Инструктор вынула из шкафа несколько пачек сока, поставила их на металлический стол и стала вскрывать.
– Погоди, – остановила ее Галочка. – Открой сейф. – С этими словами она протянула связку ключей.
Инструктор выполнила просьбу. Три полки массивного несгораемого шкафа были завалены упаковками с ампулами, шприцами, таблетками и прочим медицинским барахлом. В нос ударил специфический запах.
Галочка стала вытаскивать оттуда инструмент и медикаменты. Выставив на стол около двух десятков самых разных ампул, она попросила вскрыть их и заполнить шприцы в строгом соответствии с ее командами. Три миллилитра из маленькой ампулы, пять из большой, красной жидкости тоже пять…
Когда количество шприцов с буроватой жидкостью стало по четыре на каждую упаковку сока, Галочка распорядилась ввести их через картон внутрь. Потом коробки потрясли, вскрыли, разлили по стаканам, в которые еще досыпали похожий на сахар порошок.
– Все? – Нусон испытующе посмотрел ассистентке в глаза.
– Да, – слабеющим голосом подтвердила она. – Теперь надо разнести по комнатам и заставить их это выпить.
– Что будет потом?
– Ничего.
– Как это? – не понял он.
– Они успокоятся.
– Ясно, – протянул Нусон. – А как быть дальше?
– Будем ждать выздоровления Игоря Павловича.
– Идите и сделайте, как она сказала! – приказал Нусон инструкторам и развернулся к Фуаду: – Помоги им!
Дождавшись, когда комната опустеет, Нусон подошел к Галочке ближе:
– Завтра надо звонить нашим женщинам. Ты не забыла?
– Помню, – подтвердила она, опускаясь на стул. – Но это невозможно.
– Как?! – почти закричал Нусон.
– У Фролова нарушена дикция, голос дрожит, – стала перечислять Галочка. – Кроме того, есть много параметров, неуловимых ухом, которые сейчас изменились. Нужно ждать его выздоровления.
Нусон взъерошил на голове волосы, прошел к столу, развернулся:
– Но что-то можно придумать?
– Нет, – отрешенно проговорила она. – Они подчинятся только ему.
Он стал лихорадочно соображать. С акцией никто не торопил. В июне День независимости, можно приурочить к нему.
Нусон с надеждой посмотрел на Галочку:
– А как долго они будут в таком состоянии?
– До самой смерти, – заверила женщина.
Он успокоился. Теперь нужно было связаться с чеченцами и предупредить о переносе сроков. Они параллельно взрывам начинали новую информационную атаку на Россию. Одновременно в Ингушетии и Дагестане планировалось устроить нападения на глав администраций и руководителей силовых ведомств.
– Что я могу для тебя сделать? – Нусон участливо заглянул в заплывшие глаза женщины.
– Лучше позаботьтесь о приличных зубных протезах для Фролова, – Галочка медленно встала. – Со своими проблемами я справлюсь сама.
– Может, мне наказать того, кто вас изнасиловал? – запоздало спохватился он.
– Я думала, что вы это уже сделали, – женщина вышла.
Нусон задумался. Воспитывать албанца он не собирался. Это сродни самоубийству. Просто этот человек вернется к себе в село, и все. Галине скажут, что его расстреляли.
Немного поразмыслив, он отправился к Фролову.
– Как только у тебя пройдут синяки, я перевезу тебя в Германию, и мы будем вставлять зубы.
– Необходимо, чтобы меня сейчас осмотрел невропатолог и нейрохирург, – едва слышно прошамкал доктор.
– Как ты перенесешь перелет? – насторожился Нусон.
– У меня нет выбора.
– Тогда надо готовить носилки, – Нусон шагнул к двери, но, словно вспомнив что-то важное, вернулся к кровати Фролова: – Как ты думаешь, люди, которые сейчас здесь, не окажутся браком?
– Они лишь незначительно ослабнут физически и станут зависимыми от препаратов, – выдержав паузу, просипел Фролов. – Но это можно исправить.
– Галина справится без тебя? – на всякий случай поинтересовался Нусон.
– Она может все, кроме семантического воздействия…
Спустя полчаса небольшая группа людей во главе с Нусоном, неся на носилках Фролова, направилась в сторону вертолетной площадки.
* * *
Транзитный перелет из Москвы с двумя пересадками в Баку и Стамбуле не показался спецназовцам особенно тяжелым. Неотъемлемая часть путешествия в этом направлении – духота и толкучка – были привычны. Но не для Виссара. Он выглядел плохо, едва оказавшись на борту, заказывал холодную воду без газа, постоянно сосал валидол. Террорист не мог прийти в себя после интенсивного курса лечения, который так и не был закончен. Врач, инструктируя Джина перед началом операции, сказал, что основной проблемой бандита первые несколько дней станут бессонница и раздражительность. Причем вывести его из себя и спровоцировать на неадекватные действия может что угодно, даже косой взгляд. Поэтому Стропе было поручено повсюду следовать за Виссаром и в случае чего не допустить никаких срывов.
В Скопье, столицу Македонии, прилетели под вечер. Джин еще на таможенном досмотре обратил внимание на человека, который не сводил с Виссара взгляда. Невысокий, полноватый мужчина кавказской наружности, которому, судя по всему, давно перевалило за пятьдесят, стоял за ограждением, в самом аэропорту, держа руки в карманах брюк.
– Там, в зале, у колонны, где стоит полицейский, случайно не тот человек, о котором ты говорил? – толкнул в бок Виссара Джин.
– Да, – не оборачиваясь, подтвердил чеченец и выловил с конвейера свой чемодан. – Его зовут Сака.
Скоро появилась спортивная сумка Джина и кейс Шамана. Стропа ничего не брал с собой, рассчитывая все купить по приезде.
У них еще раз проверили документы, багаж и выпустили за турникет.
– Ну, здравствуй, брат! – Виссар сдержанно поприветствовал встречающего и посторонился: – Это наши земляки, Ваха, Лече и Шамиль, – представил он. – Если бы не они, я не знаю, что бы делал.
– Расскажешь по дороге, – кивнул Сака, увлекая всех к выходу.
На недорогом корейском автомобиле они быстро доехали до города. Столица Македонии напомнила Джину бетонный лабиринт. Было пыльно и душно.
Несмотря на просьбу Саки рассказать, что привело Виссара в эти края повторно, чеченцы всю дорогу хранили молчание. Лишь оказавшись в городе, Сака заговорил:
– У вас есть деньги?
– Немного, – ответил за Виссара Джин.
– Как смотрите на то, чтобы сегодня уехать в Приштину?
– А разве такое возможно? – удивился Джин.
– В этой стране все возможно, – подтвердил Сака. – Не в ваших интересах задерживаться здесь. Город не туристический. В Скопье единственный хостел, так называют небольшие гостиницы для приезжих, и с человека там берут больше двадцати евро в сутки. Ко всему мест, как обычно, нет. Отели еще дороже.
