Следовало, однако, признать, что девица если и врала, то не
во всем. То есть она, надо полагать, действительно Елена Березкина, и точно они
дружили с покойной Татьяной. И если предположить, что Лена говорит правду о
случившемся в пансионате, то дальше начинаются сплошные сомнения.
Во-первых, она представила дело так, что обе девицы были
совершенно одиноки, просто как оазис в пустыне. Ну, допустим, у Тани умерла
мама и больше родственников не было. Допустим также, что Татьяна была
некрасива, да еще и больна к тому же, так что мужчины не слишком обращали на
нее внимание. Кстати, теперь понятно, отчего Лена так ужасно была одета – это
вещи не ее, все с чужого плеча…
Но там, у себя в Зауральске, сама Лена должна была очень
котироваться – красивая и неглупая молодая женщина, хорошо зарабатывающая к
тому же… Так отчего же, когда с ней случилось несчастье, она не бросилась к
любимому человеку за помощью, а предпочла уехать по чужим документам в далекий и
чужой город?
– Ты живешь в Зауральске одна? – резко спросила
Надежда. – У тебя, как и у Тани, никого нет из родных?
– Только мама, – потупилась Леня, – но она
уехала на все лето к своей подруге с… в общем, она уехала.
«Пока этот вопрос оставим», – подумала Надежда.
Получалось, что она вызвала Лену на откровенность совершенно
напрасно. То есть она пообещала девушке помочь, а судя по всему, сделать тут
ничего нельзя. Даже если предположить, что Лена говорит правду, история выходит
какая-то темная и путаная, Лена не вызывала у Надежды Николаевны особой
симпатии. Но не в ее правилах было бросать дело на полдороги. Если нужно
разобраться в ситуации – уж будьте спокойны, Надежда разберется, чего бы ей это
ни стоило! К тому же она чувствовала вину перед незнакомой умершей Татьяной,
которую заранее невзлюбила, как оказалось, совершенно зря.
– Как звали того человека, которого ты видела в зимнем
саду? Ну, того политика, которого потом убили? – спросила она Лену.
Девушка замялась, и Надежда, чтобы подтолкнуть ее, недовольно
проговорила:
– Что ты темнишь? В конце концов, я могу прочитать это
в газетах недельной давности, наверняка, об этом сообщали.
– Черепахин… – нехота проговорила Лена.
– Виктор Черепахин? – удивленно переспросила
Надежда, – Да, Виктор Васильевич Черепахин, мэр Ангарска и претендент на
пост губернатора Ангарской области.
Надежда Николаевна Лебедева мало интересовалась политикой,
но даже она слышала о Викторе Черепахине. Этот политик из Сибири был известен
краткостью и выразительностью своих высказываний, многие из которых выглядели
настоящими афоризмами и пошли в народ, превратившись в «крылатые выражения». Да
и внешность у ангарского мэра была выигрышная – несколько простоватая,
грубоватая, но какая-то надежная, основательная. Виктор Черепахин производил
впечатление человека, на которого можно положиться.
– Но разве Черепахин убит?
– На следующий день в газетах и по телевизору сообщили,
что он погиб в аварии, но ходили упорные слухи, что Виктора Васильевича убили.
Тот парень, сотрудник службы безопасности, проболтался мне,
что с аварией не все ясно. Но он тут же испугался, что наболтал лишнего, и взял
с меня слово, что я буду об этом молчать… я и не говорила ни с кем, только с
вами сейчас.
– Вот ему, наверное, влетело за треп раньше
времени! – проговорила Надежда. – Хотя, если бы ты стала выступать,
он бы от всего отказался дескать, ничего никому не говорил, так?
– Наверное… – тоскливо пробормотала Лена, вид у
нее был не блестящий – под глазами залегли тени, резче выступили скулы.
– В одном ты права, – сказала наконец Надежда
после долгой паузы, – эта история, то, что случилось с тобой сегодня,
наверняка связана с тем, что ты видела в Зауральске, а значит – с этой
петербургской фирмой… как ты ее назвала?
– Социологический центр «Вариант».
– А та женщина, которую ты видела вместе с Черепахиным…
ты знаешь ее фамилию?
Надежда увидела, что по лицу молодой женщины пробежала тень,
и поняла, что затронула очень неприятную для нее тему. И еще Надежда Николаевна
поняла своим хорошо развитым шестым чувством, что сейчас ее гостья не скажет
правду… по крайней мере, всю правду, а снова чего-то недоговорит.
– Насколько я могу понять, ты решила сама расследовать
убийство Черепахина, – скептически протянула Надежда, – и должна
сказать, это не слишком умно с твоей стороны.
– Знаете, мне по большому счету все равно, кто его
убил, – решительно сказала Лена, – то есть нехорошо, конечно, но в
этом деле, думаю, и без меня много народу толчется. То есть я хотела сказать,
что меня интересует только: кто и за что убил Таню.
– Это твое желание можно понять, но ты же сама
говорила, что оба убийства связаны. К тому еще не доказано, что твою подругу
действительно убили. А может быть, все же она сама… ну, ты же говорила, что у
нее психика была в последнее время неустойчивая?
Но Лена так яростно замахала руками, что Надежда смирилась:
– Ладно, сделаем допущение, что ты права. Так как
фамилия той женщины?
– Ее фамилия Ракитина… – неохотно ответила
Лена, – Ольга Ракитина… но я попыталась узнать в справочном бюро ее адрес,
и все варианты, которые мне выдали, оказались неподходящими.
– Что значит – неподходящими?
– По возрасту. Мне дали адреса четырех Ракитиных с
именем Ольга, две из них – на пенсии, причем одной уже девяносто два года, еще
одной Ракитиной – шестнадцать лет, и последней – всего месяц…
– Да, эта вряд ли подходит, – вынуждена была
согласиться Надежда, – но женщина могла выйти замуж, изменить фамилию…
значит, нужно искать ее через фирму, где она работает. Но соваться туда так,
как это сделала ты, конечно, нельзя. Сама видишь, к чему это привело.
Лене не понравился высокомерный, поучающий тон Надежды
Николаевны. Легко ей говорить, что все сделано не правильно, когда последствия
налицо! Посмотрим, что она сама предложит!
– Мы должны обратиться в эту фирму так, чтобы они,
во-первых, ничего не заподозрили, а во-вторых, чтобы были в нас заинтересованы.
Чем они вообще-то занимаются? Что делали у вас в Зауральске? Социологический
центр – это как-то чересчур неконкретно…
– Они проводят разного рода исследования общественного
мнения, но в основном занимаются проведением предвыборных кампаний. То есть к
ним обращается кандидат, который хочет выиграть выборы, и они берут все
дальнейшее на себя. Создают его имидж, начиная с внешнего вида и заканчивая
семьей, привычками… вплоть до того, что покупают ему подходящую собаку или
кота, связываются со средствами массовой информации, готовят рекламные
материалы, проводят социологические опросы, чтобы определить всех потенциальных
конкурентов и выяснить, кто из них наиболее опасен, и проводят работу по
дискредитации этого конкурента… например, распускают о нем порочащие слухи,
создают какой-нибудь скандал…
