– Хотите сказать, что у Хорина есть бактериологическое оружие? – ужаснулась она.
– У Хаяри. А точнее, – он закатил под потолок глаза, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное: – В доме потомка имама Шевади… Сигналом передачи контейнеров будут четки…
Он вдруг осекся и, вздрогнув, с испугом посмотрел на Нестерову.
Татьяна достала из сумочки небольшие ножницы. Спустя несколько минут Томас Райт, борясь со сном, пытался завести мотор своего «Ягуара», а еще через несколько минут изо рта и носа на его грудь хлынула розово-желтая пена. К моменту наступления смерти с запястий американца практически исчезли следы от пут.
Выбросив, не доходя платформы, в урну флакон аэрозоля, от воздействия которого с поверхности любого материала исчезают отпечатки пальцев, Татьяна поправила прическу и как ни в чем не бывало стала ждать электричку. Захлебнувшийся рвотной массой сотрудник фонда Сороса, бывший агент ФБР, остался сидеть за рулем своего «Ягуара», дожидаясь прибытия полиции и судмедэкспертов.
Солнце давно опустилось за горизонт, а в Эникали, всегда к этому времени уже погружающемуся в сон, было непривычно шумно. Выезд из села перекрывал темный силуэт бронетранспортера. Поперек ведущей в сторону равнинной части Чечни дороги стоял второй. Через открытые десантные люки между колесами на гравий падала полоса тусклого света. Сновали люди. Бряцало оружие. Недалеко от центра села, в саду одного из домов, ощетинившись антеннами, стоял «ГАЗ-66» связистов. Под натянутой маскировочной сетью, за столом, вынесенным из дома, сидели несколько мужчин в военной форме. Двое, капитан и майор, – представители военной контрразведки. Усатый подполковник, командир мотострелкового батальона, прибывший с бронегруппой для блокирования села. Двое милиционеров-чеченцев. С краю, не снимая пятнистого рюкзака, с повязанной на голове косынкой – Филиппов.
Только что закончили опрос жителей, который ничего не дал. В принципе Антон и не ожидал от него какой-то пользы. Тем более с другой стороны улицы маячил белого цвета джип «Тойота» правозащитников. Вокруг него толпились люди. Там интереснее.
Зачистка перечисленных женщиной сел особых результатов не дала. В обед из Эникали были угнаны «уазик» и микроавтобус. Несколько вооруженных людей ворвались в дома, где находился транспорт, настучали прикладами его владельцам по бокам и уехали.
Участники операции прекрасно понимали: местные жители, оказавшиеся сейчас в роли потерпевших, на самом деле сотрудничают с бандитами, и все было заранее спланировано. Антон был уверен, обе машины оказались под завязку заправлены бензином, в исправном состоянии и даже находились не во дворах, а на улице. Но что-либо доказать было попросту невозможно. Пытаясь измором вынудить кого-то заговорить, устроили тотальные обыски. Как всегда, нашли оружие, боеприпасы, а к исходу дня и пленного солдата, который, по словам хозяина, был только сегодня выкуплен им с целью передачи властям. У кого, за сколько и что его подвигло на такой «подвиг», объяснить мужчина был не в состоянии. Сам боец говорить не мог по причине отсутствия признаков хоть какого-то разума. Постоянно улыбался, пускал пузыри и чесал покрытую косматой щетиной бороду. Принадлежность его к военным выдала татуировка на левом плече с названием части, год назад находившейся в Чечне. Контрразведчики быстро подняли документы и установили личность солдата.
– Можно сказать, что весь этот шалман не зря, – просмотрев сделанные на стандартном листке записи простым карандашом, зевнул майор из ФСБ. – Оружие, пленник…
Вполуха слушая разговор, Антон размышлял, как поступить дальше. Толку от группы сейчас в Чечне никакой. Войска сами перекроют дороги, авиация с рассветом приступит к поиску транспорта. На вероятные направления перехода административных границ выдвинутся разведчики группировки. Говоря обычным языком, военные приступили к плановым мероприятиям по установлению местонахождения и уничтожению бандформирования под командованием арабского наемника Аль Хаяри. Группа Филиппова частично свою задачу выполнила. Пусть не смогла обнаружить и уничтожить Хаяри, пока он находился в своем логове, но определила направления его движения, численность и доказала, что этот человек действительно находится на пути в глубь России. Нейтрализовали группу из двух-трех человек, один из которых смертница. Есть множество более многочисленных структур и ведомств, имеющих большие возможности, чем группа, в которой осталось всего восемь бойцов. Пусть теперь работают. Стоп! Антона словно ударило током. За все время в этой суматохе он даже не вспомнил об офицерах-чеченцах, которые ждут его сигнала.
Глава 9
Шевади Айдаев, он же Саид, поселил Вахида и его людей в одной из комнат своего огромного дома, окна которой выходили как раз на то место, где накануне собака с такой легкостью разорвала человека.
Сегодня Ахмеда похоронили. Перед самым рассветом его вывезли на повозке через задний двор на кладбище. Саид не разрешил Джину и Батаевым выходить…
– Не надо, чтобы вас кто-то видел, – сказал он после утреннего намаза.
Из всех, кто пришел в этот дом с вечера, на похороны ушел один Сулло. Он был каким-то дальним родственником Ахмеда.
Вахид походил из угла в угол комнаты, разглядывая рисунок ковра, затем, усевшись перед телевизором на старомодный диван, сделанный из дерева, взял в руки пульт.
Изображение было не ахти каким. Работали только два канала центрального телевидения. Ничего интересного. По одному что-то обсуждали депутаты, по другому выступал известный шоумен. Отбросив пульт в сторону, Вахид вышел во двор. Огляделся. Дом располагался буквой «Г» и имел два входа. Сейчас он был пуст. В этом Джин был уверен. Его так и подмывало посмотреть четки. Для этого надо было пройти в комнату Шевади. Найти, если он не забрал их с собой, будет просто. Почему-то Джин был в этом уверен.
– Иса, – позвал он сидевшего у входа Батаева-младшего.
Дождавшись, когда тот повернется в его сторону, поманил рукой:
– Я дом осмотрю, – зашептал Вахид. – Пусть Шамиль чем-то займет Юшу, а ты присмотри за дорогой.
Через несколько минут он вошел в ту половину дома, где жили старик и его племянник с сестрой.
Комнаты были просторными, светлыми, и сразу бросалось в глаза, что живущие здесь люди не бедствуют. Разувшись при входе, Вахид направился в спальню Шевади.
Стол, три стула. Аккуратно заправленная, старинная кровать с железными шариками. В углу старомодный телевизор и такой же видеомагнитофон. Между окном и стеной еще один стол, похожий на парту, со слегка наклоненной крышкой. На нем Коран в обложке, тисненной золотом, рядом четки. Именно те, которые старику передали от Хаяри. Он осторожно взял их в руки и поднес к глазам. Ничего необычного. Одиннадцать зерен, перемычка, снова зерна… Для верности он пересчитал их. Всего, как и положено для мусульманских четок, девяносто девять зерен. Вахид, как и подобает истинному чеченцу, с раннего детства знал назначение этого предмета. Каждое зерно напрямую служит для чтения по нему краткого изречения из Корана.
