– Ящик у нас есть. – Антон, словно желая убедиться, заглянул под свою кровать, где стоял так называемый металлический сейф. Во внеслужебное время пистолеты, автоматы и гранаты укладывались в него и запирались на два массивных замка. После этого ящик делался неподъемным. Его невозможно было оторвать от пола даже четверым. Он был чуть ниже сетки, и когда Антон ложился спать, то упирался в его крышку спиной. Ощущения были примерно такими, как если бы он спал на полу. Из-за этого в первый же день командировки застелил постель двумя матрацами.
– Тем не менее я зашел и увидел вот это безобразие. – Серов, не оборачиваясь, показал за спину большим пальцем в сторону кровати Антона. Сверху, на одеяле, лежала разгрузка, из которой торчали рукоять «стечкина», нож. Рядом автомат.
– Виноват, товарищ генерал. – Антон про себя чертыхнулся.
Существовал определенный порядок – в помещении, где живут спецназовцы, всегда должен кто-то находиться. Кроме оружия, здесь были и ноутбук с достаточно серьезной информацией, средства связи, топографические карты. Заговорившись с Вахидом, он впервые упустил этот момент. По закону подлости как раз черт принес комдива. Антон до сих пор испытывал неловкость перед ним за необдуманные действия в первый день командировки.
– Ладно. – Серов с шумом поднялся. – Я не за этим пришел. – Он смерил Антона изучающим взглядом. – За Мациева спасибо. Будем считать, вы в моих глазах после Беноя реабилитировались.
– Разве он представляет для вас какой-то интерес? – Антон неподдельно удивился.
– Эта мразь компрометировала дивизию, – напомнил ему Серов. – Материалы, которые ты передал начальнику разведки, – хороший удар по имиджу боевиков. До этого мы знали, что аресты и глумление над местным населением – хорошо спланированная акция бандитов, но не имели доказательств. Теперь можно заткнуть рты защитникам прав человека.
– Вы уже в курсе насчет Рихарда Корригана? – осторожно поинтересовался Антон, заранее зная – раз к Серову попал материал, то он его дотошно изучил и проанализировал. Просто он уже был наслышан – этот человек не останавливается ни перед чем, если речь заходит о подлости, и ему было интересно узнать дальнейшие планы комдива в отношении миссионера.
– Мерзавец еще не знает, что Мациев сдал его, – выдержав паузу, проговорил Серов. – Если эта информация просочится в прессу, то он попросту будет заменен на другого человека, а сам уедет на родину. Пока я думаю, как можно его прищучить.
– Значит, вопрос остается открытым. – Антон почему-то расстроился.
Возможно, Серов давно принял для себя решение, просто не хочет говорить об этом. Антон даже допускал, что за использование боевиков в интересах западных компаний Рихарда где-то случайно пристрелят.
– Сейчас меня этот человек интересует меньше всего, – закрыл тему генерал. – Среди убитых пленных на трассе Хиди Хутор – Курчалой не обнаружен Черепанов Константин Васильевич. Водитель медицинского отряда специального назначения МВД России. Был захвачен в плен две недели назад. Установлено, что он был на месте боя. Вместе со своими погибшими товарищами участвовал в нападении на боевиков. Возможно, даже идея побега принадлежала ему. По крайней мере, так утверждает обнаруженный там раненый бандит. Кроме этого, есть запись, сделанная им. На ней начало боя. Происходило все за «Газелью», которую их заставили остановить. Но по отдельным моментам можно сделать вывод, что пленный не ошибается.
– Куда же он мог деться? – удивился Антон. – Может, был серьезно ранен, но смог достаточно далеко уйти. Потом…
Он не договорил. Однако Серов догадался, что хотел сказать офицер.
– Я приказал прочесать очень большой район. На всех дорогах и даже тропах выставили посты. Как в воду канул.
– А не мог заблудиться? – высказал предположение Антон.
