– Пойдем, – Туров кивнул на дверь ванной.
Предчувствуя недоброе, Антон проследовал за ним.
В ванной лежал еще один человек. В отличие от того, который находился в комнате, этот был без кляпа и несвязанный.
– Ты что, охренел? – возмутился Антон. – Ты бы еще его на кухонный стол положил!
– Ох, какие мы брезгливые. – Толик прошел на кухню. – С него же кровь течет.
Филиппов прошел следом за ним и уселся за стол.
– Двери они открыли отмычкой, – начал рассказывать Туров. – Хотел с ними по-человечески поговорить, но они даже пушки не испугались. Отмороженные напрочь. Пришлось одного пристрелить.
Он виновато посмотрел на Антона и отвернулся.
– Соседи ничего не могли услышать? – забеспокоился Антон.
– А чего они услышат? – он пожал плечами. – Пистолет с глушаком, так что, сам понимаешь… На пол он мягко опустился, без грохота. Следы я все убрал и пулю из стены вытащил.
– Что будем делать с трупом?
– Не боись, я все продумал, – он посмотрел Антону в глаза каким-то странным взглядом и потупился: – Они с очередной кассетой приехали.
– Что же ты молчал? Где она? – Антон быстро встал со своего места. – Ты ее уже посмотрел?
– Да так, между делом…
Когда Антон вошел в комнату, пленник открыл глаза и простонал. Не обращая на него внимания, он включил телевизор.
Туров тем временем залез в кладовую и принялся там что-то двигать.
Как и в прошлый раз, эта съемка тоже велась в подвале, но этот находился, по всей видимости, в новом, недавно отстроенном здании.
Регина, осунувшаяся, бледная, связанная по рукам и ногам, сидела в углу прямо на полу, затравленно глядя исподлобья.
В двух шагах от нее, привязанный к бетонной колонне, с кляпом во рту и по пояс раздетый, стоял бомжеватого вида мужчина. В его живот была уперта труба, миллиметров шестьдесят в диаметре. Другой ее конец был закрыт металлической сеткой. Оператор навел на сетку камеру и увеличил изображение.
Антону удалось разглядеть, что внутри сидит какой-то зверек.
– Это голодная и злая крыса, – голос из-за кадра заставил его поежиться. – Сейчас на примере этого человека мы покажем тебе, что будет с твоей подругой через двенадцать часов…
В поле зрения появился еще один человек в маске. В руке он держал работающую паяльную лампу.
У Антона екнуло сердце. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что произойдет дальше. Трубу начнут нагревать, а обезумевшая крыса начнет въедаться в живот мужчины.
Антону даже показалось, как он чувствует на себе ее зубы и вырывающие кусочки плоти когтистые лапки.
Соскочив со своего места, он бросился на связанного.
– Где она? Говори! – Схватив парня с такой силой, что у бедняги полезли из орбит глаза, он принялся бить его головой о пол.
– Погоди ты! – Туров, схватив сзади, оттянул Антона от враз обмякшего тела. – Он ничего не знает!
Тяжело дыша, Антон прошел на кухню.
Анатолий вошел следом, прикрыв за собой дверь:
– Не пори горячку. Я за то время, что он здесь, такое с ним вытворял… Все равно говорит, что ничего не знает.
– Ты думаешь, это правда?
– Сам подумай, – он уселся рядом, – стал бы ты на месте Решетова отправлять с такой кассетой людей, знающих о местонахождении Регины? Ведь с ними что угодно может произойти…
– Ты предлагаешь продолжать сидеть и ждать чуда? По-моему, лучше позвонить ментам… Хоть какая-то надежда.
Туров соскочил со своего места так, что табурет упал на пол:
– Ты хоть понимаешь, что несешь? На нас уже сколько трупов?
Разговор был прерван телефонным звонком.
– Да… Так… Понял, – в глазах Анатолия заплясали радостные огоньки. – Давай, мы готовимся!
Положив трубку, он развернулся к Антону:
– Серега звонил. Говорит, раскрутил водителя Решетова на разговор. Регина в подвале дома, который находится на шестнадцатом километре.
Антон подскочил как ошпаренный:
– Так чего же ждем? Я знаю, где это находится!
– Не кипятись, – положив руку Антону на плечо, он заставил его сесть. – Еж попозже приедет со своим планом, а пока от трупа надо избавиться.
Антон нахмурился, вспомнив о лежащей в ванной проблеме.
– Ты как в воду смотрел, – продолжал между тем Толик. – У тебя в кладовой коробка из-под стиральной машинки и полиэтиленовый мешок от нее.
С этими словами он отправился к связанному парню.
Присев на корточки и оторвав наклеенный на рот пластырь, пошлепал его по щекам.
Тот со стоном открыл глаза.
– Вот что, дорогой. – Толик брезгливо вытер руку о рубашку незваного гостя. – Будешь делать то, что скажу, возможно, получишь шанс выжить.
Потерявший дар речи пленник яростно закивал головой.
Дождавшись, когда ночь окончательно вступит в свои права, они вынесли труп, втиснув его в картонную упаковку из-под стиральной машинки, предварительно замотав в полиэтилен. Не суетясь, без спешки, дабы не навлечь подозрения редких прохожих, через каких-то полчаса дошли до небольшого пустыря, который давно служил своеобразной свалкой для близлежащих домов.
– Все, пришли, – тяжело дыша, сообщил Антон. – Опускай.
Пленник, которого, как оказалось, зовут Андрей, в изнеможении привалился к трубе, идущей через пустырь к гаражным кооперативам. В отличие от Филиппова с Туровым, которые всю дорогу менялись друг с другом, ему пришлось пройти весь путь с ношей.
Антон не заметил, в какой момент у Турова в руке появился пистолет с глушителем. Лишь после того, как раздалось два щелчка затворной рамы, а справа от него со вздохом на землю упало тело Андрея, он опешил:
– Ты чего? Ошалел?
– Тише. Не суетись! – Толик достал еще один пистолет, спокойно протер его носовым платком, затем, подойдя к убитому, ноги которого еще судорожно подергивались, с усилием разжав пальцы, вложил его ему в руку. – Он бы нам ничего, кроме неприятностей, не принес.
То же самое он проделал со стволом, из которого застрелил Андрея, вложив его в руку уже давно остывшего «братка».
Забрав с собой полиэтиленовый мешок и коробку, они отправились обратно.
– Ты думаешь, менты не догадаются, что один труп «свежее» другого? – засомневался Антон, когда они вновь оказались дома.
– Догадаются, конечно, но Андрюша после перестрелки еще мог долго жить, – усмехнулся Туров. – Лежал себе тихо почти десять часов. Да вряд ли в ближайшее время их кто-то, кроме бродячих собак, найдет.
