Водитель не справился с управлением, сказали в
автоинспекции, — никто не виноват.
Но Андрей Николаевич знал, что во всем виновата эта стерва.
Это она довела его до того, что он в невменяемом состоянии сел за руль. Это она
виновата в том, что его два часа вынимали из покореженной машины, а когда
вынули и показали Андрею Николаевичу, он, немолодой человек, повидавший многое
на своем веку, зашатался и потерял сознание от ужаса.
В первый и последний раз в жизни он высказал ей все. Единственное,
на что его хватило, это удержаться до тех пор, пока они не останутся одни. И
это, конечно правильно, ни к чему вмешивать в дело посторонних, пойдут сплетни
и ненужные разговоры…
Она отреагировала на его слова абсолютно спокойно — когда
нужно, она вполне умела держать себя в руках. Но, естественно, начала
шантажировать его Дашкой — четырехлетней его внучкой, девчушкой с Алешкиными
глазами, единственной его привязанностью.
И Андрей Николаевич сломался. Он унижался и просил прощения,
только чтобы ему разрешили видеться с внучкой. Если бы невестка ко всем своим
качествам была еще и жадной, она вела бы себя по-другому, старалась
подольститься и выудить из него побольше денег. Но нет, этой заразе важно было
настоять на своем, к тому же она прекрасно знала, что все свои деньги он все
равно оставит девочке и сделает так, чтобы ее мамаша не могла ими
воспользоваться ни при каком раскладе.
С каким удовольствием он бы употребил все свое значительное
влияние и деньги на то, чтобы размазать ее по стенке, чтобы ее выгнали с
позором с телевидения и чтобы она могла найти работу только на каком-нибудь
телеканале города Урюпинска.
Но он не мог себе этого позволить из-за Дашки. До невестки
обязательно бы дошло, кто приложил руку к ее увольнению, и тогда страшно подумать,
что она могла устроить. Порой Андрей Николаевич так ее ненавидел, что
подумывал, не нанять ли киллера, но его останавливала все та же мысль о внучке:
все же лишать ребенка матери невозможно, какая бы она ни была. Да и грех на
душу брать не хотелось.
Андрей Николаевич сделал над собой усилие и отвлекся от
грустных мыслей. Хотя что это он как можно отвлечься и забыть о невестке, когда
вот же она — мелькает перед глазами. Андрей Николаевич с трудом разлепил губы.
— Остановись, — сказал он, — сядь, пожалуйста,
Варвара.
Странное дело, ему никогда не приходило в голову назвать ее
Варей. Он знал, что и другие тоже не называют ее ни Варей, ни Варенькой. Такое
никому просто не приходило в голову. Звали ее Варварой, фамилия была Строганова
— она не захотела ее менять после свадьбы, но злые языки на телевидении
окрестили ее Бефстрогановой. Все знали, что из своих недругов она готова
приготовить это блюдо без всяких колебаний.
— Сядь, — повторил Андрей Николаевич окрепшим
голосом, — сядь и повтори, что ты сказала.
Что-то я не совсем понял…
— А что тут понимать? — вскинулась невестка, но
под его взглядом слегка притормозила и повторила еще раз:
— Это очень хорошая школа, мне рекомендовали ее с самой
лучшей стороны… Расположена за городом, в отличном месте, Дашке там будет…
— Ты хочешь сказать, что намерена отдать маленького
ребенка в интернат при живой матери? наконец-то в голосе Андрея Николаевича
прозвучало настоящее железо.
— Я вовсе не это хочу сказать! — с досадой
прервала его невестка. — Я хочу сказать, что ребенку осенью в школу, в
первый класс, что у меня ответственная работа, которая занимает все время и
силы, и что я не смогу посвящать Дарье много времени…
«Можно подумать, что раньше ты проводила с ней много
времени», — подумал Андрей Николаевич, однако пока решил не давать воли
своему раздражению.
Это был невесткин испытанный метод — довести его до белого
каления, когда в сердцах он не помнит себя, разругаться всласть и потом делать
вид, что страшно обижена, и вешать трубку, когда он звонит и просит повидаться
с Дашкой. Обычно она в таких случаях срочно меняла няню, и та, незнакомая с
Андреем Николаевичем, не слушая Дашкиных уверений, что это ее дедушка, не
допускала его к ребенку.
— Ребенка семи лет ты хочешь оторвать от дома, от
матери и от меня, от ее окружения, от всего привычного и отдать чужим,
равнодушным людям? — закричал он, не в силах сдержаться. — Зачем,
Варвара, зачем? Неужели она тебе так мешает?
Снова она поморщилась с досадой.
— Не в том дело, что она мешает, а в том, что Дарье нужно
научиться быть самостоятельной. Ей нужно научиться пробивать себе дорогу в
жизни.
А пока она будет знать, что взрослые разрешат все проблемы,
она ничего в этой жизни не достигнет.
— Ты говоришь это о собственной дочери! Ей же еще и
семи нет, опомнись. Варвара! — вскричал он, пораженный.
Снова закололо в боку, и он подумал, что невестка делает все
нарочно, чтобы извести его, как извела она в свое время его сына. Она наблюдала
за ним из кресла совершенно равнодушно. Она-то, в отличие от остальных, тех, с
кем спорила, никуда не теряла головы. Даже находясь в эпицентре самого
жесточайшего скандала, она оставалась уверенной в себе, всегда могла направить
этот скандал в нужное ей русло.
— Если ты все решила, то для чего пришла ко мне с этим
вопросом? — как можно спокойнее спросил он. — Ведь ты знала, что я на
это не соглашусь.
Тебе захотелось со мной поругаться, а. Варвара?
Она на миг опустила глаза под своими очочками, но он-то
заметил в них торжествующий блеск.
Он угадал правильно, ей доставляло несказанное удовольствие
мучить и оскорблять людей.
— Я просто решила поставить вас в известность,
проскрипела она.
Голос у нее был очень противный, а может, это Андрей
Николаевич так его воспринимал. Ему все в ней не нравилось — эти очочки с
маленькими стеклами, ее подчеркнутая худоба, слишком короткая стрижка. Что,
господи, ну что сын в ней нашел? в который раз задал Андрей Николаевич себе
абсолютно бесполезный сейчас вопрос.
Надо отдать ей должное — никаких сплетен не ходило на
телевидении по поводу ее любовных похождений. Никто никогда не называл ее имени
в связи с какой-нибудь скандальной историей. То ли она была достаточно
осторожна, а скорей всего, мужчины не испытывали к такой стерве нежных чувств.
Андрей Николаевич их вполне понимал.
Со спонсорами же ее передачи она договаривалась, очевидно,
иным путем — интриговала, уговаривала, Андрей Николаевич думал, что она не
брезгует и шантажом. Но вот в последнее время появился возле нее один мужчина.
Судя по всему, не просто приятель — приятелей у нее не было и быть не могло по
определению. Она ввела его в дом и даже познакомила с бывшим свекром.
Как ни странно, Вадим Андрею Николаевичу даже понравился —
вполне привлекательный молодой мужчина, вежливый и, кажется, далеко не дурак.
Хотя то, что он увлекся его бывшей невесткой, говорило не в его пользу. С
другой стороны, с Вадимом невестка вела себя вполне корректно, не устраивала
ссор и не придиралась по пустякам.
