– Суд, – лаконично ответил Антон, намереваясь отказаться от продолжения допроса.
– Я давно в отряде, – Омар выдержал паузу, словно размышляя, как правильно сформулировать мысль, и шмыгнул носом. – Но за мной мало грехов.
– Тем не менее ты второе лицо после Амирбека, – напомнил Джин. – Так просто не становятся правой рукой командира.
– Я больше духовный наставник, – ошарашил Омар. – Мое дело говорить с моджахедами об Аллахе, истинной вере и их предназначении.
– Это что-то новенькое, – не выдержал Антон. – Ваххабит?
– Все здесь ваххабиты, – парировал Омар. – Я лишь помогаю им глубже познавать истинную веру и не сойти с верного пути.
– Если бы ты был обычным правоверным мусульманином, я бы, может, поверил, что на твоих руках нет крови, а так… – Антон сплюнул. – Вся ваша идеология – джихад. Ты своим примером должен показывать, как убивать неверных.
– Но я правда никого не убил, – продолжал настаивать Омар. – Можете спросить кого угодно из тех, кто попал в ваши руки.
– Хорошо, – сдался Антон. – Допустим, так. А к чему ты начал этот разговор?
– Есть один секрет, – Омар заговорил тише. – Но я его выдам только взамен на свободу.
– И как ты это себе представляешь? – удивился Антон. – Мы отпустим тебя, а твои дружки расскажут об этом прокурорам. И что?
– Вы устроите мне побег, – пояснил Омар. – Точно говорю, не прогадаете.
– Ты только что сказал, что приверженец ваххабизма, – вступил в разговор Джин. – Что-то не верится мне, что такой ярый сторонник веры легко идет на сделку с кяфирами, как вы называете русских, и продажными чеченцами, то есть со мной.
Антон не знал, как отнестись к словам пленника. Омар заинтриговал. Но в то же время не исключено, что бандит просто хитрит.
– Хорошо, хотя бы намекни, какого характера информация и какие последствия будет иметь непринятие мной твоих условий?
– Давно бы так, – Омар вздохнул, собираясь с мыслями. – Я обманул человека, который назвал себя Вахидом. Они чужаки, и мы до последнего не доверяли им. На самом деле я знаю, где сейчас Амирбек. Больше скажу, он собирается встретиться с очень влиятельным человеком.
– Это не та информация, из-за которой я могу принять твои условия, – соврал Антон. На самом деле он ни при каких обстоятельствах не собирался идти на поводу у бандита. Просто пытался таким образом выяснить, действительно ли Омар что-то знает, или он блефует.
– Тебе ни о чем не говорит имя Халид Батукаев? – заговорщицки спросил Омар.
– Говорит, – кивнул Антон. – Пешка. Эмиссар эмира. Ничего сам не может, не имеет, не принимает решений. Только лишь почтальон.
– Зачем так говоришь, если не знаешь? – процедил сквозь зубы Омар. – Ведь он приезжает в отряды и передает, что и в какое время сделать.
– Если ты предлагаешь нам его взамен своей свободы, то зря, – расстроил Омара Антон. – Этот человек не представляет такого интереса, чтобы я поступился совестью. Убьем его – эмир отправит другого. Какая разница? В Чечне много людей с хорошей памятью.
Омар приуныл. Однако по тому, как он стал кусать губу, Антон догадался: он знает что-то еще, но не решается говорить.
Глава 4
Амирбек проснулся, едва забрезжил рассвет. Некоторое время лежал, приводя в порядок мысли. Сегодня ему уже казалось, что, явившись в дом, где совсем недавно арестован его хозяин, он поступил опрометчиво. Мало того что за ним могут установить негласное наблюдение или нагрянуть с внезапной проверкой, непредсказуем и дед Муслима. Он очень расстроен арестом внука. Хоть и говорит, что у Муслима своя голова на плечах, все равно зол на Амирбека. Времена меняются. Неизвестно, что у него на уме. Возьмет и прибьет, прежде чем Амирбек соберется покинуть село.
Раздались шаркающие шаги. Амирбек сел. Скрипнула раскладушка.
– Не спишь уже? – в дверном проеме показалась голова старика в неизменной папахе.
– Да, я проснулся, – поспешил заверить Амирбек, отчего-то почувствовав себя неловко.
Он встал, быстро расправил одеяло, свернул постель, взял со стула оставленное с вечера женой Муслима полотенце и направился умываться. После утреннего намаза Амирбек вернулся на веранду. Женщины уже накрыли на стол. Сыр, хлеб, чай, отварная баранина под чесночным соусом. Амирбек ел не спеша, смакуя каждый кусок. Старик пил лишь чай.
– Как долго собираешься еще воевать? – неожиданно спросил он.
Амирбек задержал у рта чашку с чаем, пожал плечами:
– Пока не победим.
– Зачем врешь? – прищурился старик. – Ведь сам знаешь, эта война давно проиграна.
– Почему вы так думаете? – расстроился Амирбек, хотя в душе был согласен со стариком. Просто не выносил, когда об этом напоминают.
– Думаю так, потому что прожил длинную жизнь и могу уже делать свои выводы. А скитаться по лесам тебе придется до тех пор, пока не убьют или не посадят.
Амирбек не стал ничего говорить. Он боялся вспылить. Старик словно специально выводил его из себя. Последнее время у Амирбека начали сдавать нервы, и он избегал ситуаций, в которых мог потерять контроль над собой.
– Надиа! – он откинулся на спинку стула.
Занавеска, закрывающая вход в дом, колыхнулась, и на пороге возникла женщина.
– Слушаю вас.
– Собирайся. Нам надо идти.
– Я готова, – она покорно опустила голову.
– Вы проводите нас через сад? – обратился Амирбек к старику.
– Какой разговор? – с едва скрываемым облегчением выдохнул старик.
Погода была пасмурной и сырой. Сквозь пелену серого тумана едва различался бледный диск вынырнувшего из-за горизонта солнца. Амирбек убрал рукой свисавшую на уровне лица ветку и посмотрел на крайние дома селения. До Алхинчу-Борзоя они дошли быстро по лесной дороге. Сейчас, глядя на сложенный из камня забор сада, Амирбек размышлял над двумя сложнейшими задачами: как отыскать, пусть и в небольшом селе, эмиссара и как найти транспорт. Надиа молча стояла позади. Ее присутствие в такие моменты тяготило его. Она мешала думать и раздражала. Оно и понятно, в случае чего эта женщина окажется единственным свидетелем его просчета.
– У меня в этом селе живет родственница по линии матери, – неожиданно подала голос женщина.
Амирбек обернулся:
– Чего же ты молчала раньше?
– Ты не говорил мне, что собираешься сюда, – словно провинившаяся школьница Надиа, низко опустила туго обмотанную черным платком голову.
Действительно, на эту тему Амирбек общался лишь с дедом Муслима.
– Ты знаешь, где она живет? – зачем-то спросил он.
– Ты смотришь на этот дом, – женщина бросила взгляд ему через плечо: – Вон, с голубой крышей.
