Сейчас Рамхзан был у Майбека. Он поселился здесь с семьей не один год назад, но в доме нет даже стульев. Сколоченные лавки днем используются для того, чтобы сидеть, на ночь их сдвигают, чтобы уложить младшего сына. «Может, он копит деньги на свое возвращение? – подумал Хадаев. – Но, кроме милиции и прокуратуры, за совершенные в середине девяностых годов подвиги его желают увидеть и кровники».
Интересно, а стали бы грузины воевать, как чеченцы, если бы оказались на их месте?
Неожиданно он увидел габаритные огни грузовика и понял, что наконец добрался до поворота. Машина стояла на середине дороги, как раз напротив ворот. Его охватила тревога. Кто мог приехать?
Вдоль забора по небольшому возвышению тянулась тропинка. Оказавшись на ней, он пошел быстрее, правой рукой касаясь полусгнивших досок.
– Долго еще нам здесь торчать? – донеслось на русском с кавказским акцентом со двора. – Может, он вовсе не придет?
– Не знаю, – послышался голос хозяйки. – Ушел и ничего не сказал.
Бросив настороженный взгляд на машину, Рамхзан вынул пистолет и вошел в калитку.
На незастекленной веранде горела керосиновая лампа. Пряча оружие за спину, он подошел ближе.
За длинным столом сидели двое в военной форме. Рядом стояла хозяйка. Одного он сразу узнал – это был так называемый участковый. Он заявился на третий день пребывания Хадаева в селе и без обиняков назначил таксу за проживание четырех человек без регистрации. Рамхзан уже был проинструктирован и отдал двести долларов. Пятьдесят за каждого. Деньги на эти расходы ему передал Аюп. В следующий раз полицейский обещал прийти через месяц. Вообще, все чеченцы платили по десять. Но у Хадаева особый случай. Три женщины и мужчина – это не семья и сразу вызывают подозрение. Получив плату, грузин еще несколько минут инструктировал, как себя вести. Главным требованием было меньше появляться на людях днем. От него он также узнал, что эти меры предосторожности вызваны не опасением того, что могут нагрянуть с проверкой из МГБ республики, а, как ни странно, русскими.
Увидев его, полицейский переменился в лице. Рамхзану даже показалось, что он побледнел.
– Ты где ходишь?! – строго спросил он, поднимаясь.
– К землякам ходил. – Пряча оружие за пояс, Хадаев обошел ограждение и поднялся по ступенькам.
– Знакомься, – полицейский показал рукой на незнакомца, – это мой начальник Девис Зурабович.
Рамхзан более внимательно посмотрел на широколобого грузина в кожаной куртке поверх камуфляжа, пытаясь угадать, сколько он затребует за право здесь жить. Но Девис не собирался заводить разговор на эту тему. Дождавшись, когда хозяйка уйдет, он опустил голову и стал колупать ногтем доску на крышке стола.
– Мы, конечно, понимаем, положение чеченцев и всячески стараемся помогать вам в борьбе с русскими, но с каждым днем делать это сложнее.
Девис цокнул языком и перевел взгляд на своего помощника, давая понять, чтобы тот продолжил.
– В общем, весть, что в этом селе готовят шахидок, быстро разнеслась по округе, – пояснил полицейский. – Одно дело – когда у нас просто живут боевики. Совсем другое – смертницы.
– Кого вы боитесь? – удивился Рамхзан.
– Россия пугает не только санкциями. С каждым днем растет угроза, что она начнет бомбить наши приграничные села.
– Если хотите, я заплачу больше, – предложил Рамхзан.
– Нет, – снова заговорил Девис. – Мы даже вернем тебе то, что взяли, только уезжайте быстрее.
– Я дам ответ завтра, – немного подумав, кивнул Рамхзан.
Когда полицейские уехали, он уселся на их место и задумался. Все это время с девушками проводил время Гафур. Духовный наставник подолгу беседовал с ними, постепенно утверждая их в мысли, что умереть они, конечно, должны, только их смерть станет искуплением грехов в том случае, если это произойдет в нужном месте и в нужный час. После Гафура приходил Майбек. Он научил смертниц надевать пояс шахида и осуществлять подрыв. Объяснял, как выбрать место, чтобы было больше убитых. Ведь от их количества будет зависеть жизнь девушек на том свете.
В сущности, Рамхзан не понимал, зачем ему здесь еще находиться. Нужно ехать туда, где планируется акция, и на месте заниматься организацией теракта. Там же учить смертниц тонкостям. Ни Гафур, ни Майбек ничего не могли толком объяснить по поводу дальнейших действий. Все ждали вестей от Аюпа. Фотографии на паспорта были сделаны прямо в доме. Для этих целей Майбек привозил сюда фотографа. Он же переправил их в Тбилиси. Сегодня заверил, что паспорта уже готовы.
Можно, конечно, не обращать внимания на грузинских силовиков. Они ничего не будут предпринимать против Рамхзана и его женщин. Об этом его уже предупредил все тот же Майбек. Даже если бы чеченцы не платили им денег, на их пребывании в Грузии это никак не отразилось. К деньгам грузин они приучили сами. Это потом те стали назначать цены. Стоит только прекратить давать, и все. Грузии не нужна головная боль на севере, а чеченцы такой народ, что могут устроить ее в считаные часы. Однако сам факт приезда силовиков был неприятен.
Утро началось с того, что во дворе Рамхзан наткнулся на Хеду. Держась за ствол груши, она выглядела нехорошо.
«Неужели заболела!» – ужаснулся он, подходя ближе.
Заметив его, она заволновалась. Утерла губы платком и отвела взгляд в сторону.
– Что с тобой? – Рамхзан заглянул ей в глаза.
– Ничего. Просто…
– Беременная она, – раздался от крыльца голос хозяйки.
– Как беременная? – Он поперхнулся собственной слюной.
Час от часу не легче! Его охватила злость. Чертов Белан! Это он развлекался с ней! Теперь Рамхзану придется расхлебывать. Что, если и остальные так же залетели, а впереди долгая дорога? Да и одобрит ли Шодди ее смерть во имя Аллаха в таком положении?
Сжав кулаки, Рамхзан едва удержался, чтобы ни ударить девушку:
– Не вздумай рассказать Гафуру! – пригрозил он то ли старухе, то ли Хеде и направился прочь.
* * *
Ухватившись за ствол протянутого боевиком автомата и стараясь не смотреть вниз, Костя со стоном, напрягаясь из последних сил, перебросил тело через край выступа и быстро, словно опасаясь, что идущий следом чеченец сдернет его обратно, отполз на четвереньках от кромки обрыва. Только после этого огляделся. Серый, однотонный цвет скал и неба, сильный порывистый ветер, злые, раскрасневшиеся от напряжения лица боевиков. Он медленно встал. Холодный колючий воздух обжигал легкие. Костя жадно хватал его ртом.
Канташ уже поднимался вдоль отвесной скалы по неширокому уступу. Едва передвигая ногами, Костя двинул следом, не переставая удивляться выносливости боевиков. В отличие от него они тащили на себе оружие и рюкзаки.
Два дня назад пришел проводник. Невысокий и еще достаточно молодой мужчина сказал, что Костю уже заждались в Грузии, и уточнил, был ли он когда-нибудь в Новороссийске.
