Один из парней снял с пожарного щита лом и замер в ожидании того, как абсолютно голому художнику, перевернув на живот, прижмут руки так, чтобы локтевые сгибы оказались над сточными канавами.
Антон попытался отвести взгляд в сторону, но тут же получил зуботычину:
– Смотри, падла!
Глухой стук и хруст потонули в нечеловеческом крике. Перебив руки и связав ноги, Явенко подтащили к загону с несколькими здоровенными свиньями и, перегнув обезумевшего беднягу спиной через заграждения, полоснули опасной бритвой по животу. Из длинного, от самого солнечного сплетения до паха, пореза вывалились сизые канаты кишок.
– Все, блюдо готово, – Тахтамиров бросил веселый взгляд на Антона и скомандовал: – Бросайте.
После того, как тело шлепнулось в загоне, раздался топот ног и нетерпеливое повизгивание. Антона подтолкнули, вынудив подойти ближе.
Иван лежал в луже крови на левом боку, ничего не выражающим взглядом уставившись поверх двух хряков, осторожно переминающихся с ноги на ногу.
– Ну что же вы, давайте! – подбодрил их Дарьин. – Свеженинка пожаловала. А у тебя, – он неожиданно развернулся в сторону Филиппова, – есть еще возможность избежать его участи. Это обойдется недорого.
– Федор Павлович не обманывает, – подтвердил подошедший почти вплотную Тахтамиров. – Верни мне документы, которые ты обнаружил в кейсе Найдина, и компенсируй моральный ущерб в твердой валюте, которую увел у чеченцев, и мы в расчете.
Сказав это, он брезгливо потрепал его по щеке и вернулся к загону.
«Эти идиоты думают, что я весь миллион заныкал, – с досадой подумал Филиппов. – Да и насчет компромата зря ляпнул. Попробуй теперь докажи, что, кроме безобидных фотографий, в кейсе ничего не было». – Он поежился.
Антон знал, что голодные свиньи способны подчистую съесть человека. Мощные челюсти этих всеядных животных дробят берцовые кости и даже черепа.
Как это ни странно, ему не верилось, что он умрет. Ему было страшно за художника, и он желал только одного, – чтобы тот был в шоке и быстрей скончался.
Неожиданно один из кабанов, осмелившись, подошел к Ивану и, уткнувшись во внутренности, зачавкал.
Антон почувствовал, как к горлу подступил комок. В том месте, куда ткнулось перепачканное кровью свиное рыло, у него похолодело, а по спине пробежал озноб. Кого-то вырвало, но никто не ушел. Видимо, Тахтамиров заранее, в воспитательных целях, запретил покидать место экзекуции.
Неожиданно его словно прошибло током:
«Чего я стою? Еще немного и…» – он скользнул по сторонам взглядом. Все, кто находился рядом, со страхом наблюдали за происходящим. Едва заметно Антон сделал шаг назад и покосился в сторону ворот. За его спиной, на пути к выходу, уже никого не было. Однако попытка бежать в наручниках дает не много шансов на успех.
«Почему здесь нет работников? – свербила в голове одна и та же мысль. – Ведь должны же быть люди».
Он и не догадывался, что весь свинокомплекс принадлежал хорошему знакомому Дарьина, который занимался разведением свиней и производством колбасы.
На всех этапах производственного процесса, от выращивания молодняка до выхода готовой продукции, трудились лица, которые давно потеряли человеческий облик и отличались от своих питомцев лишь тем, что ходили на двух ногах.
Среди отловленных на вокзалах и в переходах бомжей лишь изредка можно было увидеть более-менее похожих на человека существ из числа безнадежно влезших в долги неудачников или непокорных налогоплательщиков.
Неожиданно второй хряк резко бросился к телу и оттолкнул своего сотрапезника боком. В этот момент Явенко, по-видимому, придя в себя, издав протяжный вой, вдруг вскочил на ноги и попытался перебросить свое тело через ограждение. Стоящий ближе всех к Антону парень шагнул к нему и толкнул несчастного рукой в лоб.
Догадавшись, что другого такого момента уже не будет, и, воспользовавшись тем, что все поглощены кульминацией с художником, он попятился задом к воротам.
Снаружи тоже никого не было. Не раздумывая, Антон выбежал за ворота что было сил бросился к лесу, который начинался сразу за свинокомплексом.
Направление, как и тогда, когда убегал из логова чеченцев с Дашей, он выбрал в противоположную от шоссе сторону.
Бежал долго, стараясь не сбить дыхание, что было достаточно трудно сделать из-за положения рук, скованных наручниками. Несколько раз, споткнувшись, падал, обдирая себе лицо, и все-таки умудрился не затянуть на запястьях «браслеты».
Через пару километров он перешел на шаг. Останавливаясь, вслушиваясь в лесные звуки, не обнаружил никаких признаков погони. Он знал, что его хватились, только, видимо, искать стали все-таки в другом направлении.
Небольшой дачный поселок, попавшийся на пути, пришлось обойти. Дорогу миновал так же осторожно, опасаясь встречи с машинами.
Антон был уверен, люди Тахтамирова сейчас рыскают в окрестностях, осматривают все населенные пункты.
С одной стороны, они были бы на верном пути поисков, будь на его месте кто-то другой. Оказавшись в такой ситуации, человек старается побыстрее выйти к себе подобным и связаться с милицией.
Лишь под вечер, удалившись от свинокомплекса на приличное расстояние, он вошел в подъезд панельной двухэтажки какого-то поселка, расположенного прямо у леса, и нажал на звонок.
– Кто? – из-за двери раздался неприветливый мужской голос.
– Извините, – Антон на секунду замялся. В принципе, манеру разговора он продумал, но неприязнь в голосе сбила с толку. – У меня небольшая проблема. Не могли бы вы мне снять наручники?
За дверьми возникла долгая тишина. Он почувствовал, как его рассматривают в «глазок». Наконец все тот же голос поинтересовался:
– Беглый, что ли?
– Из-под конвоя с корешами ушли. Весь день по лесу мыкались, – соврал Антон. – Трое нас. Подельники мои браслеты уже поснимали. Недалеко здесь, на даче инструмент нашли. Да вот хозяин не вовремя пришел.
– Вот что, – из-за двери послышался тяжелый вздох. – Мне, вообще-то, неинтересно кто и откуда. Двери я тебе не открою. Обойди дом и подойди к балкону.
Расчет Антона оказался верен: скажи он правду – и никто бы ему не поверил, а если бы и поверили, то обязательно сообщили в милицию, чтобы лишний раз, на примере мифического злодея, показать перед соседями свою гражданскую принципиальность. Представившись рецидивистом, он гарантировал себе безопасность. Уж ничего не попишешь, страна такая.
* * *
Поиски Филиппова велись весь остаток дня, но результатов не дали. К вечеру, когда стала окончательно ясна вся их бесполезность, Валерий Александрович вновь вызвал к себе Колоскова и Сметанина.
Дождавшись, когда они усядутся за стол для совещаний, Валерий Александрович сокрушенно вздохнул:
