— Видишь какие-нибудь метеориты? — спросила Джен.
— Метеориты? Подожди.
Следующий арочный проход привел в большое квадратное
помещение, заполненное неправильной формы камнями на пьедесталах.
— Да, — прошептал я. — Но зачем мне
метеориты?
— Я пытаюсь убрать тебя из поля его зрения, чтобы мы
могли смыться, не потянув за собой хвост.
— Но мне ничто не угрожало! Они не стали бы ничего
предпринимать, пока продолжается вечеринка.
— Вечеринки не продолжаются вечно, Хантер.
Я посмотрел назад в темноту, и мне послышались медленные,
осторожные шаги по мраморной лестнице.
— Джен, а где ты вообще?
— Двумя этажами выше тебя, в галерее, над слонами. Ты
ведь сейчас прячешься, верно?
Я оглянулся на обезьян, но никого не увидел. С тех пор как я
спустился по лестнице, не было никаких признаков других человеческих существ.
И все же, когда человек спрятался, он чувствует себя лучше.
Ближе к центру зала находился метеорит размером с
автомобиль, достаточно большой, чтобы за ним можно было укрыться. Что я и
сделал, после чего осторожно выглянул из укрытия в сторону прохода от зала со
скелетами обезьян.
— Порядок, теперь спрятался.
— Как думаешь, он последовал за тобой?
— Определенно, — прошептал я. — Правда,
похоже, он не особо торопится меня сцапать. Может быть, ждет подкрепление.
— Отлично. Оставайся там, не высовывайся. Мне нужно еще
кое-где кое-что проверить.
— Ой, подожди, Джен. Ты что, хочешь использовать меня,
чтобы его отвлечь?
— Ты можешь пробежать мимо него?
— Не понял: как это — пробежать?
— Послушай, Хантер, позвони мне, если я буду тебе
нужна. Если тебе надоест пялиться на метеориты, рядом экспозиция классных
самоцветов. Мне нравится этот зал.
— Я в восторге.
— Но лучше тебе из него выбраться. Потому что зал
самоцветов — это тупик.
— Ты хочешь сказать, что единственный путь отсюда — это
тот, которым я явился сюда?
— В точку попал. Так что сиди и не высовывайся. Пока.
Я присел, укрывшись за большой глыбой железа, и, как всегда
в тревожных обстоятельствах, стал заполнять голову бесполезными сведениями, то
и дело отводя взгляд от зияющего прохода и читая окружающие меня информационные
таблички.
Оказалось, что большой метеорит был привезен в Нью-Йорк
Робертом Пири, исследователем Северного полюса. Он весил — тут я снова бросил
взгляд на проход — тридцать четыре тонны, что сделало его перевозку на корабле
особым приключением. Мало того что под тяжестью железяки корабль едва не пошел
ко дну, так эта хрень еще и притянула к себе стрелку корабельного компаса, так
что лоцман никогда не мог определить, где какое направление.
Я испытывал сходное чувство: сидел и представлял себе, что
эта глыба притягивает стрелку компаса лысого громилы и выводит его прямо на
меня.
Но, как ни странно, сидение на корточках в темноте
подействовало на меня благотворно, приведя в порядок те рефлекторные связи,
которые были порваны в планетарии на презентации «Пунь-шам».
Спустя несколько минут ожидания и размышлений я вспомнил
старую городскую легенду о японском мультике, один из эпизодов которого, вроде
бы из-за особого светового эффекта, вызывал припадки у детей. Интересно,
насколько правдива эта история? Похоже, авторы клипа использовали тот же
принцип: эпилептических приступов их огни, конечно, не вызывали, но дурманящий,
сбивающий с толку эффект был налицо.
И зачем им это нужно?
Я был уверен только в одном: «Пунь-шам» — псевдопродукт. Как
и поддельные кроссовки, он предназначен для того, чтобы нарушать порядок вещей,
разрывать священные узы между брендом и покупателем. Я посмотрел на свои
пурпурные руки и задумался. «Антиклиент», конечно, действовал странно, однако,
похоже, в моей голове уже начали вырисовываться очертания повестки дня.
Спустя несколько минут среди обезьяньих скелетов появился лысый
тип. Я пригнулся ниже, всматриваясь из-под большущего космического валуна. Его
парадные туфли поблескивали в темноте.
Он был не один.
Глава 18
Рядом с его туфлями вышагивали ковбойские «казаки», тоже мне
знакомые.
Второй парень, принимавший участие в погрузке обуви, сейчас
тоже был в черной униформе охранника.
— Хантер? — позвал лысый тип. — Мы знаем, что
ты здесь.
Я попытался убедить себя, что на самом деле ни черта они не
знают, но сердце мое сильно билось, ладони вспотели. (Я чуть было не вытер их о
пиджак, но спохватился, что мне еще нужно получить за его возврат сумму в две
тысячи долларов.)
Улизнуть от них не было никакой возможности. Они стояли у
входа плечом к плечу, отрезая мне путь к бегству.
Может быть, они направятся дальше, к следующему залу, —
тогда я смогу сделать рывок к лестнице, и черный костюм пингвина скроет меня в
музейном сумраке. Может быть, появится Джен и выручит меня.
Но скорее всего, мое дело — труба.
Они простояли некоторое время, а потом я услышал, как лысый
тип пробормотал:
— Это должно сработать.
Тихое, неравномерное кликанье достигло моих ушей. Набирали
номер…
Имея в запасе пару секунд, я успел сообразить, что он
делает: отчасти потому, что был готов к этому с того момента, как получил назад
телефон. Он набирал мой номер. Звонок вот-вот выдаст меня.
Я пошарил в кармане, вытащил трубку и отключил звук столь
молниеносно, что хоть в кино показывай. А потом в ужасе вытаращился на него,
ощутив в кармане вес еще одного сотового.
Чей телефон в моей руке — мой или Мэнди? Они совершенно
одинакового размера и формы, а цвета в темноте не разглядеть.
Я достал второй мобильник…
И тут первый, к счастью уже переведенный в режим
виброзвонка, засветился и завибрировал. Я бесшумно выпустил воздух из легких.
Правильный выбор был сделан по чистой случайности. (А может
быть, у меня есть телепатическая связь со своим телефоном? Стоит обсудить.)
Парочка молчала, прислушиваясь, а телефон Мэнди в руке
подсказал мне идею. Я тихонько положил его на ковровое покрытие с коротким
ворсом и подтолкнул ко входу в секцию самоцветов. Он скользнул по ворсу, как
хоккейная шайба, пропал из виду и тихонько стукнулся обо что-то в соседнем
зале.
— Ты слышал? — спросил ковбой-водитель, и лысый на
него шикнул.
Мой натренированный большой палец уже был в действии, срочно
набирая номер Мэнди. В считанные секунды из соседнего зала начала доноситься
шведская мелодия.
