– Этот Хусейн в начале осени сбежал со своей двоюродной сестрой в горы, – ошарашил Гайрбек. – Они как муж и жена хотели жить. У нас это большой грех.
– Это не только у вас грех, – хмыкнул лежавший на спине Дрон. – В любой вере. Даже у дикарей за это на кол сажают. Инцест называется. У таких пар, как правило, дети уродами рождаются.
– Так Аллах наказывает за грехи, – закивал Гайрбек.
– Ну, про бога нам тут не надо, он у нас здесь у каждого свой, – ломая голову над тем, чего хочет Гайрбек, сказал Антон.
– Я в милиции работаю недавно, но опыт у меня есть, – не без гордости продолжал чеченец. – Кажется мне, не было там никакой любви. Просто Хусейн очень хитрый был. Он решил опозорить Зарему, чтобы ее потом семья не приняла. После этого нетрудно женщину заставить смыть свой позор кровью.
– Так вот ты к чему клонишь! – Антон вновь взялся расшнуровывать ботинок. – И где, ты думаешь, сейчас его сестричка?
– Это одному Аллаху известно, – грустно проговорил Гайрбек. – Но то, что на моей родине появилась еще одна женщина, которая скоро станет шахидкой, знаю теперь точно. Тем более Хусейн умер.
Антон развернулся и толкнул в плечо спящего на соседней кровати Михаила Гусева.
– Я все слышал, – прохрипел, не открывая глаз, контрразведчик.
– Так чего лежишь? – удивился Антон.
– А мне что, искать теперь ее? – удивился он.
– Вали в селение, где она жила, собери информацию. Главное – фотографии.
– Черт, – Гусев резко сел и потер руками лицо. – Совсем башка не варит. Извини, Антоха. Только мне машина нужна…
– Комендант даст тебе бронетранспортер. Кроме людей, которых он для сопровождения выделит, прихватишь с собой Гущина. Переводчиком возьми Джина. Он быстро найдет с земляками общий язык. Не знаю, как там у вас, а для нас интересно все, даже чем эта дамочка болела в детстве.
Гусев встал и направился к выходу.
– А теперь, что касается тебя, дорогой. – Филиппов, наконец, стянул ботинок, с удовольствием пошевелил в промокшем носке пальцами и поднял взгляд на Гайрбека. – Иди сейчас домой и сиди как мышка. Всем говори, что после такой ночи из милиции уходишь…
– Я разве похож на труса? – попытался возмутиться Гайрбек. – Что родственники скажут?
– Пусть что хотят говорят и думают, – вмешался Шаман. – Напишешь рапорт, уйдешь из милиции и уедешь на заработки в Москву. Вот твоя легенда. Понял?
– Теперь понял, – кивнул Гайрбек.
– И имей в виду, впереди тебя ждут еще экзамены, – добавил Антон.
– Тоже бить будут? – усмехнулся разбитыми губами Гайрбек.
– Татарин! – позвал Антон доктора группы.
– Здесь я, – раздетый по пояс Ринат Гайнулин сидел на кровати у стены.
– Посмотри его. Может, вчера перестарались да поломали чего, – приказал Антон.
– Иди сюда, дорогой, – усмехнулся Татарин, наклонился и выдвинул из-под кровати ящик с медицинским оборудованием.
– Я не все сказал, – заторопился Гайрбек. – Слухи ходят, будто Хусейн был одним из немногих, кто знал, где устроен тайник, куда еще при Дудаеве прятали ценности. Но у него была лишь половина карты. Главный ключ Доку держал в голове. Он отправил к Хусейну человека, которому доверял. Тот знал вторую часть секрета.
– Прямо как у Дюма, – хмыкнул Дрон. – Чтобы добраться до сокровищ, надо сложить две половины карты…
Поставив задачи, Антон лег спать. Проснулся лишь к обеду. К этому времени вернулись Шаман и Джин. Офицеры-чеченцы «нарыли» немало интересного. Выдавая себя за представителей тейпа, который ищет родственников Хусейна, чтобы те держали перед ними ответ за его непристойные дела, они приехали в Дай и плотно пообщались с местным населением. К вечеру удалось собрать максимум интересной информации, касающейся исчезнувших Заремы и Хусейна Вадалова. Хусейн был одержим войной. Пару лет назад он поклялся на могиле убитого брата воевать до победы. Этот человек был одним из приближенных к Доку Умарову людей и очень гордился своим положением. Между тем все сильнее разгоралась вспыхнувшая между ним и двоюродной сестрой страсть. Родственники были в панике, но никто не мог повлиять на рослого, не знающего жалости после гибели брата Хусейна. Отец и дед у него давно умерли. Парень привык полагаться только на себя. Тетя Заремы сделала робкую попытку отыскать Доку, пока тот был еще здоров, и попросить уговорить Хусейна отказаться от Заремы, но едва не поплатилась за это жизнью. Хусейн относился к той редкой категории чеченцев, которые воевали не за деньги, а за идею великой Чечни от моря до моря. Этими же идеями прониклась и Зарема.
– Что мы имеем, – нарушил тишину Дрон. – Хусейн убит, и его возлюбленная об этом уже наверняка знает. – Он сел на кровати. – Поэтому не исключаю, что в данный момент эта местная Жанна д’Арк уже несется на забитом взрывчаткой грузовике к какому-нибудь посту милиции…
– Типун тебе на язык, – проворчал Банкет. – Почему они, по-твоему, откапывали свои сокровища?
– С финансами у боевиков напряг, – на секунду задумавшись, ответил Василий. – Чего тут непонятного?
– А может, просто решили вовсе из страны свалить? – выдвинул предположение все это время молчавший Ермаков, которому с легкой руки Дрона уже присвоили позывной Ермак.
– Вот так вот, всей толпой? – с иронией спросил Татарин.
Он сидел на стуле и подшивал куском зеленого цвета материи воротничок.
– Задача следующая, – Антон встал и прошел между рядами кроватей, – найти Зарему или людей, которые могут знать о дальнейших планах боевиков в отношении нее.
Сказав это, он многозначительно посмотрел на Джина и Шамана.
– Тяжело это будет сделать, – цокнул языком Шаман.
– Хорошо, под мою ответственность подключайте к работе Гайрбека. Я попытаюсь убедить генерала оказать содействие и включить его в состав группы. Но, – он поднял указательный палец вверх, – особенностей нашей работы пока не раскрывать, в подробности не вдаваться. Будет достаточно его опыта как оперуполномоченного МВД. А то подготовим еще одного ниндзя, а он потом найдет способ, как воспользоваться знаниями.
– Мы хорошо пытали его, – возразил Джин. – Он крепкий мужчина.
– Деньги многих делают мягкими, – резонно заметил Дрон. – Может, он просто ждал, что вы предложите больше?
* * *
Весь следующий день Зарема не вставала с постели. Сны приходили на мгновение. Она видела что-то страшное и тут же просыпалась в холодном поту. Но надо отдать должное Фатиме, она знала свое дело. Зарема чувствовала, что хуже ей не становится. Она строго соблюдала все предписания докторши. Вовремя пила таблетки, а старуха делала ей уколы. Где этому научилась хозяйка дома, оставалось только гадать. Но спрашивать Зарема не хотела. Был в Чечне и Ингушетии период, когда каждый выживал, как мог. Многому тогда научились люди.
