Улыбка Джен вспыхнула на миг и погасла.
— Это не чтение мыслей. Как ты сам сказал, все дело в
кодах. Просто я предпочла другой, не тот, что ты.
— Ты хочешь сказать, что используешь свои способности
на доброе дело?
— Вместо того чтобы помогать обувным гигантам? Может
быть.
Она встала, окунула тряпицу в миску с молоком, подняла (с
нее капало) перед моими расширенными глазами, после чего перенесла в район
моего затылка.
— Посмотрим, что ты будешь думать о моих способностях
после этого.
Я почувствовал, как на смену алюминиевой фольге на мою
многострадальную голову опустилось нечто восхитительно прохладное и
благотворное, положив конец пытке.
— Ох… — блаженно простонал я.
Несколько тонких струек кислоты еще стекало по моей шее,
примешивая досаду к проблескам раздражения от того, что меня прочли, как
раскрытую книгу. Одно дело, когда коды взламываешь ты, и совсем другое, когда
расшифровывают тебя. Никто не любит смотреть на свои старые фотки.
Однако, увидев себя в зеркале в ванной, я остался доволен
результатом.
Тяжело в учении — легко в бою.
Глава 14
Я нервно открыл дверь в квартиру моих родителей.
Почему я волновался? Сейчас объясню. Одежда стоимостью в две
тысячи долларов на плечиках в моей руке (один неверный шаг, и я не получу денег
назад) — раз. Меня преследовал таинственный «антиклиент», который,
возможно, уже раздобыл мой адрес, — два. И наконец, моя голова приобрела
совершенно новый цвет, о чем напоминала каждая отражающая поверхность между
квартирой Джен и моей. Осветленный незнакомец, оторопело взиравший на меня с
витрин и окон на протяжении всего пути, похоже, пребывал от этой ситуации в
таком же замешательстве, как и я, — три.
— Привет? — окликнул я.
Ну конечно, родители дома, и они с ума сойдут, когда увидят,
что я покрасился и постригся. Не то чтобы они будут против — может быть, им
даже понравится, — но наверняка пристанут с кучей вопросов. А когда они
узнают, что это сделала Джен, новая девушка…
Я поежился.
— Привет?
Ответа не было. Никаких звуков, кроме сугубо технических,
типа текущей по трубам воды и гудения соседского кондиционера. Я закрыл дверь,
решив, что пока, пожалуй, нахожусь в безопасности. Дому, в котором квартира
моих родителей, более сотни лет. Он каменный, прохладный даже летом и всегда
порождает ощущение надежности.
В этом смысле понятно, почему действие всякого рода боевиков
и триллеров чаще всего разворачивается в пригородах или поселках: подъезды
защищены прочными дверями с крепкими замками, окна забраны решетками.
Проникновение заметить легко, искать под кроватью нет никакой надобности.
Я посмотрел на часы: до времени, когда мне следовало прибыть
на вечеринку, оставалось два часа. Джен придет пораньше, отдельно, для
поддержания анонимности. Она даже не сказала, как будет маскироваться, и меня
не покидало ощущение, что она сама еще не знала.
Я повесил одежду в своей комнате, пошел в ванную и стал
разглядывать себя, изумляясь тому, как осветленный незнакомец зеркально
повторяет каждое мое движение.
Как я уже говорил, большинство фирмоненавистников подрезают
свои волосы, но это умение не всегда преобразуется в умение подстричь другого
человека. Впрочем, Джен неплохо справилась со своей задачей. Стрижка была
короткой и строгой, а перекись сделала меня почти блондином. Оставшиеся черными
брови выделялись по контрасту на фоне кожи, усиливая каждое выражение. Я был
немножко похож на гангстера во французском хитовом боевике, непоколебимо
уверенного в себе. Может быть, Джен права и я действительно прятался за своей
челкой.
Чудной все-таки результат — вся физиономия на виду, но я
чувствую себя не выставленным напоказ, а, наоборот, хорошо замаскированным.
Знай себе перемигиваюсь с незнакомым перекисным блондином. Если уж я не узнаю
себя, то как может узнать меня кто-то другой?
Я принял душ и оделся.
Рассчитывая получить обратно две тысячи долларов, я решил
оставить ярлычки на одежде. Это была ошибка, повлекшая за собой болезненные
последствия, но поначалу я даже не заметил крохотных пластиковых булавок. Все
сидело идеально, с великолепием кроя, присущего дорогой одежде. Черные брюки с
классическими складками, в манжетах ослепительно белой сорочки красовались
запонки из оникса, подтяжки «Аргайл» подчеркивали плечи. Все так хорошо
подошло, причем каждый предмет одежды чуть больше превращал меня в не-Хантера,
укрепляя мою уверенность в том, что сегодня вечером я останусь инкогнито. Не
говоря уже об уверенности, что я выгляжу чертовски здорово.
Правда, это ощущение мигом улетучилось, когда я добрался до
последнего штриха — галстука-бабочки. Потому что не знал и даже не представлял,
как он завязывается.
Полоска черной блестящей ткани безжизненно висела у меня на
шее, не предлагая на сей счет никаких подсказок. Теоретически я много знал о
галстуках, но практически — ничего. Галстуки, особенно бабочки, не относятся к
элементам прикида, привычным для моего мира мешковатых штанов, футболок и
кроссовок. Надо же, вроде продвинутый парень, а чуть дошло до
галстуков-бабочек, снова оказался лохом из Миннесоты!
Посмотрев на часы, я понял: на процесс открытия заново
технологии завязывания галстуков, имеющей более чем пятисотлетнюю историю, в
моем распоряжении оставалось тридцать минут. На все про все.
Для начала я проклял малый ледниковый период…
* * *
В следующий раз, когда вам придется терпеть муки завязывания
галстука на шее, вините солнце.
Каждый корпоративный трутень или ученик частной школы знает,
что галстуки являются элементом формы — большинство носит их не потому, что им
этого хочется, а потому, что обязаны. Неудивительно, что раньше всех таскать
всякое барахло на шее начали люди, у которых не было выбора, — китайские
солдаты около 250 г. до н. э. Примерно четыре века спустя обвязывать
себе шеи начали римские легионеры — как видно, итальянцы заимствовали у
китайцев не только лапшу. История учит, что люди начали носить галстуки не
только по принуждению примерно пятьсот лет тому назад.
Потом кругом резко похолодало.
Солнце начало чадить, испуская все меньше и меньше тепла.
Медленно, но верно наступал малый ледниковый период с серьезными последствиями.
Ледники съели города во Франции, вся Голландия помешалась на коньках, а в
Гренландии вымерли викинги. Они просто перестали размножаться в такую холодину.
И все начали носить шарфы, дома и на улице.
Естественно, рано или поздно какому-то инноватору надоел
этот ледниковый прикид, и он начал экспериментировать со своим шарфом, делая
его все тоньше и уже, придумал оригинальный способ завязывания. И это стало
повальным увлечением: полагаю, люди нашли чем заняться во время долгих холодных
зим. Последовал фейерверк открытий — изобрели великое множество типов и
моделей, а способов завязывать галстук только в одном из изданий девятнадцатого
века перечислялось семьдесят два.
