– Полынь! – крик Линева заглушил свист резины разворачиваемого какой-то неведомой силой поперек дороги «уазика». Полынцева вначале прижало всем телом к двери так, что ему на какое-то мгновение показалось, что он попросту выдавит ее сейчас плечом, затем последовал резкий удар, и все утонуло во мраке и звоне битого стекла.
Полынь пришел в себя первым и почти сразу. Страшно болела ушибленная о руль грудь, а перед глазами он видел только бок супер-«МАЗа». Тупо уставившись на странную надпись на полуприцепе, он никак не мог понять, кто виноват. Казалось, прошла целая вечность. Из оцепенения его вывел вопль Тумана:
– Куда же он, гад, пер!
Справа закашлялся Данила:
– Приехали.
С трудом открыв дверь, Полынь вышел на трассу. Скрипели тормозами останавливающиеся попутки. Хлопали дверцы машин, водители которых спешили на помощь. Кто-то бежал с аптечкой, кто-то с огнетушителем. Но возгорания не было.
Вся передняя часть их «старичка» была полностью разворочена. Капот и вовсе сложился гармошкой. Они врезались в левое колесо фуры, которая почему-то замерла поперек их полосы.
Медленно открылась дверь супер-«МАЗа», и на дорогу, в буквальном смысле, вывалился водитель. С трудом удержавшись на ногах, он уцепился руками за подножку и тупо уставился на развороченный «уазик».
«Неужели он так мог пострадать? – удивился еще плохо соображающий Полынь. – Такая здоровая машина».
Ясность внес Туман, который сразу разобрался, что к чему. Подскочив к водителю, он схватил его за отворот рубашки, развернул к себе лицом и двинул в челюсть с такой силой, что того оторвало от земли и отбросило на капот остановившейся в нескольких метрах «Субару».
– Пьяная скотина! – медленно надвигаясь на сползшего на асфальт дальнобойщика, с явным намерением добавить ему еще, прохрипел Туман. – Ты чуть троих человек на тот свет не отправил!
Положение спасла владелица иномарки, остановившей полет водителя. Вылетев на дорогу, женщина начала дико кричать, что ее машина ни при чем, и если у кого-то есть желание покалечить негодяя прямо здесь, то пусть бьют его о свои автомобили.
– Прямо в пяти метрах резко на нашу полосу вывернул. Хорошо еще, что мы едва тащились, – прижав к разбитому лбу носовой платок, проговорил Линев. – А ты тоже хорош. Нет чтобы за дорогой следить… Так бы успел съехать на обочину.
Присев на корточки, Полынь, морщась от боли в груди, вынул сотовый телефон и стал набирать номер ГАИ.
* * *
Кривой и Дыба дожидались Питона в частном доме, который заранее сняли у одинокой глухой старухи на самой окраине небольшого и тихо умирающего села Козино.
Молодежь, едва почувствовав себя самостоятельной, бежала отсюда в близкую и манящую столицу, а мужики, по причине развала колхоза, почувствовав себя никому не нужными, тихо спивались и «переезжали» на кладбище. Доведенные же до отчаяния бабы нянчили внуков, которых «подбрасывали» дети, да трудились на собственных огородах. Кому повезло, те работали на ферме, уже давно считавшейся нерентабельной.
Майор оказался только с виду дряблым и безвольным. За время переезда он пытался выбить окно машины ногами, один раз набросился на сидевшего за рулем Дыбу, в надежде, что, потеряв управление, тот попадет в аварию. Дружкам пришлось отъехать от трассы и, оглушив его специально прихваченным для таких целей резиновым молотком, вколоть сильнодействующее снотворное. По идее, в сочетании с алкоголем, оно должно было свалить служивого, но тот лишь обмяк, и всю дорогу, пуская слюни, что-то бормотал себе под нос.
Дружки помнили строгое указание Гафура – чтобы на теле офицера не было никаких следов побоев, а в крови отсутствовал наркотик – поэтому действовали с максимальной осторожностью.
Заперев майора в гараже, где периодически наведывающийся к домохозяйке правнук ставил свою машину, они вошли в дом и теперь скучали перед стареньким телевизором.
Сама бабка возилась в огороде. В комнаты, за которые ей хорошо заплатили, не входила, ограничившись тепляком, куда, как она говорила, всегда переезжает на лето.
– Интересно, – сидевший на стареньком диване Дыба вытянул ноги и посмотрел на Кривого, – а как Питон этого сапера разговорить собирается, если Гафур сказал, чтобы следов побоев не было? От денег он отказывается, а стоит развязать руки, так тут же бросается, хоть и приплющило его после укола и водки.
– Наверное, у Питона какой-нибудь препарат есть, – пожал плечами Кривой, не отрывая взгляда от экрана телевизора. – Не наша проблема. Не продаст он ни грамма, если мы с ним чикаться будем.
Рядом с домом раздался едва различимый скрип тормозов. Переглянувшись, оба подельника подошли к окнам, заставленным горшками с геранью и алоэ.
От калитки через двор уже шел Питон и какой-то незнакомый парень с оттопыренными ушами. Он оживленно о чем-то рассказывал чеченцу, размахивая руками, тот делано смеялся.
– А это что еще за чудо? – удивился Кривой.
– Какой-нибудь специалист по причинению боли без следов, – с иронией в голосе ответил Дыба.
В это время «БМВ», за рулем которой остался Аюп, развернувшись, вновь выехала на дорогу.
Питон прошел в дом, пропустив вперед себя незнакомца.
– Заходи, дарагой, – он указал место за кухонным столом. – Сейчас заправим машину и через час будем в твоем Можайске. Вот, попутчика прихватил, – обращаясь к вышедшим из комнаты бандитам, улыбаясь, объяснил чеченец. – Это мои друзья, о которых я говорил, – пояснил он ушастому.
– Сергей, – представился, застенчиво улыбнувшись, парень. Затем, спохватившись, привстал, пожал руки Дыбе и Кривому, которые, не понимая, в чем дело, промямлили в ответ какие-то на ходу придуманные имена.
«Педик», – брезгливо подумал Дыба.
«Студент», – сделал вывод Кривой.
– Пойдем, – Питон показал Дыбе взглядом на двери, – покажешь мне свое приобретение.
Гараж был сделан из листового железа и раскалился на солнце. Когда Дыба открыл дверь, их обдало жаром словно из печки.
Майор сидел, привязанный обеими руками к металлическому стеллажу. Рот был заклеен скотчем. Военный долго щурился от яркого света, пытаясь вытереть о плечо выступившие на глаза слезы.
– Он запястья не натер? – заволновался Питон, присаживаясь перед пленником на корточки.
– Не должен, – Дыба подошел и встал рядом. – Видишь, мы ему под веревки мягкую резину положили.
– По голове били?
– Так, резинкой, – отмахнулся Дыба. – Даже шишки нет. Наркоз Древнего Египта.
– А ты что, там был? – усмехнулся чеченец и отклеил скотч от рта пленника. – Побрить его надо, прежде чем второй раз клеить будете.
– Понял, – вздохнул Дыба.
– Майор, – Питон похлопал пленника по щеке, – ты меня слышишь?
