Прибежал Андрей. В кармане халата у него лежала косметичка.
Надежда прослезилась:
– Милый, благодарность от Любки получишь!
Она сунула косметичку в карман халата с твердым намерением
разобраться наконец, в чем же дело. Но намерению этому суждено было сбыться не
скоро.
Сначала принесли завтрак, потом явилась тетя Дуня и,
таинственно блестя глазами, сообщила шепотом:
– В морге – нечистая сила!
– Час от часу не легче! – простонала Анна
Поросенко. – Пора из этой больницы выписываться!
– Может, и нашу Сырникову нечистая сила ночью
унесла? – Любка подмигнула Надежде, но получила от нее здоровенный удар в
бок и замолчала на полуслове.
Надежда хоть и терпеть не могла Сырникову, чувствовала себя
несколько виноватой – все же тетка пострадала из-за нее. То есть если бы ей не
вздумалось перелечь на кровать у окна, то никто бы ее и пальцем не тронул. И
тогда бандиты похитили бы Надежду.
И, возможно, это ее тело запихнули бы в могилу на
Богословском кладбище… Нет уж, лучше об этом не думать. Сырниковой не повезло,
значит, такое ее счастье.
– А я знаю, – продолжала неугомонная Любка, сделав
страшные глаза, – это Революция Михайловна в морге куролесит! Ее призрак!
Тут уже заорали на Любку все трое: тетя Дуня, Надежда и
Поросенке басом.
– Ничего святого для тебя нет!
Любка махнула рукой и отвернулась к окну, а тетя Дуня
шепотом стала рассказывать:
– Нынче похороны этих, которых в китайском ресторане
положили. Ну, с утра пораньше взялись покойников обмывать да обряжать,
хватились – у мафиози все нормально, а у того, второго, – полпальца на руке
нету!
– Чего-чего? – недоверчиво переспросили женщины,
только Надежда уже все сообразила и прикусила язык.
– Палец на руке у того мужика отрезанный, – охотно
пояснила тетя Дуня.
– Так, может, и не было пальца-то? – протянула
Любка больше для куражу, на самом деле ей до пальца не было никакого дела.
– Как это – не было? – всполошилась тетя
Дуня. – Когда привезли, все покойники в целости были, только
простреленные. И доктор определил, что палец уже у мертвого отрезали.
Определенно, это в ту ночь случилось, когда Михалыча по голове приложили…
– А при чем тут нечистая сила? – не сдавалась
Любка.
– А при том, что кому может палец от покойника
понадобиться? – строго спросила тетя Дуня. – Только для нехорошего
дела покойников воруют…
– Прямо «Пожиратели трупов», американский
сериал… – вздохнула Любка.
«Ну-ну, знаем мы этих пожирателей трупов», – подумала
Надежда, но вслух ничего не сказала.
Тетя Дуня удалилась, а вместо нее пришел профессор с
обходом. То ли в этот раз Надежда Николаевна была более убедительна, то ли еще
раньше надоела лечащему врачу просьбами о выписке, но профессор внял ее мольбам
и распорядился снять гипс. И если с ногой все будет в порядке, то больную
Лебедеву немедленно выписать, чтобы она проходила лечение физиотерапией
амбулаторно по месту жительства.
Больная Лебедева чуть не расцеловала старичка профессора и
вприпрыжку помчалась в перевязочный кабинет.
Сняли гипс, и ногу еще просветили рентгеном, наступать было
немного больно, и вообще Надежда чувствовала себя не слишком уверенно, но все
же надеялась, что дело закончилось благополучно. А уж на физиотерапию и
лечебную физкультуру она будет ходить исправно. Собрав вещи и переодевшись,
Надежда договорилась со старшей медсестрой, что будет ждать документы о выписке
прямо в палате, и удалилась в туалет с косметичкой. Очень хотелось узнать, в
чем там секрет – не было сил дотерпеть до дома.
Она закрылась в кабинке и достала заветную косметичку.
Ничего там не изменилось – лежали в беспорядке помада,
пудра, носовой платок… Надежда Николаевна открыла баночку с кремом для рук,
потому что она казалась наиболее подозрительной. Она снова понюхала крем, потом
запустила туда пилочку для ногтей и пошуровала легонько. Странное дело: баночка
была полна, а пилка утопилась только на сантиметр. Надежда ухватила ногтями и
вытащила из крема небольшую цилиндрическую емкость. Обтерев емкость, она
взглянула и не обомлела только потому, что уже представляла себе, что там
увидит. В прозрачном пластиковом сосуде находился отрезанный человеческий
палец. Вернее, две фаланги указательного пальца с правой руки. Что ж, теперь
понятно, почему девица так ищет свою косметичку.
«Итак, – сказала себе Надежда, – палец,
разумеется, у покойника отрезала девица. Именно за этим она и приходила в морг.
Не будем уподобляться тете Дуне и кричать про нечистую силу. Палец был нужен
девице для дела – не на память же она его отчекрыжила.
Не напрасно я смотрю и читаю детективы – там черным по
белому сказано, что бывают такие двери, которые открываются, только если
приложишь к фотоэлементу палец. К примеру, какое-то секретное хранилище. И
могут посещать его только десять человек, так их пальцы заносятся в память
компьютера, и только они и могут пройти, только по их пальцу дверь откроется.
Но это, конечно, очень круто. Вряд ли найдется у нас в стране государственная
структура, у которой денег хватит на такую аппаратуру. И потом – вдруг
сломается компьютер? Или найдется ушлый хакер, который залезет в программу?
Нет, в нашей стране технике не настолько доверяют. Да и средств нету. Вот разве
в каком-нибудь коммерческом банке…
В банке, – мысленно повторила Надежда. – А если
банк, значит, деньги. Большие деньги, иначе девица не стала бы заниматься таким
малопривлекательным делом – пальцы у покойника отрезать. Но при чем тут деньги?
То есть кто такой этот загадочный покойник и откуда там могут быть замешаны
большие деньги? Хорошо бы выяснить…»
Надежда встрепенулась, спрятала палец обратно в крем и
решила поразмышлять обо всем дома, на досуге, если, конечно, настырная девица
не прихватит ее раньше времени и не потребует свое имущество назад.
По справедливости-то следовало бы отдать ей косметичку. Но,
во-первых, Надежду очень возмутило хамство незнакомой девицы и ее
отвратительные манеры.
Ты попроси по-хорошему, тогда тебе всегда навстречу пойдут!
А она – сразу грубить… А во-вторых, существовал еще бандит Дух, которому тоже
отчего-то понадобилось содержимое косметички, и, если Надежда отдаст ее девице,
Дух ни за что не поверит. Так что надо еще придумать, как избавиться и от
преследования, и от косметички одним махом.
И где-то в самой глубине души Надежды Николаевны сидел
маленький любопытный червячок и тихонько изводил ее вопросом: для чего всем так
нужен палец? Какую дверь можно открыть с его помощью и что за этой дверью
находится? Пещера Али-Бабы?
Или наоборот – запретная комната Синей Бороды?
Бесконечно прав был ее муж Сан Саныч, когда, перефразируя
Достоевского, частенько восклицал:
