– То, что сказала. Иди посмотри: они там лужу на лестнице оставили.
– Я не поняла, кого ты обвиняешь: Лору или Нину?
– Участковый поймет! Я заявление напишу, чтоб собаку усыпили, а воровку эту посадили!
– Что ты сказала? – повернулась Нина. – А ну, повтори. Ты кого воровкой назвала?
– А кого ж еще, – не убавляла визга Лариса, но стало заметно, что ей не по себе.
Таня внимательно посмотрела на Нину: темные тусклые глаза уставились, не моргая, на противницу, подбородок агрессивно выдвинут, плечи развернуты. Лариса – квадратная кубышка – не в той физической форме, чтобы устоять в случае чего. Если бы не Лора и Жуля, Таня, пожалуй, посмотрела бы, что выйдет из этого поединка. Она мысленно извинилась перед человечеством, но в данный момент у нее не было сочувствия ни к одной из двух его представительниц. Лора и Жуля – это совсем другой разговор. Поэтому Таня спокойно произнесла:
– Лариса, я к тебе обращаюсь, будь добра, мне и отвечай. Если ты напишешь ложное заявление участковому, я не поленюсь написать встречное заявление о клевете. Какие у тебя претензии?
– Я сказала: на лестнице – лужа!
– Ты можешь доказать, что к ней имеют отношение Лора или Нина? У нас пятнадцать этажей! Куча народу. Ты зачем, действительно, к ним прицепилась?
– Присралась, блин, – изрекла великая гуманистка и двинулась по аллее прочь, потащив за собой Лору.
– Ты смотри, какая защитница нашлась, – взвизгнула уже в Танино ухо соседка. – Да вы все должны лестницы мыть по два раза в день, если эту мерзость грязную таскаете там, где люди ходят. Я сказала, напишу. Пусть усыпляют.
– Понимаешь, Лариса, – задушевно произнесла Таня, – для тебя покричать во дворе или в подъезде просто приятное занятие. Я и не собиралась его тебе портить. Но когда обижают мою собаку или даже собаку моей подруги, когда их хотят усыпить, я за себя не ручаюсь.
– Ты чего? Ты про что?
– Убить могу, – объяснила Таня. – Все, ты свободна пока.
– Ничего себе, – Лариса моргала в изумлении. – Кто тут живет… Я напишу… Я…
– Кстати, – повернулась к ней Таня, – сразу тебе скажу, чтоб ты зря не мучилась. Для того чтобы подтвердить происхождение лужи на лестнице, нужна экспертиза. И вообще – оставь тему собак на время. Объясни, почему ты Нину воровкой назвала?
– А кто она, по-твоему?
– Она честно зарабатывает деньги Иры, ухаживая за Лорой.
– Да? Ты так думаешь? А я слышала, что она так же сидела в трех квартирах, и там вещи пропали!
– Сплетни я слушать не стану, поскольку такие факты доказывают только в суде. Ладно, нам некогда, мы вообще-то погулять вышли, на приятную встречу не рассчитывали.
Они успели пройти пару метров, когда Лариса догнала их и схватила Таню за рукав.
– Говоришь, сплетни? Мне вообще хозяйки говорили, что они не хотели связываться с ней. Но я такое видела своими глазами! Ты представить себе не можешь!
– Слушаю. Раз своими глазами…
– У меня дочка живет недалеко от бразильского посольства, знаешь?
– Нет. Какие-то политические проблемы?
– Какие проблемы… Я вышла по магазинам пройтись. Смотрю, там чего-то творится, прям у ворот. Подошла. Клетка стоит, как в зоопарке. В ней сидит баба, морда размалевана, типа… в общем, морда. Усы там, на голове уши прицеплены… Сама почти голая, в купальнике, и вся красной краской покрашена, сверху на нее какая-то драная шкура накинута. На клетке написано: «Я хочу на свободу!»
– Интересно. И зачем ты мне это рассказываешь?
– Так это Нинка и была в той клетке! Вокруг народ, автобус телевидения, а рядом с клеткой стоит другая – рыжая такая, крашеная…
– Тоже голая?
– Одетая. В норковый жакет. Держит плакат, на нем написано: помогите, типа, зверей освободить. Деньги посылайте вот сюда: и цифры какие-то… Еще коробка стояла, чтоб купюры сразу бросали. И бросали! Тебя что, это не удивляет?
– Да нет, – спокойно сказала Таня. – Такие акции проводит Гринпис, «зеленые»… В защиту животных, окружающей среды.
– Как же! Собрали бабки – и защиту поставили окружающей среде. Ты в это веришь?
– Я не могу исключить, что деньги пойдут на обозначенные цели. А проверять – не мое дело. Это точно не воровство: они собирают деньги тех, кто им дает добровольно. Ты ж не видела, чтобы они к кому-то в карман лезли…
– Увижу, – после минутного размышления произнесла Лариса. – Я за ней присмотрю. Я у людей поспрашиваю.
– Да. Займись этим. Мне кажется, у тебя много свободного времени, потрать его с пользой. Узнаешь что-то интересное, расскажи мне, пожалуйста. Все-таки она сидит с собакой моей подруги.
– Ладно, – почти обрадованно сказала Лариса.
– Только от собак отлипни, прошу тебя по-хорошему. Еще раз услышу угрозы… Я предупредила.
– Не, ты че опять? Я не знала, что ты такая бешеная. Вообще нет нормальных людей.
– Ничего, все хорошо, – кивнула ей Таня и быстро побежала с Жулей подальше от человечьего духа.
Дома она быстро убрала квартиру, приготовила ужин, который можно съесть на завтрак – Дэвид вернется с дежурства утром, и села к компьютеру. Набрала в поиске «Авдотья Никитина»… Да, все, как в аптеке. Представительница организации «Гуманизм и милосердие» провела акцию у бразильского посольства, у аргентинского посольства, дала интервью нескольким новостным программам телевидения, выступила по радио. Сайты, реквизиты, петиции. В частности, она собирает митинг против фашистов, на который приглашает людей с собаками-инвалидами, а также всех неравнодушных. Имеется в виду, конечно, наличие бумажников. Ну просто дрянь. Фашистам наплевать, что какие-то мошенники соберут деньги на борьбу с ними, но зачем мучить собак-инвалидов… Когда и где это будет? Через три дня. Время, чтобы помешать этой акции, в принципе, есть. Таня не любила регистрироваться на форумах и в социальных сетях, но делать нечего. Собак этой Нине – Авдотье Никитиной придется оставить в покое.
Глава 5
Утром, когда пришел Дэвид, Таня посмотрела на календарь на кухне и ахнула. Сегодня же сочельник. День рождения сына Алены, на который она всегда приезжала без специального приглашения. Это само собой разумеется.
– Дэвид, ты пойдешь со мной в гости? – тревожно спросила она.
– Посплю и пойду, – кивнул он.
– Но надо же, наверное, предупредить Алену, она думает, что я одна приеду.
– Это та самая подруга?
– Какая та самая?
– Ну, которая является страшным испытанием для мужчины, с генами папы римского и матери Терезы.
– Она. Никуда не денешься. Придется ехать.
Таня набрала номер Алены.
