– Неужели он не держал копий?
– В том-то и дело, копии материалов держать дома было
запрещено из соображений секретности. Кстати, этот загадочный вирус поразил
Пашин компьютер именно в тот день, когда к нам домой приезжала с инструкциями
от Загряжского Алиса – та самая девица, которая сегодня преследовала нас на
белом «Форде».
И вела она себя в тот день очень странно. После этого Паше
понадобились исходные данные для продолжения работы, он связался с КБ, а ему
там ответили, что все материалы изъяли Посташев и Загряжский. То есть работа
закончена, и у людей изъяли все, даже черновики, до последней бумажки.
– Но неужели твой муж никак не подстраховался?
Ведь это же компьютер, нужно было дублировать файлы! –
вскричала Надежда.
– Говорю тебе – вирус! – ответила Татьяна тоже на
повышенных тонах. – Весь жесткий диск полетел к чертовой матери! И потом,
он сдавал копии Загряжскому, тот утверждал, что хранит их на дисках в сейфе,
так что если что случится с Пашиным компьютером, то информацию, мол, всегда
можно восстановить…
– Ну и?.. – спросила Надежда, отправив в рот
последнюю ягоду ежевики и поклявшись себе страшной клятвой (но не здоровьем
кота Бейсика), что взбитые сливки и песочное тесто она доедать ни за что не
станет.
– Дальше – больше: Посташев неожиданно буквально через
день умер от инфаркта, а еще через несколько дней убили Загряжского, и в эти
несколько дней Загряжский был абсолютно недосягаем, то есть поговорить с ним
Паше не удалось даже по телефону.
Причем ты сама видела, в какой компании его убили – на
встрече с матерым уголовником… В общем, никогда не думала, что серьезная
конструкторская разработка может вдруг оказаться таким опасным и криминальным
делом. А самое главное – результаты почти двух лет напряженного труда бесследно
исчезли. Мало того что все разработчики остались без денег, для них это было
огромным моральным ударом:
«Серебряный сокол» – это прекрасная машина, уникальная!
Какая скорость, какая маневренность! Такого самолета нет нигде в мире! И все
материалы исчезли. Представляешь, в каком состоянии люди! Представляешь, в
каком состоянии Паша!
– Представляю, – кивнула Надежда, незаметно
подобрав с тарелки кусочек пирога.
Татьяна тяжело вздохнула и опустила глаза:
– Это все равно, что потерять ребенка.
Надежда почувствовала, какая тоска прозвучала в этих словах,
тоска женщины, лишенной радости материнства, женщины, все счастье которой
уместилось в два года, два года между двумя командировками…
– Это все? – спросила она после продолжительного
молчания.
Татьяна очнулась от задумчивости, потом встала и принесла им
двоим еще по чашечке кофе.
– Что-то я замерзла, – пояснила она, – кофе
согреет.
Надежда промолчала, хотя в помещении кафе было тепло, можно
даже сказать, жарко. Очевидно, Татьяну бил нервный озноб. Она зябко куталась в
плащ, глаза потемнели и казались черными.
– Дальше началось самое страшное… – пробормотала
она тихо и как бы нехотя.
Надежда поняла, что ее собеседница колеблется, и если
Надежда скажет или сделает сейчас что-то не так, то Татьяна просто замкнется,
как моллюск в раковине, и Надежда никогда не узнает, что же случилось после
убийства Загряжского.
Молчание на этот раз продолжалось очень долго, но Надежда
призвала на помощь все свое терпение.
– Едва мы узнали по телевизору про убийство
Загряжского, как начали происходить странные вещи, – заговорила наконец
Татьяна. – Паша редко выходит на улицу, просто сидит на крыльце или в
садике, у нас дом за городом – так легче, – пояснила она, – а то в
городской квартире лифт сломается, и он вообще не сможет воздухом дышать, а ему
свежий воздух необходим. Так вот: как только установилась теплая погода,
поехали мы гулять. Вдоль леса по дорожке, пахнет так хорошо, и подснежники
цветут…
Надежда представила, как в лесу лежит сейчас ковер из белых
первоцветов и синей, как небо, ветреницы, и немедленно захотела на дачу.
– В общем, поехали мы гулять днем, и собаку с собой
взяли… А когда вернулись…
– Кто-то влез в дом, – сообразила Надежда, –
дверь взломали.
– Дверь-то как раз не взломали, – встрепенулась
Татьяна, – но окно на кухне оказалось открытым, то есть не открыто, а
просто прикрыто. Тогда как я отлично помню, что закрывала его на шпингалет!
– Что-то пропало? – деловито уточнила Надежда.
– Абсолютно ничего!
– Так, может, тебе показалось? Ну, шпингалет сам собой
открылся, или ты отвлеклась в этот момент, когда окно закрывала.
– Все может быть, – согласилась Татьяна, – но
есть некоторые нюансы. Остались следы.
– Да ну? – обрадовалась Надежда. –
Злоумышленник оставил на подоконнике след ботинка? Какого размера?
– То есть он думает, что не оставил никаких
следов, – объяснила Татьяна, – но вот, понимаешь… сейчас в саду сыро
и грязновато, потому что земля не просохла. Окно кухни выходит у меня прямо на
клумбу. Так вот он, этот тип, как-то сумел открыть окно снаружи, окно у меня
небольшое, человек сможет пролезть с трудом. Очевидно, он ступил грязным
ботинком на пол, а когда увидел, что наследил, то решил следы вытереть. И вытер
насухо, так что ничего на первый взгляд не заметно. Но…
– Но? – в восторге спросила Надежда, она уже
предвкушала интересный ход.
– Он вытер пол тряпочкой, что висела тут же под окном
на веревочке. Тряпочкой для вытирания пыли!
– Отлично! – восхитилась Надежда. – Можешь не
продолжать. Мужики идиоты, ему не пришло в голову, что ты обратишь внимание на
тряпку.
– Вот именно, я могла не закрыть окно, но оставить на
виду тряпку с комьями грязи – это уж чересчур!
– Но ты говоришь, что ничего не пропало…
– Да, я ничего не сказала Паше о своих подозрениях, но
думаю, что злоумышленник приходил пошарить в нашем компьютере. Но компьютер,
как я уже говорила, тогда был нем, слеп и глух, то есть ни на что не
реагировал. Сейчас его починили, но информация пропала безвозвратно.
– Что было потом?
– Потом… потом меня схватили на улице и запихнули в
машину.
– Что ты говоришь? Тебя тоже похитили? – В
волнении Надежда Николаевна откусила большой кусок пирога, теперь уже без
ежевики.
– У них это не называется похищением, у них это
называется «привезти на допрос», – усмехнулась Татьяна.
– Так-так… – процедила Надежда. –
Догадываюсь, кто заинтересовался твоей скромной персоной…
Она вспомнила, как приходилось ей общаться с недоброй памяти
генералом Глебовым. Тот тоже любил хватать людей на улице и везти на допрос.
Они считают, что таким образом человек полностью деморализуется и на допросе
выкладывает все, что знает и чего не знает.
