Чертыхнувшись, Максим присел, одновременно обернувшись и пытаясь разглядеть в сумерках Стромилова. Прапорщика видно не было. Он положил бинокль на землю и надел устройство на голову. Поправил микрофон:
– На связи.
– Мишень, сзади, второй двор, группа людей! – тяжело дыша, ошарашил Стромилов. – Двигаются прямо на нас.
Отыскав очертания второго дома, Максим приложил наглазники бинокля к глазам и нажал на кнопку под средним пальцем. На зеленом фоне появились контуры деревьев, ограждение двора. От него в гору торопливо выдвигались три человека. До них было около двухсот метров, и он отчетливо разглядел оружие.
Отпустил кнопку и только после этого убрал бинокль. Если сделать это раньше, то свечение от окуляров попадет на лицо и его можно увидеть.
– Ты где?
– Уже здесь, – раздался над самым ухом шепот.
– Как ты их увидел? – одними губами спросил Мишень.
– Ты биноклем себя ослепил, поэтому не разглядел, – пояснил прапорщик, усаживаясь на одно колено. – Со двора Батаева тоже кто-то уходит.
– Неужели здесь были боевики?
– Глупый вопрос, – усмехнулся Стромилов. – Что будем делать?
– Пока прятаться. Пусть пройдут.
– Может, встретим?
– Вдвоем? – удивился Мишенев. – Нет.
Уже отчетливо были слышны шаги. Хрустнула ветка. Кто-то едва слышно выругался.
Распластавшись на земле, они затаились. Справа и слева, в нескольких десятках метрах, прошли люди. Точное количество определить было невозможно. Мешал густой кустарник и деревья.
– Давай к этому Юсупу наведаемся, – когда все стихло, толкнул в бок Стромилова Максим.
Они поднялись и крадучись направились к дому. Перемахнув через невысокий забор, сложенный из камня, оказались в саду. Пройдя его, вышли к тыльной стороне дома. Мишень достал пистолет с навернутым на ствол глушителем, а автомат забросил за спину:
– Прикрой!
Перебежав к какому-то строению, напоминающему сарай, Максим едва хотел подобраться к окну, чтобы заглянуть в него, как сбоку набросилась собака.
От неожиданности он полетел на землю и, не целясь, несколько раз выстрелил в серое расплывчатое пятно. Раздался визг. Псина закрутилась на одном месте. Из разбитого окна послышались тревожные женские голоса.
Мишенев перебежал через двор и замер справа у входа. Пистолет убрал в карман разгрузки, автомат перекинул на грудь. Сзади протопал Стромилов и встал с другой стороны. Быстро светало. Теперь можно было различить даже черты его лица.
– На счет три, – то ли спросил, то ли уточнил прапорщик.
– Внутри темнее, чем здесь, – одними губами прошептал Мишень. – Можем нарваться.
В это время послышались шаги и дверь распахнулась. Не теряя времени даром, Стромилов схватил человека за одежду и выдернул на улицу. Им оказалась женщина. Раздался крик. Мишень влетел внутрь.
Держа автомат таким образом, чтобы дульный срез находился вне поля зрения и направив его вверх, нажал на курок. В свете вспышки он разглядел сбившиеся в углу комнаты три женских силуэта и лежащего на полу мужчину.
– Все мордой в землю! – не своим голосом заорал он, одновременно уходя в сторону от дверного проема. – Разнесу в клочья!
Причитания и вопли напуганных женщин заполнили комнату, но, оглушенный собственной стрельбой Мишенев почти ничего не слышал.
– Свет зажгите! – крикнул с улицы Стромилов.
– Нет света! – раздался старческий женский голос.
– Где Юсуп? – вынимая фонарь, спросил Мишенев, стараясь понять, есть ли, кроме женщин, в доме еще кто-то.
Он включил фонарь и осветил ту половину дома, где заметил лежащего на полу человека. Худшие предположения подтвердились. В луже крови, на спине, с застывшим лицом лежал Лепутович. Вокруг поблескивали стреляные гильзы. Чуть поодаль стояли пожилая женщина и две девушки, не соизволившие выполнить команду. Но он уже про нее забыл.
С улицы вошел Стромилов.
– Ну что? – Он прошел через комнату и опустился перед Лепутовичем. – Суки!
– Лампа в доме есть? – Мишенев рассвирепел.
Одна из девушек метнулась в соседнюю комнату.
– Стой! – закричал он ей вслед.
От неожиданности она упала.
– Там лампа…
– Глянь. – Обращаясь к Ефиму, Максим указал светом на дверной проем.
Поднявшись, тот зашел в комнату. Меньше чем через минуту он появился оттуда уже с зажженной «летучей мышью».
Максим огляделся. Вся гостиная была залита кровью. На полу множество отпечатков следов.
– Где Юсуп? – Он подошел к женщинам.
– Не знаю, – испуганно заговорила самая старшая, демонстративно закрывая остальных своим телом. – Мы спали. Никто не был. Потом стрелять начали…
С улицы послышались голоса. С другого конца села раздалось несколько выстрелов.
– Что это? – с тревогой в голосе спросил Стромилов.
– Разбередили улей, – вздохнул Максим. – Сейчас здесь все село будет.
Он присел на корточки рядом с Лепутовичем и прижал два пальца к шее. Мертвый.
– Значит, ничего не видели, ничего не знаем? – зло проговорил он, поднявшись и делая шаг к домочадцам. – Кто у вас гостил?
– Говорю, не знаю! – с ненавистью глядя исподлобья, ответила женщина. – Можешь убить, все равно ничего не видела!
– Кем вы Юсупу приходитесь? – неожиданно спросил Стромилов.
– Жена, – словно удивившись, ответила она.
Между тем со стороны улицы послышались крики. Кто-то на чеченском спрашивал, что случилось.
Нужно было доложить Филиппову. Мишенев хлопнул себя по нагрудному карману и только тут понял, что спутниковый телефон оставил в машине.
– Черт побери!
Он вышел во двор и направился к въездным воротам. Открыл калитку. На дороге толпились человек десять вооруженных мужчин.
– Кто такие? – спросил Максим, почему-то абсолютно потеряв чувство страха.
– А ты кто?.. Где Юсуп?.. – посыпались вопросы.
У всех был решительный вид, но ни один не пытался приблизиться. Наверняка люди думали, что федералы окружили деревню.
Наконец из толпы вышел невысокий коренастый мужчина и подошел ближе:
– Что здесь случилось? Почему вы стреляете?
– Потому что вы прячете у себя боевиков, – зло ответил Мишенев, одновременно ломая голову, как связаться со своими. – Расходитесь!
Он хлопнул калитку и запер ее изнутри. Пока чеченцы поймут, что их двое, нужно успеть убраться. Только как быть с телом Лепутовича?
