Татьяна, как настоящая женщина, перебивала ее нечасто –
всего раз двадцать-тридцать в минуту, и только по очень существенным вопросам,
например, чтобы уточнить, во что была одета «корова», которая свалилась на
Надежду, послужив причиной перелома.
Во всяком случае, она не считала всю предысторию больничной
эпопеи лишней, как счел бы любой мужчина на ее месте. К тому времени, как
Надежда добралась собственно до больницы, она с грустью заметила, что за
разговором съела уже половину корзиночки.
Тогда она махнула рукой и доела остаток.
– Мое окно выходило прямо на морг, – продолжила
она трагическим голосом.
Женщина за соседним столиком покосилась на нее в испуге.
Надежда придвинулась поближе к Татьяне и стала рассказывать
дальше, понизив голос. Татьяна внимательно выслушала всю бандитскую эпопею, а
когда Надежда со смаком описывала, как на ненавистную Алису свалились старые
больничные судна, Татьяна удовлетворенно улыбнулась. Закончив наконец описание
своих приключений, Надежда откинулась на спинку стула, перевела дух и сказала:
– Ну, теперь твоя очередь.
Татьяна молчала так долго, что Надежда пожалела о своей
болтливости – запросто ее новая знакомая может сейчас попрощаться и уйти, а
Надежда ничего не узнает.
– Как все странно, – протянула Татьяна, – но
знаешь, Надя, я тебе верю… Только такой сумасшедшей историей можно объяснить
все, что с нами происходит.
– Давай доверять друг другу, – взволнованно
предложила Надежда. – Я слышала от Сергея кое-что про тебя и твоего мужа.
А Сергея я знаю больше двадцати лет, можешь расспросить его обо мне, если
сомневаешься…
Татьяна кивнула, откашлялась и начала:
– Мы с Павлом познакомились на испытаниях нового
самолета. Я подвезла его с полигона до гостиницы… Он ведь с техникой всегда был
не в ладах, кроме компьютера, машину водить так и не научился. Короче,
подвезла, и началось наше недолгое счастье.
Она невидяще уставилась в окно, потом продолжала:
– Как началось оно на полигоне, так на полигоне и
закончилось. Через два года мы испытывали очередную модель и снова ехали в
гостиницу – как тогда, первый раз. Я за рулем, он рядом… Место рядом с
водителем называют местом смертника… Но Паша выжил. Только ходить с тех пор не
может… Я стала его ногами. Ушла из летчиков, устроилась на работу поближе к
дому, чтобы все время быть рядом с ним. Ну, что рассказывать… лечение всякое,
массаж, уколы… тоска, в общем. К счастью, способности остались при нем, и он,
чтобы спастись от тоски, с головой ушел в работу. Сначала к нему сослуживцы
домой приезжали, привозили материалы, обсуждали свои проблемы.
Работа у него была секретная, так что все это организовать
было очень сложно. Специальный человек к нему был прикреплен от первого отдела,
с огромным трудом добились разрешения работать дома. Все конструкторское бюро
подписало бумагу о его незаменимости. Начальство подсуетилось – где они еще
такого главного конструктора найдут… Потом стало немножко проще: режимные
требования понизились, а самое главное – у нас появился персональный компьютер,
и Паша его быстро освоил. Теперь он работал со своими коллегами в сети, и дело
пошло гораздо лучше…
Лучше-то лучше, да только никому не нужно это все стало…
– Это я понимаю, – кивнула Надежда, – сама в
этой системе работаю.
– В общем, развалилось все потихоньку, –
продолжала Татьяна. – А Паша не может без работы.
Звонил он туда-сюда, все только руками разводят: денег, мол,
нет, ничего не разрабатываем, не до жиру, как говорится. Инженеры и
конструкторы, физики-химики в торговлю подались. А мы-то куда же
денемся? – В голосе Татьяны прозвучала такая боль, что Надежда
вздрогнула. – Сил не было смотреть, как он мается, ведь конструктор от
бога! Пошла я сама по начальству. Ну, конечно, как фамилию услышат, так в
глазах проясняется у них: еще бы Пашу не знать! Но начальник один мне прямо
сказал: у меня, говорит, не богадельня. Тут здоровых людей на улицу выбрасывать
приходится, а вы хотите, чтобы я инвалида на работу взял! Людям есть нечего, а
ваш муж хоть пенсию получает. А сам сидит, рожа ни в одну фотографию не влезет!
Мне знакомые инженеры потом рассказали: сдал он половину института в аренду под
банк да под магазины разные, себе в карман денежки кладет, а еще народ
голодающий жалеет, скотина!
– Ой, как все знакомо, – вздохнула Надежда.
– Ну, в общем, как-то добыла я Паше работу, все-таки
при деле он был. Правда, финансирование вскоре заморозили, денег платили очень
мало, а Паше нужно много дорогих лекарств, и, вообще, лечение требует постоянно
огромных расходов. С трудом перебивались… Но потом случилось удивительное:
Посташев из министерства и Загряжский, заместитель директора бюро,
приватизировали Пашино бывшее КБ… Точнее, они как бы заново создали новое КБ на
базе прежнего, обещали платить большие деньги. Пашу, конечно, первым делом
пригласили, потому что без него какая разработка? – В голосе Татьяны
послышалась законная гордость. – Паша так радовался: вот, говорит,
наконец-то работаем по-новому – взяли только специалистов, никакого тебе
балласта, никакого первого отдела… никто на мозги не капает…
– А что они разрабатывали, – заикнулась
Надежда, – или это секретная информация?
– Какой уж теперь секрет, – скривилась
Татьяна, – когда такое творится. Какое-то время действительно платили
получше, потом подошла к финальной стадии разработка нового, совершенно
уникального самолета, скоростного. Паша в этом проекте был ключевой фигурой, он
сводил воедино отдельные узлы и моделировал на компьютере самолет целиком –
поскольку не было средств на сооружение опытного образца, он смоделировал все
полетные условия и как бы провел испытания самолета на компьютере…
– Таня, постой – я ведь тоже больше двадцати лет в НИИ
работаю, мне это все так близко… просто маслом по сердцу… только подожди
минутку, я себе еще чего-нибудь возьму, а то у меня на нервной почве аппетит
разыгрался.
Татьяна посмотрела на Надежду с явным неодобрением, но
ничего не сказала.
Взяв кусок песочного пирога с ежевикой и стыдливо пряча
глаза от окружающих, Надежда вернулась за стол и с нетерпением попросила
продолжать.
– Ну вот… Как я сказала, разработка самолета подошла к
концу. И уже шли разговоры, что приедут заказчики, и даже Загряжский обещал
Паше, что привезут его по этому случаю в КБ. А до этого никто заказчиков не
видел, даже не знали – кто такие, Министерство обороны или Министерство
гражданской авиации.
Этот самолет, кстати, называется «Серебряный сокол».
– Красиво, – вздохнула Надежда, аккуратно выбирая
с большого куска пирога сочные ягоды ежевики, – то есть я говорю, что
название самолета красивое… Продолжай, Таня, я внимательно слушаю.
Татьяна фыркнула, но продолжила:
– И вот тут-то начались какие-то загадочные события.
Сначала у Паши что-то случилось с компьютером, по-видимому, его поразил вирус.
Во всяком случае, вся информация о «Серебряном соколе» из него бесследно
пропала…
