Когда прошло еще десять минут, Надежда подсчитала потери. В
активе было шестнадцать опрошенных контор, в пассиве – сорванный голос и
нервное состояние. Положительного результата никакого.
В среднем получалось две с половиной минуты на контору.
«Значит, шестьсот, ну пускай пятьсот, нужно рассчитывать на
лучшее, пятьсот контор умножить на две с половиной минуты… получается
приблизительно двадцать часов. Конечно, возможно, мне повезет и я натолкнусь на
Пузанкова буквально в следующий раз, но это вряд ли. Даже если я выдержу и не сорву
голос, у меня просто не хватит времени, потому что конторы закроются часам к
семи уж точно, а то и раньше. А назавтра к двенадцати нужно быть у нотариуса.
Нет, следует срочно изобрести другой способ, как добраться до этого неуловимого
Пузанкова».
Надежда Николаевна недаром слыла среди своих знакомых
женщиной сообразительной, которая может найти выход из любой ситуации. Так и
сейчас – она быстренько пораскинула мозгами и вспомнила о своем давнишнем
приятеле Вадиме Шиманском.
Шиманский был адвокатом, и довольно хорошим.
Надежда же познакомилась с ним давно – боже упаси, не по
каким-то уголовным делам, а через общих знакомых. Вадим Вадимович очень хорошо
относился к семье Лебедевых вовсе не из-за Надежды. Ее-то он как раз
недолюбливал за неугомонный характер. Но Сан Саныч неоднократно чинил ему
компьютер, и благодарность Шиманского была безграничной. Поэтому Надежда
Николаевна сочла возможным обратиться к нему с мелкой просьбой.
Шиманский был дома и сразу же взял трубку. Разумеется, у
него были всевозможные юридические справочники, а также поименный список всех
нотариусов, практикующих в Санкт-Петербурге.
– Должен вас разочаровать, Надежда Николаевна, –
после непродолжительного шуршания послышался голос Вадима Вадимовича, – в
нашем городе нет нотариуса Пузанкова.
– Это точно? – заволновалась Надежда. – Вы
хорошо посмотрели?
– За кого вы меня принимаете, – обиделся
Шиманский. – Половинкина Юлия Фаддеевна, а потом сразу Пулярко, нет
никакого Пузанкова.
– Этого не может быть, – тихонько проговорила
Надежда, прикрыв рукой трубку, – нотариус Пузанков Евгений Алексеевич…
Пузанков…
– Так что простите великодушно, ничем не могу помочь,
нету никакого Пузанкова…
– Стойте, Вадим Вадимович! – закричала Надежда,
которую внезапно осенило, – проверьте еще Казанкова! Нотариус Казанков
Евгений Алексеевич!
– Что это за шутки, Надежда Николаевна! – В голосе
адвоката послышалась профессиональная подозрительность. – Вы говорили, что
у нотариуса Пузанкова хранится завещание покойного дяди вашей близкой подруги…
– Ну да, – вставила Надежда.
– А теперь оказывается, что вы даже толком не знаете,
как зовут нотариуса.
– Моя подруга очень рассеянна, она все путает, –
пробормотала Надежда, – Вадим Вадимович, я вас умоляю, проверьте
Казанкова!
– Есть, – сухо произнес Шиманский через некоторое
время, – нотариус Казанков Евгений Алексеевич…
Он продиктовал адрес нотариальной конторы. Надежда
произнесла слова благодарности и поскорее повесила трубку.
«Я молодец!» – сказала она своему отражению в зеркале и
услышала, как в замке поворачивается ключ.
Пришлось выбросить из головы все посторонние мысли и
сосредоточиться на семейном счастье.
* * *
С Татьяной удалось поговорить только утром, когда муж ушел
на работу. Причем утро началось для Надежды Николаевны с важного сообщения.
В новостях по телевизору, который она включила совершенно
машинально, занимаясь уборкой, шел криминальный обзор предыдущего дня, и
Надежда увидела знакомое помещение склада на набережной Обводного канала.
– Сегодня ночью в здании прогремел взрыв, –
раздавался голос за кадром. – Как удалось выяснить, жертва взрыва только
одна – представитель криминальной группировки Георгий Мирзоян. Мирзоян являлся
заместителем убитого недавно в китайском ресторане авторитета по кличке Кабаныч.
Учитывая позавчерашнюю разборку в казино «Какаду», в которой участвовал Мирзоян
и члены преступной группировки Кабаныча, можно с уверенностью утверждать, что в
городе снова начался передел сфер влияния.
«И ничего подобного, – подумала Надежда, – то
есть, конечно, в казино разборки были, не спорю. Но Жору Духа взорвала Алиса,
недаром она так усмехнулась в ту ночь. Оставила, видать, ему подарочек».
– Что ж, – сказала Надежда вслух, – нехорошо
радоваться смерти ближнего, но теперь я смогу хоть не думать о бандитах. С этой
стороны мне ничто не грозит, потому что Стручок не знает, кто я такая, да и
вообще ему никто не поверит.
Окрыленная, она набрала номер Татьяны.
– Слушай, я собираюсь наведаться к нотариусу.
– Вот как? – протянула Татьяна. – И ты
знаешь, по какому адресу?
– Представь себе, знаю! Хотя, как оказалось, фамилия
нотариуса Казанков, а вовсе не Пузанков! Тоже мне, подслушать правильно не
могла!
Татьяна пристыженно молчала, потом неуверенно сказала:
– У меня вообще-то дела…
– Слушай, ты хочешь избавиться от опеки своего
фээсбэшника? – вскипела Надежда.
– Естественно, хочу!
– Тогда мы не должны пренебрегать никакой малостью. У
меня такой принцип: идти до конца! Вдруг повезет, и мы узнаем у нотариуса
что-то важное?
– И каким образом мы…
– Я уже все продумала, – перебила Надежда. –
Время дорого, встречаемся без пятнадцати двенадцать прямо у конторы. И вот что,
меня-то никто не узнает, а тебя видели на похоронах, так что – парик у тебя
есть?
– Никогда не носила! – резко ответила Татьяна.
– Тогда платком голову повяжи. И макияж поярче сделай!
И пальто другое надень!
– Сделаем!
* * *
Надежда не замечала Татьяну, пока какая-то женщина в черном
пальто не окликнула ее сама. Волосы были полностью закрыты темным шелковым
шарфом, глаза так сильно накрашены, что казались темными. Сама Надежда тоже
сегодня сделала макияж поярче и помаду выбрала соответствующую, но до вишневых
губ Татьяны ей было далеко.
– Ну и ну! – поразилась она. – Совершенно
другой человек передо мной!
– Паша даже заревновал немножко – куда это я иду в таком
виде! – рассмеялась Татьяна.
– Все отлично, никто тебя не распознает, вот только
голос… Знаешь, ты на всякий случай молчи, – распорядилась Надежда, –
я сама буду говорить. Только ничему не удивляйся.
Татьяна лишь пожала плечами.
* * *
В приемной нотариуса Казанкова было людно.