– Он давно в Чечне. Много раз ездил в Курчалой и села, находящиеся в его окрестностях. Да и как там заблудишься? На равнину выйдет даже ребенок. – Серов прошел из угла в угол комнаты. – Есть информация, что через этот район из Грозного уходили остатки банды Рузалиева. Они пытались устроить там теракт. Обстрелять самолеты. В последний момент замысел раскрыт, огневые точки и ПЗРК были обнаружены милицией на крышах домов. Оставшись без средств ПВО, покинули город.
– Думаете, он нарвался на них?
– Не исключаю, – подтвердил предположение Антона Серов, – поэтому, когда будете работать, имейте это в виду.
– Ясно.
– И еще. – Серов, не спеша, подошел к Антону. – Для меня не является секретом, что ты собираешься ставить перед своим начальником вопрос о разрешении работы в Грузии.
– У меня в мыслях не было скрывать это от вас, – признался Антон.
Он понимал, что, проанализировав полученную группой информацию о Мациеве, комдив самостоятельно придет к такому выводу. По большому счету, если не разрешат, группе делать в Чечне больше нечего.
– Если что, я заброшу тебя своей вертушкой туда, – ошарашил комдив. Заметив удивление на лице Антона, усмехнулся: – Не волнуйся, не первый раз.
Серов вышел. Антон с нескрываемым восхищением посмотрел ему вслед.
* * *
Костя последним вылез из «уазика», в котором ему пришлось ехать за задними сиденьями, устроившись на каком-то ящике, среди сваленных в кучу рюкзаков, канистр с бензином и гаечных ключей. Разминая затекшие ноги, боевики принялись ходить вдоль каменистой дороги.
Двигатель машины был заглушен, но, несмотря на это, Костя не мог избавиться от ощущения, что это не так. Обойдя машину спереди и убедившись, что на него никто не обращает внимания, он положил на капот руку. Вибрации не было. Гудело в голове. Он огляделся.
Холодное полуденное солнце и горы, покрытые редкими островками густого кустарника с пожухлой листвой. Издалека они казались облаками, прижавшимися к обрывам.
Дальше проехать невозможно. И без того узкая дорога до половины засыпана подмытым грунтом и щебенкой. На ней отчетливо можно было разглядеть цепочку человеческих следов, тянущихся дальше, наверх.
Костя несколько раз глубоко вздохнул, по-прежнему ощущая запах крови, который, казалось, забился в самую глубину легких. Голова закружилась. Он едва удержался на ногах, невольно пошатнувшись.
– Что, Мохов? – послышался насмешливый голос. – Пьяный стал от воздуха?
Костя ничего не ответил, лишь натянуто улыбнулся. Ехали всю ночь и полдня, делая лишь короткие остановки по нужде и один раз для того, чтобы заправиться. Канистры с бензином сильно воняли, и Костя с трудом переносил езду, несмотря на солидный для его возраста водительский стаж.
Чеченцы стали прощаться с водителем.
Костя тоже подошел. Нужно было становиться своим. Чем натуральней это будет выглядеть, тем легче бежать. Его не остановит запись. Не на того напали. Этот чеченец уже был приговорен, а его вынудили исполнить приговор. В чем он виноват? В том, что хотел жить? Это никому не запрещено. Что было бы, если он отказался? Два трупа. Мать получит страховку, а дальше? В конце концов почему здесь нет тех, кто затеял эту войну? Они по-прежнему живут вдалеке от этих кошмаров и делают свое дело. Никто не вспоминает о тысячах русских убитых, изнасилованных, просто ограбленных и выброшенных из своих квартир. За время службы Костя своими глазами увидел расхождение между тем, что творится в республике на самом деле и как это преподносят средства массовой информации. Он успел изнутри увидеть изнанку этой войны. Боевики, к которым он попал поначалу, убивали только из-за денег. Ему хватило нескольких дней, чтобы понять: не будет Чечни – они пойдут в другое место.
