Иван Францевич недовольно взглянул на него и продолжил:
— Тот гарнитур называют иногда Хомутовским.
История его такова.
Во время завоевания англичанами Индии некий полковник,
носивший хорошо известную фамилию Гамильтон, захватил в плен мятежного
правителя небольшого княжества в Бенгалии. Странным образом мятежный раджа
через короткое время оказался на свободе, и поползли упорные слухи, что
полковник Гамильтон освободил мятежника за выкуп — изумительной красоты
бриллианты. Доказательств не было, и полковник избежал суда, но офицеры
объявили ему бойкот, и он вынужден был подать в отставку.
Спустя короткое время английский полковник Гамильтон
появился в России и поступил на военную службу. На престоле восседала Екатерина
Великая, а по восточным окраинам империи зверствовали шайки Пугачева.
Воинственный англичанин, имевший опыт борьбы с мятежниками, становится
командиром одного из полков, отправленных на подавление пугачевского бунта.
Кстати, в России непривычную для русского уха фамилию
англичанина переделали в Гомотов, а еще позже — в Хомутов.
Когда новоиспеченный российский дворянин Федор Иванович
Хомутов добирался к расположению своего полка, стоявшего неподалеку от
Оренбурга, на него в степи напала шайка киргизов, отколовшаяся с целью грабежа
от основного войска «царя-батюшки». Пока англичанин и немногие сопровождавшие
его спутники рубились с киргизами, один из бунтовщиков похитил поклажу
полковника, нашел там индийские алмазы и попытался скрыться с ними. Хомутов,
выйдя из схватки победителем, бросился по степи вдогонку за похитителем. Он
преследовал его более суток, догнал и вернул похищенное…
— Откуда известны такие удивительные
подробности? — поинтересовался Маркиз.
— Федор Хомутов оставил чрезвычайно интересные
записки, — ответил Иван Францевич и продолжил:
— За; участие в подавлении пугачевского бунта
императрица щедро наградила полковника Хомутова. Он получил от нее обширные
имения в замиренной Оренбургской губернии с большим числом крепостных, женился
на девушке из старинного рода Фуниковых и положил начало большому и
разветвленному дворянскому роду.
Знаменитые индийские алмазы Федор Иванович оставил старшей
своей дочери Авдотье. Перед свадьбой Авдотьи Хомутовой алмазы были отданы в
работу знаменитому тогда французскому ювелиру Леклерку, который огранил их,
оправил и создал чудо, которое и называется с тех пор «хомутовским гарнитуром».
Гарнитур передавался в семье от матери к дочери, и на
протяжение почти полутора веков его местонахождение отчетливо прослеживается.
К семнадцатому году двадцатого века знаменитые Хомутовские
бриллианты принадлежали семье известного мецената и собирателя редкостей графа
Олсуфьева. Тут, как вы понимаете, в стране начались большие неприятности.
Уехать вовремя патриотически настроенный граф не пожелал, а потом это стало
крайне затруднительно. Он жил в своей петербургской квартире, пока что не
реквизированной, топил печь мебелью красного дерева и с ужасом прислушивался к
шагам на лестнице — по городу шли повальные обыски и замаскированные под обыски
грабежи…
Долго ждать меценату не пришлось. К нему в квартиру посреди
ночи вломились солдаты, показали какую-то мятую бумагу, по причине
неграмотности перевернув ее вверх ногами, и начали обыск.
Ночные гости вспарывали штыками шелковую обивку кресел,
взламывали узорный паркет, выдирали из рам картины старых мастеров. Все это их
мало интересовало — они искали золото и драгоценности.
И они их, конечно, нашли. Графа, как ни странно, оставили в
живых, только предупредили перед уходом, чтобы он не вздумал никому
рассказывать про ночной обыск.
Олсуфьев был расстрелян через несколько месяцев по
подозрению в принадлежности к контрреволюционному подполью, а след Хомутовского
гарнитура затерялся на восемьдесят лет.
И уже совсем недавно знаменитые Хомутовские бриллианты снова
появились на свет.
В девяносто восьмом году их приобрел у милой старушки,
дочери ветерана войск НКВД, активно шедший в гору финансист и промышленник
Валентин Крылов…
Услышав эту фамилию, Маркиз присвистнул.
— Не свистите в доме, молодой человек, денег не будет!
— У вас-то? — Леня усмехнулся. — Так вот кто
этот таинственный владелец коллекции! Валентин Крылов, владелец нескольких
банков и химических комбинатов, некоронованный король нефтехимии…
— И очень крупный коллекционер, как я вам уже говорил.
Старая живопись, камеи, античные монеты и драгоценности. Как ни странно, он во
всем этом достаточно хорошо разбирается, что удивительно для человека его
возраста и его занятий.
— Значит, Валентин Крылов… — задумчиво проговорил
Леня. — Придется с ним познакомиться… То есть я, конечно, совершенно к
этому не стремился, но вот втянули без всякого моего на то желания…
— Это будет непросто, — предупредил его
ювелир, — и я ничем не могу вам помочь, больше того — прошу на меня не
ссылаться. Вы сказали, что в этом деле замешаны криминальные структуры, а я
хочу прожить остаток своей жизни спокойно…
— Разрешите задать вам еще один вопрос, — нарушил
Леня наступившую в кабинете тишину, — на этот раз последний.
Ювелир кивнул, внимательно глядя на своего молодого
собеседника.
— Если действительно «хомуговский гарнитур» попал в
чужие руки, должна существовать его копия.
Достаточно хорошая копия, чтобы обмануть знатоков.., или
хотя бы на какое-то время ввести их в заблуждение, чтобы эту копию отправили в
Лондон.
— Вы правы, — ювелир на какое-то время
задумался, — это очень большая и сложная работа.., я, конечно, мог бы
справиться с ней за месяц, но для этого мне нужно было бы получить доступ к
оригиналу. Найдется еще пять-шесть мастеров, которые могут сделать такую копию
за несколько месяцев. Но остается прежний вопрос: как они получили оригинал?
— Значит, нужно искать среди этих мастеров того, кто
достаточно близок к Валентину Крылову, — проговорил Леня.
— Этот вопрос — не ко мне! — отрезал Иван
Францевич.
— Я понимаю, — Леня выглядел смущенно, — но
может быть, вы сможете перечислить тех мастеров, о которых говорили? Тех, кто в
состоянии сделать копию гарнитура?
Старый ювелир задумался. Наконец он взял листок бумаги,
«паркеровскую» ручку и написал в столбик две фамилии.
Передавая список Лене, он пояснил:
— Остальные мастера высшего класса или тяжело больны,
или долгое время живут за границей.
* * *
Маркиз подошел к двери своей квартиры и приступил к
внимательному осмотру. Первым делом он осмотрел дверной косяк и убедился, что
волосок, который он прилепил перед уходом, остался на месте. Затем он достал из
кармана пинцет и осторожно вытащил крошечную полоску папиросной бумаги, которую
уходя засунул в замочную скважину. Полоска была не смята. Следовательно, в
Ленино отсутствие в квартиру никто не наведывался.
