Дрон присвистнул и невольно посмотрел в сторону своего подопечного, затем, всунув руки в карманы камуфлированных брюк, подошел к Антону почти вплотную:
– Шеф, разрешите внедриться в столь серьезную структуру не особенно дружественной, рвущейся в НАТО страны. – Лицо его было приторно серьезным, голос вкрадчивый, и Антон, уставший от постоянного напряжения, не торопился обрывать «клоуна» группы.
– Каким образом вы собираетесь это сделать? – подыгрывая подчиненному и сделав вид, будто предложение его заинтересовало, спросил он.
– Этой ночью предлагаю инсценировать их побег, а помощь в этом гнусном деле окажу сам, для достоверности прирезав, к примеру, – он посмотрел на Гулидова, потом перевел взгляд на Тумана, – двух, трех человек из состава нашего подразделения…
– Тьфу ты, черт лысый! – заржал Гулидов.
Разведчики успели привести себя в порядок и позавтракать, когда Лавр доложил о поступившей из Москвы информации.
Машинально посмотрев на часы, Антон удивленно хмыкнул и поднялся с брошенного на землю в тени деревьев спального мешка, поверх которого он дремал. Смахнул ползущего по шее муравья. Оперативность работы информационного центра, по отношению к прежним операциям, значительно возросла. Если раньше приходилось ждать нужный материал или ответ на запрос почти сутки, то сейчас на это уходило не более четырех часов. Заметно улучшилось межведомственное взаимодействие и обмен информацией в рамках «Антитеррора» между ФСБ, ГРУ, МВД и даже «Интерполом». В отдельных случаях штабу удавалось выйти на силовые структуры других стран.
«А может, просто пришел ответ, что эти лица неизвестны и раньше не попадали в поле зрения спецслужб», – мелькнула мысль. Однако все было иначе.
* * *
Навалившись на сложенную пополам подушку, Халид полулежал на старинной кровати, стойки которой были украшены металлическими шариками, покрывшимися местами от времени бурыми пятнами ржавчины. Поверх панцирной сетки, под матрацем, были уложены доски. Их принесли из кошары, и небольшую комнату с единственным окном, коврами на стенах и полу заполнил едва уловимый запах бараньей шерсти. Рядом стоял столик. Ваза из обычного стекла, наполненная фруктами, соседствовала с упаковками каких-то таблеток и пистолетом «беретта».
Только что ушел врач. Он сделал обезболивающий укол, перед этим изрядно измучив долгим ощупыванием, заставляя Халида то вдохнуть, то выдохнуть воздух, и, посетовав на отсутствие рентгена, констатировал перелом нескольких ребер с ушибом грудной клетки.
Рядом, напротив входа, на невысокой скамейке восседал Казбек Тайзулаев по кличке Слон, личный телохранитель Халида.
Он был молод, высок, широк в плечах. По всегда невозмутимому лицу этого человека невозможно было определить его настроение.
У противоположной стены, рядом с подставкой с установленным сверху телевизором «Soni» и видеомагнитофоном, на обыкновенном стуле, развернутом спинкой вперед, сложив на ней руки, сидел Цицаев.
– Если мне не изменяет память, ты дарил отцу джип «Вранглер»? – негромко спросил Халид.
– Да, – ответил бородатый, со сросшимися на переносице бровями и бордовым шрамом поперек лба средних лет чеченец. – Ему еще нет и трех лет.
– Пойми меня правильно, брат, – сморщившись от боли, Халид перевел дыхание. – У нас и так мало людей. За дело, которое мы сейчас воплотили в жизнь, ты получишь деньги, – он покосился на Слона, словно ища подтверждение, но тот продолжал смотреть в одну точку. – Съездишь в Ростов или еще куда-нибудь, пригонишь другую. Сейчас же отпустить тебя не могу. Может случиться так, что сюда нагрянут федералы. Я едва хожу. Трое наших братьев остались в Центоре-Юрте. Раненными, их приютили добрые люди. Двое совсем в плохом состоянии и, наверное, умрут. На счету каждый моджахед.
– Мне не жалко машину, – Цицаев говорил, глядя прямо в глаза Халиду. – Пойми, оскорбили моего отца. Как бы ты поступил, если бы такое случилось в твоей семье? Тем более мы точно знаем, где она стоит и когда за ней вернутся эти дети шакалов.
– Таких людей надо наказывать, – неожиданно подал голос Слон. – Мы воюем за наш народ с неверными, а кто-то грабит отцов наших моджахедов. Этим скотам надо отрезать прилюдно головы, чтобы весть о возмездии облетела всю Ичкерию.
Говоря это, он не сменил своего положения. Под густой черной бородой почти не было видно губ. На мгновение Халиду показалось, что голос идет откуда-то изнутри великана.
– Хорошо, – немного подумав, согласился Халид. – Но только если они не появятся, как обещали, через три дня, вы вернетесь.
– Спасибо. – Цицаев поднялся и, прижав руку к левой половине груди, вышел, одарив полным благодарности взглядом Слона.
– С этого момента будешь сопровождать Али, – дождавшись, когда в коридоре стихнут шаги Цицаева, заговорил, обращаясь уже к своему телохранителю, Халид. – Он будет ездить туда, где хорошо работают телевизоры, и записывать на видео все «Новости» из России. Меня интересуют те фрагменты, в которых проскользнет информация о наших заложниках.
По-прежнему не меняя своего положения, едва заметно Слон кивнул. Халид позволял ему такую вольность. С виду громоздкий, угрюмого вида горец на самом деле был подвижен, умен и хитер. Отлично стрелял. Но главное его качество, которое ценится у людей, выполняющих обязанности телохранителя, заключалось в решимости, не задумываясь, отдать свою жизнь за хозяина. Эту должность он занял не случайно. Как-то отряд нарвался на засаду, устроенную в развалинах молочной фермы, где боевики собирались провести ночь. Кадыровцы и русские точно знали о намерениях Халида. Среди его моджахедов оказалась крыса. В прямом боестолкновении возникла ситуация, когда в Халида выстрелили с десяти шагов из пистолета. Этот великан был рядом. Доли секунды ему хватило, чтобы заслонить командира грудью и убить стрелявшего.
По чистой случайности пуля попала в магазин с патронами для «АКМ», который лежал в кармане разгрузки, и потеряла инерцию. В тело вошел лишь стальной сердечник, и то, расколов ребро, он так и остался в нем. Спустя сутки, когда бывший ветеринар одного из колхозов извлек из могучей груди Слона смятый, похожий на небольшой обрубок толстой проволоки кусок стали, Халид объявил ему вознаграждение в пятьсот долларов, одновременно назначив на новую должность. После боя выяснилось, что именно предшественник Слона «стучал» федералам, сообщая обо всех перемещениях отряда и планах командира. В самый последний момент он скрылся под предлогом сходить по нужде.
Халид невольно вспомнил казнь этого человека и поежился. Его долго били. Затем прикладом автомата методично раздробили пальцы, переломали руки и ноги. Приводя в сознание, не спеша продолжали экзекуцию. Когда он в прямом смысле превратился в мешок с костями, его вынесли на солнцепек и бросили на землю умирать медленной и мучительной смертью. Лишенный возможности согнать с лица даже овода, он страшно кричал. Тогда Али проткнул язык предателя тонким ножом и, вытащив наружу, отрезал. Изо рта хлынула кровь. Задыхаясь и кашляя, вскоре он умер…
