Мазур, подумав, вперил в него суровый взгляд из-под
нахмуренных бровей, и малаец на какое-то время унялся. Втянул голову в плечи,
замер истуканчиком. Хрен его знает, зачем он понадобился на месте а к ц и и.
Мазур давно уже отучился ломать голову над подобными непонятными деталями. Ему
вполне хватало полученного приказа – присматривать за косоглазым бдительно, но
по шее не бить без особой необходимости, обращаться вежливо. Значит, будем
свято выполнять полученный приказ... Благо это самый простой приказ из тех, что
имеются касаемо п р о г у л к и...
До первой лодки было не более десяти метров, и Мазур
отчетливо рассмотрел, как радист, моментально встрепенувшись, подал Морскому
Змею какой-то условный знак. Что, впрочем, не повлекло за собой никаких
действий командира – он попросту принял это к сведению, и все. «Зодиаки»
двигались дальше по спокойной грязно-желтой воде, оставляя за собой неизбежный
кильватерный след.
Кому-то это может и показаться странным. Но Мазур ощущал
чуть ли не ленивое, вяловатое спокойствие. Тревожиться и вообще допускать в
душу эмоции следовало только в случае, если что-то вдруг пойдет наперекосяк,
если, скажем, задание окажется под угрозой, если на горизонте замаячит
проигрыш, – вот тогда перед глазами поневоле встанет физиономия далекого
начальства, а в ушах зазвучит адмиральский рык и станет ужасно неуютно. А
пока... Курортная поездочка, знаете ли...
Он мгновенно подобрался – Морской Змей поднял правую руку,
покачал ладонью вправо. Передняя лодка моментально повернула в указанную
сторону, к берегу. Мазур обернулся, показал глазами Скомороху: мол, правь
следом...
Зелено-глянцевая стена джунглей быстро приближалась, пока не
заслонила весь окружающий мир. Волной накатили влажно-чужие запахи, птицы,
треща крыльями, разлетелись в стороны. Ухватившись за скользкую ветку, Мазур
несколько секунд прислушивался и присматривался, потом подал знак.
Артемов и Папа-Кукареку в единый миг перемахнули на берег,
заняли позицию за деревьями, прикрывая высадку десанта. Именно так, а вы как
думали? Строго говоря, любая высадка военно-морских сил на берег, независимо от
количества означенных сил, является десантной операцией. Особенно в условиях,
когда доблестные витязи высаживаются на чужой берег отнюдь не за тем, чтобы
утирать носы и раздавать цукерки, а вокруг шляется разнообразнейшая босота, от
погранцов до борцов за независимость Восточной Пиндузии от Западной Медузии...
Обошлось. Не случилось на месте высадки никакого комитета по
торжественной встрече, готового устроить салют из всех стволов, и, что
характерно, на поражение... Один за другим они перемахнули на берег, бесшумно и
сноровисто. Клятый малаец, как Мазур пессимистически и предвидел, испортил-таки
безукоризненную картину бравой высадки десанта – поскользнулся на осклизлом
поваленном дереве и едва не улетел в воду задницей вперед, но не случайно
случившийся рядом Лаврик проворно сцапал его за ворот камуфляжки и могучим
толчком, без всяких церемоний, зашвырнул в чащобу. Видно было, что Самарин с
превеликим удовольствием сопроводил бы это смачным выражением, но им настрого
запретили в присутствии малайца изъясняться на языке родных осин, а матерки на
любом другом земном наречии не имели той прелести и смака...
Выстроившись в боевой порядок, они двинулись чащобой – под
верещанье зверьков и птичьи трели, практически бесшумно. Если не считать
слабого звена, опять-таки портившего картину. Малаец, как ни старался идти
бесшумно, то и дело спотыкался, запинался, шумел высокими ботинками. Вскоре
Мазур твердо уверился, что субъект этот – патентованный горожанин и по
пересеченной местности ходить не умеет абсолютно, как ни лезет вон из кожи.
Ничего, могли и приказать тащить его на закорках. И тащили бы, как миленькие,
куда денешься...
Фигура в камуфляже, с размалеванным темными полосами лицом
возникла у них на пути совершенно бесшумно, появившись из-за дерева, как чертик
из коробочки, – довольно медленно, впрочем, так, чтобы по ней, по фигуре
этой, не пальнули ненароком. Личность была насквозь знакомая, своя в доску,
дослужившаяся уже до прозвища, равно как и до старшего лейтенанта.
Без малейшей заминки – все было обговорено заранее – группа
перестроилась в другой порядок. Две тройки так и остались на месте вместе с
малайцем, а Морской Змей с Мазуром и Лавриком отошли вслед за Князем метров на
двадцать в сторону, так что оставшиеся их уже не слышали и не видели.
– Ну и? – тихонько поинтересовался Морской Змей.
– Они, точно, там, – сказал Князь. – Судно
подошло около одиннадцати. Нечто похожее на склад: добыча, горючка... Одним
словом, этакая промежуточная хаза. Шестеро на «коробке», двое на берегу.
– И только-то? – хмыкнул Лаврик. – Ну, это
семечки... Н а ш там имеется?
– Ага. Хватило времени рассмотреть и опознать, хоть и
трудненько этих диких обезьян опознавать, скажу я вам... Они явно настроились
на долгую стоянку... Пришвартовали судно по всем правилам, торчат на берегу...
Часового все же выставили, одного. Остальные свои мушкеты побросали, под рукой
не держат. Очень похоже, чувствуют себя, как у Христа за пазухой. Никаких
сюрпризов не ждут. Моя тройка на позициях, все чин-чинарем...
– Радио?
– Антенна есть. Судя по ней, передатчик маломощный. Для
местной, так сказать, связи...
– Ясно, – сказал Морской Змей с некоторой
задумчивостью, не продлившейся особенно долго. – Ну, тогда и нет смысла
прохлаждаться, коли все ясно... Пошли?
– Только, мужики, я вас умоляю... – сказал Лаврик
чуть ли не с мольбою. – Вы мне его не попортите, иначе со всех семь шкур
спустят. Начальство на ушах стояло...
– Я знаю, – спокойно ответил Морской Змей.
А больше ничего не было сказано – к чему, если расклад
пока что ложился так, как и было задумано, согласно первоначальным расчетам?
Все будущие действия – с вариантами и возможными осложнениями –
теоретически отрабатывали без малого сутки, в полном соответствии с заветами
великого полководца каждый знал свой маневр, каковое знание опять-таки было сто
раз проверено каверзными вопросами вразбивку, общим обсуждением, прикидкой на
плане местности. Фотографию субъекта, кого единственным следовало взять в плен
целехоньким, изучали до рези в глазах, сравнивая с портретами таких же
косоглазых, вновь и вновь выслушивая характерные приметы, описание вазомоторики,
пластики, вовсе уж мелких отличительных черт вроде манеры держать руки на поясе
с кобурой и курить...
Вернувшись к остальным, Морской Змей отдал краткое
распоряжение, состоявшее из одного-единственного слова:
– Вперед...
Что, конечно же, было в полном соответствии с инструкциями
произнесено по-английски.
Волчьей цепочкой они двинулись по азимуту, пустив вперед
разведку. Малайца держали в арьергарде, под присмотром Лаврика. Шли минут
двадцать – а потом из-за дерева вновь возникла фигура, но уже другая, ба, какая
встреча, доподлинный Винни-Пух, ваше благородие...
