— Откуда это? — спросил он минуту спустя.
— Подпольное производство, — ответила Джен. —
Но их шарашка накрылась. Насколько мы знаем, это последний сохранившийся
экземпляр.
— Черт побери!
— Клиент будет производить свою версию, — добавил
я. — А это оригинал.
Он медленно кивнул, не отрывая глаз от образца.
— Они не смогут сделать точно такой же. Такой, как
этот. Вмешается некий комитет. И вот этого, — я указал на
«антилоготип», — у их изделия тоже не будет.
Он рассмеялся.
— Вот как. Стало быть, уникальный экземпляр. Не думаю,
что стану носить эту пару на работу.
— Не пару. К сожалению, от пары уцелела только эта
половинка.
— Черт побери!
— Короче, мне нужно ее толкнуть. Серьезные проблемы с деньгами, —
вздохнул я.
Он смотрел на меня, ожидая продолжения.
— Мне нужно это продать, ясно?
— А то? Никогда бы не подумал это о тебе, Хантер. Но
если тебе нужны деньги, значит, нужны.
— Мне они нужны, — заявил я тоном жениха на
свадьбе, к которой его принудили.
— Сколько?
— Ну, видишь ли… Я получил счет по кредитке примерно на
тысячу долларов.
— Заметано.
Только после того, как мы уже оказались на улице с бабками в
кармане, до меня дошло, что я мог бы запросить и больше.
Главный прикол этой драматической истории в том, что клиент
нашу модель так и не выпустил. Да и не собирался, не было у него такого
намерения.
Напротив, они беззастенчиво наворовали идеи различных
элементов и приспособили их ко множеству своих сезонных моделей. Получилось как
с чудовищем Франкенштейна, только наоборот. Того чудика собрали из различных
частей, а нашу обувку разобрали, можно сказать, препарировали, и ее прекрасные
органы пересадили в десятки других тел.
Возможно, кто-то из вас тоже видел ее, если смотрел вниз,
людям на ноги, только по частям. Ее элементы легко узнаваемы в различной
продукции клиента — да и в пиратской тоже. Главный признак — от одного вида
этой детали обуви, носка, задника или подошвы — все равно, у вас башка идет
кругом и на миг кажется, будто вы способны взлететь. Но чтобы взлететь, нужно
получить всю вещь целиком, а не тут-то было. Паф — и она улетучилась,
развеялась, как дымок.
Обидно, но нельзя же винить клиента за соблюдение основных
правил из свода законов потребительского рынка. Никогда не давать нам то, чего
мы действительно хотим. Порезать мечту на мелкие кусочки и разбросать, рассеять
их, как пепел. Раздавать по крохам пустые обещания. Продавать нам наши же
чаяния в дешевой упаковке, в которой они легко бьются.
Энтони, по крайней мере, получил за свои деньги нечто
ценное. Он получил настоящую вещь.
* * *
А я получил Джен.
После того как кроссовка была продана и унесена, мы
принялись целоваться прямо на улице Бронкса, хотя я чуточку нервничал из-за
тысячи баксов мелкими купюрами, которые были распиханы по нашим карманам.
(Попробуйте как-нибудь — круто заводит.) А потом мы вернулись обратно к
деловому центру города и к работе. При этом я знал, что следую по компасу,
стрелка которого всегда указывает на «неприятности». Джен, она ведь сумасшедший
игрок, испорченная девчонка, у нее шило в заднице, и она, как ничто другое,
буквально выворачивает меня наизнанку. Но не все ли равно, если то, что она
выворачивает наизнанку или переворачивает вверх тормашками, всегда становится
гораздо лучше.
А именно это Джен обычно и делает.
Глава любая
Итак, мы с Джен продолжаем следить за джаммерами, ожидаем их
следующего шага. Но не пытайтесь проделать это самостоятельно. Они собрались,
подготовились к действию и, если вдруг обнаружат попытку вмешательства, сделают
так, что кое у кого башка побагровеет.
Однако не переживайте. Вас не оставят без внимания. Скоро
они появятся в торговом центре рядом с вами. У них свои планы, в которых
предусмотрено все. И включен каждый.
Джаммеры повсюду вокруг вас, даже если остаются невидимыми.
Конечно, не то чтобы они были по-настоящему невидимы. У многих из них волосы
выкрашены в пять разных цветов, они носят кроссовки на шестидюймовой платформе
и столько металлических пирсингов, что, когда проходят через контрольную рамку в
аэропорту, возникает куча проблем. Короче, если подумать, народ довольно
приметный.
Правда, они не носят никаких опознавательных знаков,
позволяющих определить, кто они такие: и то сказать, узнай вы их задумки, они
не смогли бы вершить свою магию. Их задача — вести тщательное наблюдение,
осторожно вводить в заблуждение и сбивать всех с толку, но так, чтобы это
воздействие никем не осознавалось. Как настоящие фокусники, умелые обманщики,
они исподволь внушают, будто это вы самостоятельно открыли хаос.
Но вот вопрос: что на самом деле могут сделать джаммеры? Не
ограничится ли все одним шумом и треском, как множество революций, бесполезных
и стихнувших, оставив после себя лишь горький привкус. Или небольшая, хорошо
организованная группа инноваторов действительно способна изменить мир?
Наверное, способна.
С моей точки зрения, это происходит постоянно.
Зал славы инноваторов
Первый человек, прыгнувший с летательного аппарата
(воздушного шара) с парашютом. Андре-Жак Гарнье (1797).
Первый человек, начавший кататься на классических (два на
два) роликовых коньках. Джеймс Плимптон (1863).
Первый человек, для смеха поменявший местами начальные буквы
в двух словах. Преподобный Уильям Арчибальд Спунер (1885).
Первый человек, положивший мороженое в стаканчик. Агнесса Б.
Маршалл (1888).
Первый человек, преодолевший в бочке Ниагарский водопад. Анн
и Эдсон Тэйлор (1901).
[4]
Первый человек, завязавший шнурки «крест-на-крест».
Монтгомери К. Фишер
[5]
(1903).
Первая компания, ставшая производить кроссовки. «Keds»
(1917).
Первый человек, ставший кроить ткань «по косой». Мадам
Мадлен Вайонет (1927).
Первый случай эффекта «волна на трибуне». Стадион «Олимпикс»
в Мехико (1968).
Первый человек, сделавший звонок по сотовому телефону с
улицы Нью-Йорка. Мартин Купер (1973).
Первый диджей, намеренно использовавший «скрэтч». Великий
чародей Теодор (1974–1975).
Первый человек, использовавший фразу «саркастический
футуризм». Гори Доктороу (2003).
