы!»
Никак не ожидал он, что в этих детских ручках столько силы.
Девочка взялась за него и перекатила на спину. Герман открыл глаза. Он видел, как меняется лицо девчонки. Удивление и испуг.
«Дяденька, я вас узнала!.. Вы киллер…»
Герман дернулся, попытался схватить ее. Но нет, девчонка оказалась проворней. Она выбежала из домика и бегом от него.
И бежала не к кому-то, а к майору Круче. Да, к тому самому. Герман видел, как он привез эту девчонку на машине, оставил ее одну, а сам пошел к Болотову. Вернее, к своей сестре. Видел Герман, как он отпускал ее к теремку.
Твари!!!
Герман знал, что делать. Он мгновенно вытащил из-под брезента винтовку, вывел ее на цель, припал глазом к окуляру оптического прицела. Девочка уже подбегала к дороге, по которой нет-нет да проносились машины. На спусковой крючок он нажал в самый неудачный момент. Девочка неожиданно упала, и пуля прошла у нее над головой. И упала она неудачно. За бордюр. И лежит в укрытии, не высовывается.
А из окна квартиры Болотова послышались выстрелы. Долбаный Круча в «разговор» влез. Со злости Герман навел винтовку на Кручу, выстрелил. Но промахнулся.
Мысль о неудаче подтвердили подъехавшие телохранители Болотова. Пока они не выкурят Германа из теремка, Болотов из дома не выйдет.
Герман уйдет. И некому будет нажать на кнопку «дистанционки».
Но он еще не ушел…
Майор Круча выпрыгнул из окна. И поднимается, тоже в атаку ринулся. Только ничего у него не получится.
Герман навел пульт дистанционного управления на подъезд, нажал на кнопку. Взрыв, грохот, пламя, пыль. Он видел, как вихрь огня и обломков подхватил Кручу и швырнул его на бетонную дорогу возле дома.
Все, нет больше майора. И это хорошо. Ведь он тоже прикасался к Алле, тоже спал с ней. Теперь остался только Болотов. Что ж, скоро он отправится вслед за этим сучьим ментом…
Герман выскочил из теремка, затерялся в кустах и бегом к эстакаде.
Путь отступления был продуман заранее, выверен до мелочей. Герман не сомневался, что он без помех сможет добраться до квартиры, где его ждет Алла. Только, увы, ей придется выслушать не очень добрую новость.
* * *
— Иван Геннадьевич, все нормально. Шлык принял информацию. Он готов исполнить заказ в срок…
Лобзик сиял, как медный таз на солнце. Нашел чему радоваться: киллер заказ принял. Эка невидаль. А может, он прав. Шлык уже как бы не подвластен им. В любое время может отойти от дел. Но пока не отошел, пока еще работает на хозяина. Ценность его в стопроцентной гарантии. Если он взялся за дело, то доведет его до конца. А дело стоит триста тысяч долларов — очень большие деньги.
— Деньги ему перечислил? — спросил Шилин.
— Да, как всегда, пятьдесят процентов предоплата…
— Сколько у него там на счетах?
— Да я как-то не подсчитывал… А потом, он заблокировал счет, снял с него все деньги, перевел их неизвестно куда…
— Неужели совсем с крючка сорваться хочет?
— Все может быть…
— Жаль такого бойца терять… Расшифровать бы его, в руки взять да на кукан насадить…
— Не дается…
— Ладно, лишь бы заказы выполнял…
— Так с этим у него порядок.
Шилин посмотрел на часы. Без пяти час. Пора обедать. Тем более на стол уже накрыто.
Он отпустил Лобзика и пошел к столу.
Настроение у него было хорошее. Сегодня вечером у него пикантная встреча с одной очень молоденькой девочкой. Целую неделю он готовил себя к этой ночи. Чем дольше воздержание, тем острей миг наслаждения.
* * *
Степан открыл глаза. Осмотрелся. Он лежал на высокой койке. Вокруг все белое, как в раю. На какой-то миг ему показалось, что там он и оказался.
Но в раю не может быть больно. А у него раскалывалась голова, болело тело, а еще его тошнило.
Он начал вспоминать, что с ним произошло, но не успел: появился человек в белом халате. Его можно было принять за ангела, если бы не кислая физиономия. Разве может быть ангел чем-то недоволен?
— Ну вот, уже очнулся, — то ли себе самому, то ли кому-то другому сообщил «ангел». Выражение его лица не изменилось.
— Доктор, что со мной? — Степан с радостью обнаружил, что не утратил способность говорить.
— Вы, мил человек, в рубашке родились. Такой взрыв, такая мощность, а вам хоть бы хны… Ушибами отделались. Так, легкая контузия…
Точно, контузия. Он вспомнил, как неподалеку от него что-то рвануло. Его подхватила взрывная волна…
— И ничего не сломано?
— Ничего…
— Значит, я могу идти?
— Идти? — недоуменно уставился на него врач. — Вы что, любезный? Вам еще лежать и лежать. У вас сильнейшие ушибы, тяжелейшее сотрясение мозга, на вас места живого нет…
— Но вы только что сказали…
— Мало ли что я сказал!..
Доктор хотел сказать что-то еще. Но не стал. Подумал немного, махнул рукой и вышел.
Минут через пять в палату вломились Федот, Эдик и Саня. А за ними Катя. Довольная, счастливая. С букетом цветов.
— Привет, командир! — пробасил Комов. — Говорят, ты у нас в бронежилете родился…
— Точно, в бронежилете… Киллера взяли?
— Нет, ушел, — ответила за всех Катя. Она подошла к Степану, положила ему на грудь цветы и свою головку.
— Шлыков это был, — сказал Федот. — Катя его узнала…
— Я в теремок зашла. А там какой-то бомж, — заговорила Катя. — Я думала, он умер. А он жив. И лицо такое знакомое-знакомое. Ты мне фотографию показывал… Мне стало страшно, и я убежала. А он мне вслед выстрелил…
