* * *
В это время дня в кафе «Янцзы» было немноголюдно. Постоянные
посетители – персонал расположенных рядом агентства недвижимости и крупной компьютерной
фирмы – уже отобедали, а компании, которые заказывают столики на вечер, еще не
начали собираться.
В дальнем углу зала под китайской картинкой с изображением
яркого петуха мама с дочкой лакомились фруктами в карамели, окуная кусочки
горячего ананаса в чашку с холодной водой, да пышная девица с яркими глупыми
глазами и румянцем во всю щеку уставила весь стол тарелками китайских
деликатесов и размышляла, с чего начать.
Открылась входная дверь, и в кафе вошли мужчина и женщина,
старательна показывающие всем своим видом, что они не вместе. Женщина –
молодая, очень подтянутая, спортивная, хорошо одетая; мужчина – гораздо старше,
хотя далеко еще не старик: красивое породистое лицо, капризный рот, седые
виски.
Лариса, опытная официантка, которую профессия сделала
физиономистом, поспорила бы на месячную зарплату, что эти двое – любовники. Но
они сели в разных концах зала и делали вид, что незнакомы.
«Тогда уж и пришли бы в разное время!» – подумала Лариса.
Заинтригованная, она подошла к мужчине. Он заказал бутылку
минеральной воды и сказал, что дождется друга, тогда и сделает настоящий заказ.
Девица попросила кофе. Для этого не нужно идти в китайский ресторан. Впрочем,
это ее дело, клиент всегда прав.
Мужчина потягивал свою минералку, краснощекая красотка приступила
к утке с имбирем, мамаша с дочкой закончили десерт и попросили счет. В это
время дверь распахнулась, как от порыва ветра, и в зал вошли типичные «быки» –
охранники. Кожаные куртки, казалось, едва не лопались на бицепсах. Охранники
оглядели посетителей, придержали дверь и пропустили своего шефа – толстого
курчавого брюнета лет пятидесяти с заплывшими жиром глазками и тройным
подбородком. Толстяк прошел к столу мужчины с седыми висками, один из
охранников отодвинул стул, помог ему сесть. Толстяк мигнул, и охранники сели за
один из столиков в стороне, внимательно оглядывая пустой зал.
Впрочем, увидев краснощекую девицу, они в основном
уставились на нее.
«Вот ведь корова, – подумала Лариса, – ест все,
что угодно. О фигуре нисколько не думает, а мужики на нее пялятся. Ну ничего,
это только по молодости, к тридцати потускнеешь, душечка!»
Лариса подошла к столу, за которым двое мужчин явно вели
деловой разговор. При ее приближении они замолчали, толстяк настороженно
посмотрел и недовольно пробурчал:
– Попозже, дай поговорить!
Потом взглянул на кого-то за ее спиной и сказал:
– Спокойно, Геша, спокойно.
Лариса оглянулась и вздрогнула: один из «быков»,
широкоплечий парень с курносой веснушчатой физиономией, стоял у нее за спиной,
держа в руке огромный черный пистолет. Услышав приказ шефа, он вздохнул,
вернулся за свой столик и вновь стал смотреть на румяную девицу, которая
перешла уже к судаку в лимонном соусе.
Лариса отошла к двери в кухню, оглядывая зал и следя, не
нужно ли чего-нибудь посетителям.
Снова открылась дверь, и появилась еще одна девушка –
высокая, худощавая, в свободном светлом плаще. Лариса забеспокоилась: ей не
понравились глаза новой посетительницы. Она не могла бы сказать, что именно
было не так в этих глазах, но они не нравились ей. Лариса двинулась было
навстречу девушке в плаще, но почему-то передумала и вернулась.
А эта девица дошла до середины зала и неожиданно распахнула
плащ.
В ту же секунду в зале наступил конец света. В руках девицы
оказался короткий черный автомат, и она открыла из него огонь сначала по
телохранителям курчавого толстяка, а потом по нему самому и его собеседнику.
Веснушчатый громила вскочил и попробовал вытащить свой пистолет, хотя его грудь
уже пересекала цепочка темных дымящихся отверстий, но девица хлестнула по нему
еще одной очередью, и «бык» рухнул на стол, стащив с него скатерть и залив все
вокруг темно-красным. Толстый хозяин осел, выпустив изо рта кровавый пузырь,
затем дернулся всем телом и опрокинулся вместе со стулом на спину, дрыгая
короткими ногами и истошно крича. Получив еще один выстрел, он затих. Его
собеседник умер так же красиво, как жил: охнул и откинулся на спинку стула, как
будто задумался о смысле жизни, и только черная дыра посредине лба портила его
интеллигентный облик.
Закончив свою работу, девица в плаще бросила автомат на пол
и спокойным деловым шагом направилась к дверям. Когда она проходила мимо
столика румяной красотки, та взвизгнула, вскочила, но тут же споткнулась и
упала, опрокинув на себя стол со всеми недоеденными деликатесами.
Лариса услышала чей-то визг и вдруг поняла, что визжит она
сама. Мамаша, которая в гардеробе помогала своей дочке застегнуть узкую черную
курточку, застыла, бледная как смерть, заслоняя собой девочку.
Девица-киллерша окинула кафе равнодушным взглядом и исчезла
из него навсегда.
Из кухни появился наконец Василий Васильевич, как называл
персонал кафе хозяина-китайца, произнести настоящее имя которого русскому
человеку не под силу.
Василий Васильевич оглядел зал. По его невозмутимому лицу
никогда нельзя было понять, что он думает. Взглянув на Ларису, он распорядился:
– Консяй виззять! Милиция визивай, «Скорая помоси»
визивай.
– «Скорую» – то для кого? – растерянно спросила
Лариса. – Мертвые они все.
– Не все, – возразил хозяин, – вот для та
дамочка «Скорая помоси» визивай. – Он указал на краснощекую красотку,
которая, уже не такая румяная, как прежде, сидела на полу вся в мидиях и соевом
соусе и, размеренно охая, держалась за левую ногу.
* * *
Надежда Николаевна Лебедева отвернулась к стене и накрылась
с головой одеялом. Весь мир ополчился против нее, и настроение от этого было
отвратительным. Она в который раз стала перечислять в уме все неприятности,
происшедшие с ней за последние полтора месяца.
Начать с того, что сорок шесть дней назад, пятого марта, в
субботу, она уговорила своего мужа Сан Саныча покататься на лыжах. Причем
уговаривала долго, потому что Сан Саныч, обычно легкий на подъем, в этот раз
что-то засомневался и сказал, что хотел бы провести выходной дома, в тепле.
Надежда же руководствовалась двумя причинами. Во-первых, зима близилась к
концу, и почему бы в последний раз не насладиться лыжной прогулкой, а
во-вторых, она опасалась, что если муж будет дома, то его вызвонят по телефону
по какому-нибудь срочному делу, как уже бывало не раз, и тогда – прощай
выходной!
Не иначе, как в тот день в Надежду вселился бес, который и
руководил всеми ее поступками. Вместо того чтобы тихо-мирно прокатиться по
лыжне вокруг озера, ее понесло на гору. Сан Саныч пробовал протестовать, но
смирился.
На горе было много народу. И вот, когда Надежда Николаевна
лихо съехала с не очень крутой горки и приветственно махала палкой своему мужу
наверх, какая-то корова в розовом адидасовском костюме не смогла затормозить и
впилилась в нее со всего маху.
