— Вот он, Федя! — радостно сообщила хозяйка
апартаментов.
Леня вспомнил недавно покинувшего эту квартиру Лимона,
оценил царящий в спальне беспорядок и подумал, что бедному Феде наверняка
приходится частенько наблюдать сцены, не предназначенные для его глаз. Ведь,
судя по его мордочке и коротким штанишкам, он был еще медвежонком, а детям
нельзя присутствовать при таких сценах…
Но эта мысль была далеко не главной.
Главной была радость: Леня узнал Федю, это был он, тот самый
последний медведь из «Аквариума», которого в честном бою захватил Лимон… те
самые штанишки в синюю и зеленую клетку, то самое выражение на морде.., в
общем, никаких сомнений!
— Вот это — то что надо! — довольным голосом
сообщил Маркиз хозяйке. — Федя — это то, что я искал!
— Клево! — Барби радостно запрыгала. — Мне он
тоже больше всех нравится! Мне его папик подарил совсем недавно!
Стараясь сохранить невозмутимое лицо, Леня протянул руку и
схватил долгожданного медведя.
Ему не терпелось обследовать его лапы, но Леня взял себя в
руки и не стал торопиться.
— Так… — задумчиво протянул он, — медведь есть,
девушка есть, осталось выбрать реквизит и обстановку…
— Чего? — недоуменно протянула Барби. —
Обстановка у меня отличная, ты не представляешь, сколько я в нее бабок вбухала!
Леня напомнил себе, что с этой особой нужно разговаривать
самыми простыми предложениями, и проговорил:
— Ну, короче, надо придумать, где тебя снимать.
— Ну, хоть в кровати, — протянула Барби и взялась
за край шелкового покрывала.
— Я же тебе говорил, — поморщился Леня, — мы
снимаем не для «Плейбоя» и не для «Пентхауза», а для «Космополитен»…
И в это мгновение у него за спиной раздался звериный рев.
* * *
На пороге спальни стоял Лимон собственной персоной, и вид
его был ужасен.
Ноздри раздувались, по лицу, багровому от ярости,
перекатывались желваки. Пудовые кулаки были сжаты и просились в дело.
— Шлюха! — заорал бритоголовый. — Живешь на
мои деньги и водишь в квартиру мужиков? Да я из тебя чучело набью!
— Лапсик! — истошно завизжала Барби. — Это
вовсе не то, что ты подумал! Вовсе не то!
— Что, интересно, я могу подумать? — гремел Лимон,
набирая обороты. — Не успел я уйти, а у тебя уже какой-то козел! Вы в спальне,
ты почти голая и уже собиралась забраться в кровать! Ну, и что, интересно, ты
мне сейчас начнешь в мозги втирать?
— Это совсем не то! — вопила смертельно
перепуганная девица. — Лапсик, это совсем не то, что ты подумал! Это не
мужчина, а этот.., как его… кар.., кор.., корреспондент!
С перепуга Барби даже сумела выговорить такое длинное
иностранное слово. Это был ее личный рекорд.
— Ха-ха-ха! — Лимон деланно рассмеялся. —
Охотно верю, что это не мужчина, я его соплей перешибу, но насчет
корреспондента — это ты загнула! С каких это пор корреспонденты берут интервью
в кровати? Да и какому идиоту придет в голову разговаривать с тобой? Что ты
можешь ему рассказать?
Ты только для одного годишься! Точнее, годилась до
сегодняшнего дня, а теперь я тебя так отделаю, что даже санитары в морге
побрезгуют!
— Помогите! — заорала Барби, вскочив на
прикроватную тумбочку. — Ну вы-то хоть скажите, что я правду
говорю! — в слабой надежде на поддержку повернулась она к Маркизу.
— Девушка совершенно права… — начал Леня, немного
отступая перед бритоголовым, который яростно размахивал кулаками, — я
действительно представитель прессы…
— Слушай, ты только меня не грузи! — прорычал
Лимон, повернувшись к Маркизу. — Я с тобой тоже разберусь, когда эту
мочалку конкретно выпотрошу! Представитель, блин, прессы! Да ты за кого меня, в
натуре, держишь? Я что, блин, по-твоему, лох моченый?
— Нет, почему же, — Леня осторожно переступил,
зайдя сбоку от разбушевавшегося громилы, и ловким ударом ботинка подсек его
левую ногу. Лимон заревел, как разбуженный медведь, и грохнулся на пол,
вдребезги разбив настольную лампу.
Барби подпрыгивала на тумбочке, тоненько повизгивая, но
смотрела на происходящее уже с большим интересом.
Лимон, чертыхаясь, вскочил, схватил тяжелый резной табурет и
с яростным ревом швырнул его в Леню. Маркиз ловко уклонился от летящего в него
предмета. Табурет угодил в зеркальную дверцу шкафа, по которой тут же
зазмеились трещины.
Отступив в дальний конец спальни, Леня дурашливым голосом
пропел частушку:
— Мой миленок Фейербах разругался с Гегелем, Разорвал
на нем рубаху и ударил мебелем…
— Остряк, да? — завопил Лимон, перепрыгивая через
кровать и бросаясь на Маркиза. — Жванецкий, да? Ты у меня сейчас, блин, на
две половинки, в натуре, рассмеешься!
Леня не любил насилия во всех его формах, но при
необходимости он мог постоять за себя, при его профессии это было просто
необходимо. Он поддерживал хорошую спортивную форму и время от времени брал
уроки восточных единоборств у старика-вьетнамца.
Этот старик научил его многим хитрым приемам, но он не раз
повторял простую житейскую мудрость: никакие самые крутые приемы не гарантируют
полной безопасности. Как говорится, против лома нет приема. Кроме того, в
крайнем случае не нужно изощряться — самое простое и действенное средство в драке
с другим мужчиной это сильный удар в то место, которое мужчины берегут, как
зеницу ока.
«Поэтому женщины в драке опаснее, — добавлял
вьетнамец, — у них меньше болевых точек».
Вот и сейчас, увидев, что Лимон озверел не на шутку. Маркиз
вспомнил завет старика и ударил бритоголового в ту самую болевую точку,
ахиллесову пяту каждого мужчины.
Лимон согнулся, выпучив глаза и хватая ртом воздух.
Барби, которая только что в ужасе убегала от своего
разъяренного любовника, увидев его страдания, тут же преисполнилась жалости,
спрыгнула с тумбочки, подбежала к Лимону, обняла его за плечи и повела к
кровати.
— Лапсик, бедненький, — причитала она, — ну
потерпи минутку, сейчас все пройдет…
— Уйди, шлюха! рычал бритоголовый, морщась от боли, но
на более решительное сопротивление у него все еще не хватало сил.
Барби с ненавистью покосилась на Маркиза и прошипела:
— Ты что же, гад ползучий, с ним сделал? А если тебя
так? Это такое место опасное, неизвестно, как заживет! А если вовсе не заживет,
что я тогда с ним делать буду?
— Трудно с вами! — проговорил Маркиз. — Я
тебя хотел спасти, а ты же на меня в обиде!
— Спасти он меня хотел! А тебя кто-нибудь об этом
просил? Тоже мне, спасатель нашелся!
Барби дотащила своего страдающего любовника до кровати и
пыталась на нее уложить, но Лимон шипел, как разозленный кот, морщился от боли
и вырывался из объятий своей любвеобильной подруги.
