* * *
Несколько дней после выписки Филиппов безвылазно провел на заранее снятой Мариной квартире. Район Солнцево, который они облюбовали, был застроен сравнительно недавно и выглядел не совсем обжитым.
Днем здесь было немноголюдно. Большая часть обитателей многоэтажек возвращалась сюда после трудовых будней лишь на ночь, для того, чтобы, набравшись сил, утром вновь отправиться на работу, тем самым оправдывая название спального района столицы.
Еще из больницы, после первого посещения его Мариной, Антон связался по телефону с Навродским и вкратце рассказал о своих злоключениях. Тогда же Геннадий сообщил о болезни Регины.
Он вышел на балкон и оглядел двор. Детская площадка, засаженная по весне молодыми тополями, пустовала, а на скамейках у подъездов не было видно даже пенсионеров.
Неожиданно его внимание привлекла въехавшая во двор «десятка». Вышедшие из нее двое парней вошли в его подъезд. Антон обратил внимание, что водитель остался в машине и беспечно курит. «Когда человек курит, да еще в одиночестве, он в основном занят своими мыслями и не особо обращает внимание на окружающих, – подумал Антон. – Если бы приехали по мою душу, ему было бы не до курения. Сидел бы он сейчас как на иголках, не спуская с дверей глаз».
Неожиданно раздался звонок.
«Все-таки ко мне».
Двери были хоть и не железными, но прочными и открывались наружу, однако от пули они не спасали. Схватив из-под подушки пистолет, Антон вернулся на балкон. Марина удачно выбрала квартиру. Со второго этажа можно запросто спрыгнуть на землю или перебраться на соседний балкон.
Их соседом был Гречихин Федор Леонидович, преклонного возраста мужчина, практически лишенный возможности ходить. С трудом передвигаясь по квартире на костылях, он редко появлялся даже во дворе, довольствуясь балконом. С первых же дней Антон завел с ним знакомство, а Марина периодически покупала ему продукты. Обиженный на весь свет, вечно чем-то недовольный, сосед хорошо относился к семье Долгополовых.
– Федор Леонидович!
Опасаясь, что он спит или находится в другой комнате, Антон перемахнул на его половину и для верности постучал в окно.
– Ты чего? – в глазах старика было удивление.
– Кто-то двери отмычкой пытается открыть, – соврал Антон. – Видимо, думают, что дома никого нет.
Прошмыгнув мимо старика в прихожую, он осторожно глянул в «глазок».
Двое парней стояли у дверей, один при этом настырно нажимал на кнопку звонка. Больше не раздумывая, Антон открыл дверь и с силой толкнул ближнего к нему парня на его напарника. Еще секунда, и он уже сидел верхом на лежащих один на другом парнях, приставив пистолет к затылку верхнего.
– Так, субчики, не вздумайте пошевелиться, одним выстрелом я обоим разнесу головы. Зачем пожаловали?
– Ты че, братан? – подал голос лежащий в самом низу. – У нас даже волын нету…
– Кто вас отправил? – не дал ему договорить Антон.
– «Кто, кто», – знакомым голосом передразнил его парень, на котором восседал Филиппов. – Антоха, ты что, не узнал, что ли? Шеф за тобой отправил…
– Конфузия вышла, – хохотал уже в машине Гришка, вспомнив старинное слово, услышанное им, по-видимому, в фильме о старинных временах. – Чуть не перестрелял!
Его напарник был более сдержан, время от времени бросал обиженный взгляд на Антона.
Отвернувшись к окну, глядя на проносившиеся поля и рощи, Антон пытался предугадать характер предстоящего разговора с Тахтамировым.
Наконец они приехали на стройку.
В конце улицы, образованной коттеджами разной степени готовности, он увидел и самого генерального.
– Как самочувствие?
Неопределенно пожав плечами, Антон сразу перешел к делу:
– Валерий Александрович! – он на секунду задумался, формулируя в уме вопрос, затем, бросив осторожный взгляд на оставшихся у машины парней и убедившись, что их никто не может подслушать, спросил: – Зачем я вам нужен?
– Мы оба нужны друг другу. – Тахтамиров сделал несколько шагов и, усевшись на бетонный блок, испытующе посмотрел на Антона: – Ты хочешь знать, почему я с тобой возился?
Антон кивнул, вспомнив, как он пытался на эту тему разговорить в больнице Григория.
– Этот вопрос меня больше всего волнует.
– Так уж получилось, что ты уничтожил нескольких моих серьезных врагов.
Антон с интересом посмотрел на Валерия Александровича.
– Как это?
– Большую часть строительного бизнеса в Подмосковье прибрали к рукам чеченцы. Через строительные фирмы, подобные моей, они отмывают, прокручивают, увеличивают свои капиталы. Часть этих средств, как ты понимаешь, идет на подпитку террористических организаций. Мой «Теодолит» составляет серьезную конкуренцию «Фениксу», который крышуют твои враги. Его директор, Найдин, продажная марионетка.
– Значит, вам известно, кто такой Исмаилов?
– Конечно, – усмехнулся Тахтамиров. – Мы ведь с Федором Павловичем бывшие контрразведчики.
– Это я слышал, – кивнул головой Антон. – Странная у вас с ним судьба.
– Я недолго в органах проработал, а вот он до мозга костей чекист.
– Знаете, какая мысль последнее время не дает мне покоя? – Антон внимательно посмотрел на собеседника, словно ожидая, что тот скажет «знаю», и, не дождавшись никакой реакции, едва заметно улыбнулся: – Если государство ставит вне закона нас, а бандиты организовывают на нашей земле за нами охоту, не лучше ли самим разобраться с ними?
– Ты хорошо подумал? – Тахтамиров совершенно невозмутимо принял реплику Филиппова. Казалось, он знал результат разговора заранее.
– За десять дней, проведенных в подвале, я много думал и пришел к выводу, что для обеспечения спокойной жизни в дальнейшем у меня один выход: нанести упреждающий удар и ликвидировать угрозу. Попутно я могу оказать помощь и вам, тем более, как сейчас выясняется, у нас общие враги. Вы помогли мне, спасли Марину. Я ваш должник.
– Идет, – кивнул головой Тахтамиров. – Пока ляг на дно и никуда не высовывайся. Если понадобятся колеса, дашь знать.
– Даю, – на полном серьезе сказал Антон. – Тачка нужна. Только вот светиться мне с ее приобретением не резон.
– Ты же Москву плохо знаешь, – засомневался Тахтамиров. – Может, просто человека с колесами прикреплю.
– Нет, – Антон категорично мотнул головой. – Одному сподручнее.
* * *
Телефонный звонок поднял Антона с постели ранним утром.
Дарьин не представился, но он сразу узнал его по голосу.
– В час дня тормознешь у Политехнического музея, где вход в общество «Знание». Из машины не выходи. Если в течение пяти минут не подсяду, уезжай.
