– Сволочи, – сказал Мазур. – Что же вы
делаете, твари?
– Хорошо понимаешь ситуацию?
– Чтоб тебя... – сказал Мазур. – Мне же
теперь носа не сунуть в Штаты...
– Ну-ну, не плачь, – с доброй улыбкой сказал
Рой. – Я же не сказал, что свидетель п о ш е л в полицию... Пока не пошел.
Но пойдет, если не договоримся. И это еще не все. У нас достаточно добрых
друзей в местной полиции, мальчик. До сих пор она тебя не особенно тревожила,
неинтересно заниматься такой вот мелкотой, пока вы не особенно зарываетесь...
Но если здешних копов хорошо попросят, Джонни... Уж з д е с ь ты не дождешься
ни адвокатов, ни пятой поправки к конституции
[8]
, ни защиты
посольства... Сгниешь в здешней тюряге... Ты ведь о них имеешь некоторое
представление, а?
– Ну, вообще-то...
– Имеешь, имеешь, – твердо сказал Рой. – Но
теперь-то бросишь там якорь надолго.
– Слушайте, – сказал Мазур. – Я все же
американский гражданин...
– Интересно, с чего ты это взял? – ласково спросил
Рой. – Вернее, чем это подтверждается? Паспортом, который у меня в
кармане? Но он может и исчезнуть... А посольство на запрос местных может
ответить, что субъект по имени Джон Палулеа им решительно неизвестен и никогда не
значился среди американских граждан... Кстати, я не имел бы ничего против, будь
это и в самом деле так... – глаза у него были непритворно злые.
– Да что я тебе сделал? – тихо спросил Мазур.
– Вот такие, как ты, тварь, и пачкают престиж Штатов в
этих краях, – отрезал Рой, не раздумывая.
«Ох ты, господи, – подумал Мазур. – Идейный.
Точно, идейный, вон как скулы закаменели. Конечно, что уж там, есть и у них
идейные. Это нашему незабвенному товарищу Панкратову, дослужившемуся по
политчасти до адмирала, вольно было часами болтать о монополистическом
капитализме и империалистической военщине, а в жизни все сложнее и малость не
похоже на идеологические схемы. Ну да, идейный, такую брезгливость не сыграешь,
пожалуй... но как же из всего этого выпутываться? Не скажешь же им, что паспорт
чужой, что сгребли не того человечка...»
– Слушайте, парни, – сказал он осторожно. –
Вы, случайно, не из ЦРУ? Что-то очень уж не похожи на простых копов...
– Интересно, Джонни, почему ты так решил?
– А что тут думать? – усмехнулся Мазур. – ЦРУ
или что-то вроде того – я, признаться, никогда не интересовался этими нашими
шпионскими конторами, понятия не имею, сколько их и как зовутся. Мои интересы в
другой плоскости... Но я повидал жизнь, знаете ли... Если бы вы хотели меня
убить – давно бы пристукнули. Если бы хотели сцапать за прошлые дела – давно
защелкнули бы браслеты... А вы пока что очень подробно растолковали, как
мастерски можете осложнить мне жизнь – и не более того. Судя по характеру
угроз, сами вы не из полиции и уж, безусловно, не ФБР. Кто остается?
– Быстро соображает, прохвост... – проворчал
молодой, так и остававшийся пока что неизвестным по имени.
– Жизнь научила, – с мимолетной усмешкой ответил
Рой. – Джонни, я еще не все перспективы тебе обрисовал... Твой банковский
счет в Катан-Панданге, считай, уже блокирован. Нетрудно провернуть то же самое
с сингапурским. Есть способы. Там не бог весть что, на обоих твоих счетах, но
это, похоже, все, что у тебя есть...
– Ты меня убедил, Рой, – серьезно сказал
Мазур. – У тебя все козыри на руках. Ладно, ладно, парни, меня загнали в
угол... Говори теперь, что я должен сделать, чтоб и вы, и я остались
довольны... Это уже деловой разговор, а?
– Это деловой разговор, – без улыбки сказал
Рой. – Выкладывай все, что знаешь о капсуле.
– О какой еще капсуле?
– Не дури. О той, что твоя девочка искала у острова
Чахути.
– Тьфу ты, – в сердцах сказал Мазур. – Это ты
про парашют?
– Вот именно. О той штуке, что болталась под парашютом.
– Но ее-то мы и не нашли...
– А что нашли? – моментально спросил Рой. –
Как ты вообще влип в это дело?
– Да ни во что я не влипал! – возмутился
Мазур. – Она меня наняла, понятно тебе? Наняла шхуну. За пятьсот баков в
день, между прочим. Приличные деньги и пустяковая работенка... Какой дурак
откажется? Я понятия не имею, что она ищет, что это за штука...
– Ты что, газет не читаешь?
– В руки не беру, – отрезал Мазур. –
«Плейбой» я еще листаю, но и его не читаю...
– Понятно... А откуда знаешь про парашют?
– Мы его нашли, – огрызнулся Мазур. – Уж
парашют-то я могу отличить от дамской сумочки...
– Подожди, – сказал Рой. – Давай по порядку.
Где ты с ней познакомился, как получилось, что она тебя наняла, чем вы
занимались, что нашли, что она говорила... Подробно и обстоятельно.
– Ага, – сказал Мазур. – Знаю я вас, шпионов,
я видел не один фильм про ваши забавы... Когда я все выложу...
– Не трясись. Когда ты все выложишь, не будет никакого
смысла тебя убирать. Ты мне еще понадобишься.
– Хочешь сказать, тебе можно верить?
– А у тебя есть выбор? – жестко усмехнулся
Рой. – В конце концов, мы можем выяснить все насчет твоей красотки и
окольными путями. Ну да, лишних несколько дней мы на этом потеряем. Но в этом
случае с тобой будет именно то, что я тебе пообещал. Здешняя тюряга и федералы
на хвосте, когда бы ни вернулся в Штаты...
– Приятная перспектива, – сказал Мазур. – Ну,
а сколько я получу в обмен на полную откровенность?
Рой улыбнулся, мечтательно и открыто:
– Джонни, ты получишь очень и очень много... Ты вновь
будешь свободен, как ветер или птичка, ты вновь будешь заниматься своими
дешевыми махинациями, а мы навсегда о тебе забудем... По-твоему, этого мало?
Черт, это же королевское вознаграждение, парень! В твоем-то унылом положении!
– Нет, но дела так не делаются...
– Иногда они делаются именно так, – отрезал
Рой. – Свобода, вновь обретенные банковские счета, и мы о тебе забываем
напрочь. Вот и все. И не рассчитывай, что я тебе отслюню денежки
налогоплательщиков, за которые обязан отчитываться. Не стоишь ты того.
Перебьешься. Итак...
– Но...
– Это мое последнее слово, – ледяным тоном отрезал
Рой. – Джонни, ты кое-что в этой жизни повидал. Должен понимать, что
бывают случаи, когда парни вроде меня не торгуются, а спокойно выполняют все
обещания. Не зарывайся, кончился торг...
Мазур поневоле вспомнил читанную в детстве книжку – там
некий тиран какого-то сказочного королевства обожал карать проштрафившихся,
окуная их головой в чернильницу, и высшей милостью у этого сатрапа как раз и
считалось – н е окунать головой в чернильницу. Очень похоже...
