За размышлениями он не заметил, как они подошли к узкой тропинке, идущей по уступу над пропастью, и уже преодолели почти треть ее длины. Рамхзан спохватился, когда почувствовал, что за ним уже никто не идет, а сам он локтем левой руки задевает отвесную стену.
Он остановился и посмотрел назад. Хеда Закриева, прильнув животом к скале, перебирая руками, медленно шла в полусотне метрах позади него, боясь посмотреть вниз. Роза вовсе остановилась. Зажмурив глаза, она стояла, прижавшись к камням спиной, не давая пройти Комете.
«Началось!» – с тоскою подумал он и двинул обратно.
Рамхзан знал: кричать и уговаривать бесполезно. Придется тащить ее за руку, в любой момент рискуя нырнуть вниз, если она вдруг сорвется. Завидев, что он возвращается, Хеда остановилась. Дойдя до нее, он понял, что обойти в этом месте девушку не удастся.
– Возвращайся назад! – стараясь скрыть злость в голосе, скомандовал он.
Медленно передвигая ногами, Хеда подчинилась. Резкий порыв ветра, словно схватив за рюкзак, дернул назад. Его бросило в жар. Едва устояв на ногах, он перевел взгляд на Комету. Закрыв глаза, она что-то шептала.
«Неужели решила сброситься», – обожгла страшная догадка. Он невольно посмотрел в ущелье. На тридцатиметровой глубине, среди камней, бежал едва заметный ручеек. Ни травинки, ни кустика. Вновь перевел взгляд на девушку:
– Не делай этого! – Рамхзан старался говорить спокойно.
Любая неосторожная фраза может стать толчком к ее решению. Она не испугалась высоты, как он подумал сначала. Просто решила покончить с жизнью. Одним махом поставить точку на всем, покинув этот серый и безликий мир.
– Комета! Это большой грех, который ляжет на всю вашу семью. И расплачиваться за него будут твои близкие. Подумай о них! Или ты просто испугалась? Аллах благосклонен к людям, которые за веру в него идут на смерть. Он не возьмет тебя к себе, если ты против его воли распрощаешься с жизнью! Одумайся.
Комета открыла глаза и посмотрела вверх. Над ними было по-осеннему синее небо. Солнца не было видно. Его закрывала скала. Но девушка, казалось, смотрит куда-то дальше, словно желая увидеть всевышнего и найти в его глазах подтверждение словам Рамхзана.
Он замер, не сводя с нее взгляда. Наконец, она медленно двинулась вдоль скалы.
– Молодец, Комета! – подбодрил Рамхзан, одновременно удивляясь своим словам. – Осталось совсем немного.
Спустя час они шли в пологий подъем. Самое страшное позади. Ноги ныли от напряжения. В намокшей от пота одежде теперь было холодно. Здесь, в тени от камней, можно было уже увидеть легкий пушок снега. Ближе к обеду он превратится в мокрые темные пятна, повторяющие форму валунов, за которыми прятался от солнца.
* * *
Пока Полынцев оформлял захваченных в плен боевиков, Антон направился в комнату, где поселили группу. Нужно было написать рапорт и доложить о результатах командировки Родимову. Но прежде хотелось, сняв с себя снаряжение, умыться. Однако не успел он дойти до кровати и освободиться от разгрузочного жилета, как следом вошел Вахид. Прикрыв за собой двери, он остался стоять, словно не решаясь пройти.
– Ты чего? – Антон удивленно посмотрел на Джина.
– Антон, – переминаясь с ноги на ногу, чеченец отвел взгляд в сторону, – я почти два года дома не был…
– И что теперь? – Занятый своими мыслями, он не сразу понял, о чем речь.
– Батаевы вообще в двух минутах ходьбы от комендатуры живут. Проведать родных разреши.
Взяв в руки полотенце, Антон опустился на кровать.
– Как ты это себе представляешь? – Он потер переносицу. – Завтра о вашем визите будет знать вся Чечня, а нам можно будет смело возвращаться в Москву. Ты ведь деньги домой отправляешь!
– При чем тут деньги? – Вахид обиженно надул губы. – Шамиль до сих пор сына не видел. Он у него еще весной родился.
– Ваши близкие считают, что вы боевики, – напомнил ему Антон.
– Я в этом сомневаюсь, – неожиданно возразил Вахид. – В моей семье скорее поверили в то, что я убит.
– Ага! – Антон повеселел. – А деньги Аллах присылает!
– Ты меня не так понял. – При упоминании Аллаха Джин помрачнел. Как и любой другой чеченец, он не любил подобных шуток. – Они знают меня. Скорее догадались, что мы с Батаевыми работаем в какой-то силовой структуре…
Антон хмыкнул. Вахид был прав. С момента исчезновения милиционеров, которыми раньше были чеченцы, ГРУ даже не позаботилось о том, чтобы пустить слухи об их дальнейшей судьбе. Все как-то само собой заглохло. В этом была его вина. Вовремя не напомнил об этом Родимову. Закрутившись в череде тренировок, занятий, командировок, упустили важный момент. Время в спецназе летит быстро. Казалось, совсем недавно Вахид стоял перед ним в форме капитана милиции, и вот тебе на – полтора года. Чечня, Англия, снова Чечня, Конго, кувырки вокруг атомной станции, снова тренировки и инструктажи. Антон вздохнул:
– Может, в конце командировки? – Он поймал себя на мысли, что непроизвольно задал этот вопрос, одновременно обнадежив чеченца, будто можно прямо сейчас. С другой стороны, он знал – скажи «нет», и все, разговор окончен. Будут эти трое офицеров с тоской во взгляде слоняться по внутреннему двору комендатуры, как это было уже не раз, и смотреть в такое родное и далекое небо…
– Давай сейчас! – также почувствовав, что командир, непреклонный в своих решениях, дал слабину, покачал головой Вахид.
– Не сейчас, а как стемнеет, – уточнил Антон. – Что скажешь родным?
– Ничего, – повеселел Вахид. – Главное, что приду. У нас не принято задавать вопросы, если на них не хотят отвечать.
– Проинструктируй Шамиля и Ису. – Антон снял ботинки и всунул ноги в пляжные тапки. Некоторое время с удивлением смотрел на сморщившуюся от мокрых носков кожу на пальцах. – Я еще окончательно не решил, но, возможно, пойдем следом за Рамхзаном.
– В Грузию? – спросил Вахид.
– Угу, – задумчиво произнес Антон. – Дядя Хадаева подтвердил, что там создана база подготовки террористов. Цель – активизировать подрывную деятельность в России зимой. Он даже назвал примерный район ее местонахождения. Будут готовить не только смертниц с боевиками, но и агитаторов. Руководителей ячеек подполья.
– Серьезно, – нахмурился Джабраилов, присаживаясь на край кровати напротив.
– Скорее последние истерики, – возразил Антон. – Затухает их возня, и денег, судя по всему, меньше на эту войну выделять стали…
Умывшись, Антон вернулся в комнату, где, к своему удивлению, застал Серова. На его полевой куртке уже были генеральские погоны. Застыв у дверей, Антон сдернул висевшее на шее полотенце:
– Разрешите?
Серов сидел за столом, вполоборота развернувшись к нему.
– Вы оружие как храните? – не поворачивая головы, спросил новоиспеченный генерал.
