— По-твоему, она ему нас выдала? — недоверчиво
прищурилась Лола. — Ой, а может, он ее тоже убил?
— Утихни, Марго не такая женщина, чтобы так просто дать
себя убить, кроме того, она же, по твоим словам, понятия не имеет, кто украл у
нее снимки.
— Как же он вышел на нас? — пробормотала Лола.
— Не на нас, а на тебя! — разозлился
Маркиз. — Ведь это не я таскаюсь к Маргарите, не я зачем-то связался с
этой Аленой Кочан, не я торчу с ней часами на виду у всего города, так что
каждый может вас увидеть!
— Интересное дело! — Лола набрала побольше воздуха
и приготовилась отлично поскандалить. — Не ты ли сам послал меня к
Маргарите?
— Ага, и я посоветовал тебе назначить тайное свидание
ее мужу, чтобы извиниться за Пу И, который не смог удовлетворить свою невесту, —
ехидно подтвердил Леня.
И поскольку Лола пристыженно молчала, он продолжал:
— Лолка, мы влипли. Этот тип приходил за снимками, и
теперь он не оставит нас в покое, потому что снимков он не нашел, я забирал их
с собой, чтобы увеличить некоторые фрагменты.
Теперь он будет преследовать тебя, так что хорошо бы тебе
куда-нибудь съехать из этой квартиры. На время, конечно, — добавил
Леня, — пока тут все не утрясется.
— А ты что собираешься делать? — Лола решила пока
не спорить.
— Можно, конечно, поймать этого типа на тебя, как на
живца, — размышлял вслух Леня, — но что нам это даст? Его заказчик,
Жора Кабан пошлет другого. У него сейчас очень серьезные неприятности из-за
этих снимков. Пока они где-то гуляют, Жора не сможет спать спокойно. Когда там,
в Лондоне, обнаружится подмена, Жора, судя по всему, должен уже эти серьги
продать. Но и тогда он не сможет вздохнуть с облегчением, потому что фотография
его дочери в серьгах — это уж такое явное доказательство его причастности к
краже, что яснее и быть не может. Стоит только кому-нибудь послать эту
фотографию владельцу коллекции драгоценностей, да еще приложить
сопроводительное письмо…
— Отчего же ты этого не сделаешь? —
полюбопытствовала Лола.
— Во-первых, это не мой метод, — сказал
Леня, — ты же знаешь мои принципы — как можно меньше совать нос в чужие
дела.
— Однако так получилось, что мы, сами того не желая,
уже сунули нос в это дело с фотографиями, — не согласилась Лола.
— Посылать сообщение владельцу коллекции о том, что его
кинули и что его драгоценности поддельные, я не стану хотя бы потому, что
понятия не имею, кто он, этот владелец, — заговорил Леня, — кроме
этого я не понимаю, чем нам это поможет в нынешней ситуации, когда за тобой
охотится убийца. И кроме того, это займет слишком много времени, а за это время
может произойти все что угодно…
Ленины слова прозвучали зловеще.
Лола невольно вздрогнула, вот теперь она по-настоящему
испугалась. Леня вышел и сделал несколько звонков.
— Значит, так, — строго заговорил, вернувшись в
комнату, — сейчас быстро собираешься и едешь вот по этому адресу, Ухо тебя
заберет вот на этом перекрестке. Машина у него будет — голубая «тойота», просто
подходишь и садишься на заднее сиденье. Ухо тебя не узнает, потому что ты
будешь в гриме. Изменить внешность ты сможешь, делаешь это просто мастерски.
Вещей много не бери, наверняка этот тип следит за подъездом, так что если
кто-то выйдет с чемоданом, он насторожится.
— А Пу И? — вскричала Лола. — Без Пу И я
никуда не поеду!
— Собака выдаст! — заупрямился Леня. — По
собаке он тебя и найдет! Я прослежу за твоим волкодавом, так уж и быть!
— Ни боже мой! — твердо сказала Лола. — Это
даже не обсуждается!
Она тут же уселась прямо на пол и сказала, что не сойдет с
этого места, если ей не позволят взять Пу И. Без песика ей все равно — умирать
или жить.
— Ну хорошо, — довольно быстро сдался Леня, —
только придумай так, чтобы его не было видно.
— Уже знаю, что делать! — ответила Лола. — А
чем будешь заниматься ты?
— Придется идти к Мюллеру, он даст всю необходимую
информацию, — вздохнул Леня.
Через двадцать минут из подъезда, где жили Леня с Лолой,
вышла немолодая полная тетка южной наружности в ярком платке и просторном
непромокаемом пальто на двойном синтепоне. В руках тетка держала необъятную
голубую клетчатую сумку, так что каждому было ясно: тетя направляется к
ближайшей станции метро, чтобы стоять в переходе, перегораживая движение и
пугать прохожих визгливыми криками: «Девочки, распродажа кофточек!»
Пу И кое-как был пристроен под просторным пальто, Лола взяла
с него честное слово, что он будет вести себя прилично и не станет лаять в
самый неподходящий момент. В конце концов, им предстояло пройти всего несколько
кварталов до машины.
* * *
Иван Францевич Мюллер был, пожалуй, самым знающим и
авторитетным ювелиром в Санкт-Петербурге. Не из тех молодых и хватких, которые
открывают в центре города роскошные магазины с фонтанами, бассейнами и пальмами
и продают женам «новых русских» свои безвкусные авангардные поделки за
баснословные суммы. Нет, Иван Францевич был ювелиром старого склада, он разбирался
в настоящих старинных камнях, в бесценных итальянских безделицах эпохи
Возрождения, в изумительных эмалевых табакерках восемнадцатого века, в
драгоценностях екатерининской эпохи, в изысканных украшениях стиля ампир, в
серебре Фаберже.
Мюллеры были из настоящих петербургских немцев, которые
когда-то были очень многочисленной общиной в северной столице. В конце
тридцатых годов практически всех оставшихся в Ленинграде немцев выслали. Иван
Карлович, совсем еще ребенок, оказался со своей матерью в Каракалпакии.
Эльза Карловна не перенесла тяжелого климата мертвых соленых
степей и умерла от лихорадки, а маленького Ваню взял к себе ее сосед по ссылке,
одинокий старик, замечательный ювелир. Старику понравился смышленый аккуратный
мальчик, и он занялся его обучением.
Мюллеры были из настоящих петербургских немцев, и с
настоящей немецкой пунктуальностью маленький Ваня перенимал у своего старого
опекуна тайны сложной и древней профессии ювелира. С тех пор прошло больше
шестидесяти лет, и все эти годы Иван Францевич создавал свою безупречную
репутацию.
Леня остановился возле двери, по старинке обитой вишневым
дерматином, и нажал кнопку звонка.
Последние годы Иван Францевич не покидал свой дом, принимая
немногочисленных клиентов у себя в кабинете. Он жил вдвоем со своим бессменным
телохранителем Парфенычем, который выполнял по совместительству обязанности
повара, камердинера и секретаря.
Звонок затих, и через полминуты негромко щелкнула заслонка
глазка. Парфеныч, человек старого закала, не доверял новомодным изобретениям
вроде видеокамер и дистанционных моторов.
Разглядев и узнав Маркиза, он загремел запорами.
