— Бежим! — крикнула Джен, и я сорвался с места,
как раз вовремя успев к рушившейся башне из обувных коробок. То был еще один ее
блестящий ход: мне дать проскочить, а ему помешать. Замысел удался — почти.
Часть обуви все-таки оказалась у меня под ногами, и я пробежал, давя блестящие
девственные коробки с болью в сердце (Энтони всегда учил меня ценить
оригинальную упаковку так же высоко, как и обувь) своими ставшими вдруг
невыразимо ламерскими кроссовками, слыша, как ломается картон. Короче, мне
удалось проскочить мимо здоровяка и взбежать на лестницу как раз позади Джен.
Мы с топотом помчались вверх по ступеням, причем Джен
постепенно отрывалась от меня, а лысый бугай, судя по звукам, не отставал. Я
бежал вслепую, хватаясь для ускорения руками за грязные перила и отталкиваясь
от стен, когда пролеты поворачивали по часовой стрелке. Каждый шаг отдавался
болью в подвернутой лодыжке.
После четвертого этажа я уже задыхался, а преследователь
сократил разрыв и, как я теперь слышал, даже не запыхался.
На последнем пролете пальцы догонявшего ухватили мою
лодыжку, но соскользнули; хватка оказалась недостаточно сильной, чтобы меня
опрокинуть.
Я выскочил наружу, моргая, ослепленный солнцем, и тут меня
шарахнула мысль: чтобы удрать, нужно еще попасть на соседнюю крышу, которая на
шесть футов выше этой. Правда, Джен туда уже взобралась — не иначе как
завязанные солнечными лучами шнурки прибавляли ей скорости и прыгучести.
— Хантер, пригнись! — крикнула она.
Я тут же согнул ноги.
Самые крутые кроссовки в мире, связанные шнурками, пролетели
над моей головой, вращаясь как бумеранг. Я услышал вскрик и глухой удар — пара
обмоталась вокруг ног громилы, и он грохнулся на крышу, словно мешок с
картошкой.
Если бы это не произошло так молниеносно, я бы наверняка
крикнул:
— Спасай не меня! Береги обувку!
Вместо этого я вскарабкался вверх по стене и увидел, что
Джен уже дергает дверь на лестницу.
— Заперто! — крикнула она, помчалась дальше и
пропала из виду, спрыгнув на крышу следующего здания. Я, прихрамывая, силился
поспеть за ней.
Через три крыши мы обнаружили открытую дверь на лестницу,
спустились на улицу и поймали такси.
Там-то я и понял, что где-то в темноте обронил свой телефон.
Глава 7
— Телефон!
Это была обычная реакция паники: меня как током ударило. Я
застыл на заднем сиденье такси, лихорадочно шаря в карманах, словно он мог
затеряться среди всякого мусора и мелочи. Но, увы, я мог хоть дырки в карманах
пальцами прокрутить — на волшебное появление моего замечательного финского
телефона рассчитывать не приходилось. Он исчез.
— Потерял?
— Ага.
Я вспомнил, как торопливо взбирался по лестнице, цепляясь за
все, что попало. Точно, руки у меня были пустыми. А телефон в карман я так и не
положил.
— Черт, я надеялась, что ты сфоткал того типа.
Я недоверчиво посмотрел на Джен.
— Не совсем. Я как-то больше думал о том, чтобы
убежать.
— Ну конечно. Удрать было на первом месте. — Она
ухмыльнулась. — Бегать — это в струю, значит, и удирать — тоже.
На моем лице изобразилось несогласие.
— Да ладно, Хантер. Ты ведь не против немного побегать?
— Я не против того, чтобы побегать. Но против, чтобы
удирать, спасая свою жизнь. В следующий раз, когда соберемся вламываться, куда
не положено, давай просто…
— Что? Сначала проголосуем?
Я глубоко вздохнул и постарался успокоиться под ритм
покачивающейся на ходу машины.
— Ладно, замяли. — Потом из меня вырвался стон: —
Ох, блин! А ведь я сделал снимок тех кроссовок.
— Блин! — согласилась она.
Мы помолчали, размышляя о спокойном, гармоничном
совершенстве, которое нашло свое выражение в этой обуви.
— Они не могли быть такими классными, как это нам
запомнилось, — буркнул я.
— Хорошая попытка утешиться. Но они такими были.
— Вот дерьмо!
Я снова проверил карманы. Пусто.
— Ни телефона, ни пары, ни Мэнди. Полный облом.
— Не совсем, Хантер.
Джен вытащила телефон, такой же, как мой, только другого
цвета.
Ну конечно, телефон Мэнди! У нее была та же модель, что и у
меня, только в красном прозрачном футляре. Она была первопринявшей, рьяно
обзаводилась последними новинками, но при этом, как и я, держала навороченную
трубку не только для понта, но и для бизнеса. Как раз вчера я отправил ей
снимок шнурков Джен.
— Что ж, это уже кое-что.
Джен кивнула. Из чужого телефона можно много чего узнать.
Она принялась прокручивать меню, щурясь на светящийся экран.
Я невольно ежился под звуками нажимаемых кнопок, ощущение было такое, будто
роешься в чужих карманах.
— Может, позвонить в полицию или что-то в этом роде?
— И что мы им скажем? — спросила Дженни. —
Что Мэнди не пришла на назначенную встречу? Ты что, не смотришь полицейских
сериалов? Она — взрослый человек. Ее нельзя считать пропавшей до истечения
двадцати четырех часов.
— Но мы нашли ее телефон. Разве это не наводит на
подозрения?
— Может, она его потеряла.
— А как насчет того лысого, который гнался за нами? Как
насчет обуви?
— Ага, копам так все и расскажем: как самовольно
проникли в заброшенное здание и увидели там крутейшие кроссовки в мире. А потом
появился лысый тип и мы драпанули. Звучит чертовски правдоподобно и сразу
внушает к нам доверие.
Я помолчал. Крыть, конечно, было нечем, но и спокойствия это
не добавляло.
— Джен, Мэнди — мой друг.
Она обернулась ко мне, подумала и кивнула.
— Ты прав. Наверное, нам нужно попробовать связаться с
копами. Но если они все-таки нас послушают, то заберут телефон Мэнди.
— И что?
Джен вернулась к маленькому экрану.
— Надо сначала посмотреть, вдруг она сделала
какие-нибудь фотки.
* * *
Мы остановили такси, расплатились и зашли в кофейню в стиле
старой гостиной. Прикольное такое заведение — старые кушетки сочетаются с
доступом к высокоскоростному Интернету, а крепкий кофе подают в чашках размером
с миску.
Когда мы зашли внутрь, я вдруг заметил, как «заморгал»
браслет Джен.
— Что это?
Она улыбнулась.
— Это детектор беспроводного Интернета. По нему сразу видно,
есть ли связь в помещении, так что нет надобности загружать компьютер.
