– Давай нарубим веток и листьев. – Закончив возиться с Горидовым, Антон подошел к курившему, сидя на рюкзаке, Лебедю. – Нужно сделать навес и лежанку...
Глава 8
Получив от Филиппова известие о том, что они уже находятся в десяти километрах от цели, Максим Петрович несказанно обрадовался и даже позволил себе по этому поводу сто граммов текилы. На настроение никоим образом не повлиял факт ранения Танзаева. До начала операции большую обеспокоенность у него вызывала непосредственно переброска его людей из России в Заир. Он был уверен, главное – это оказаться им на месте, а уж там Филиппов вылезет вон из кожи, но доставит на аэродром заветные контейнеры.
Он сидел в плетеном кресле, вынесенном на балкон, жмурясь от уже холодного, но яркого осеннего солнца. Душа пела. Не терпелось сообщить новость Подковыркину. Максим Петрович напряг память и, вспомнив номер сотового босса, набрал его на трубке радиотелефона.
– Как наши дела? – сразу после обмена приветствиями спросил Григорий Яковлевич.
Голос Подковыркина с придыханием, присущим человеку, страдающему ожирением, спустил Белоцерковского с небес, напомнив, что его доля в этом деле снижена до смехотворной суммы.
– Отлично, – вздохнул он. – Мои люди очень стараются. Только что говорил с одним из них... Все идет с большим опережением графика.
– Во-первых, – в голосе Подковыркина послышались нотки раздражения, – ты забываться стал. Это не твои, а мои люди, с трудом подобранные при твоем содействии, очень стараются. А тебе, я вижу, периодически надо напоминать о том, на кого работаешь. Во-вторых, чего такой невеселый?
«Глупый вопрос», – разозлился Белый. Стараясь не выдать своих эмоций, сказал:
– Это не телефонный разговор.
– Хорошо. Вечером встретимся, – Подковыркин выдержал паузу.
До слуха Максима Петровича донесся шум проезжающей большегрузной машины. «Значит, этот козел где-то возле трассы», – мелькнула мысль.
– Как я понимаю, нам гости из Самары больше не нужны?
– А что? – Белоцерковский догадался, что Подковыркин говорит о жене и сыне Филиппова. – Где они сейчас?
– Рядом со мной в машине сидят. Их ребята отвезти на природу собираются.
– Вы в своем уме?! – Белый понял, что Подковыркин решил уничтожить семью Антона. – Ни в коем случае не делайте этого! Слышите, ни в коем случае!
– Давай все-таки встретимся, – озадаченный реакцией Белого, пробормотал Подковыркин. – Жду на даче, как обычно. А их пока отправлю обратно.
Бросив трубку на стоящий рядом столик, Максим Петрович налил себе еще рюмку текилы и выпил, закусив долькой лимона, посыпанного солью. Теперь он пил не от радости, а чтобы успокоить нервы. Подковыркин едва не спорол глупость, и только по счастливой случайности удалось предотвратить беду. Белоцерковский, в отличие от своего покровителя, знал, что представляет собой офицер элитного спецназа. Грубая и непродуманная игра с такими людьми обречена на провал. Наверняка Филиппов уже предусмотрел подобный исход дела и выработал определенную линию поведения. Белый был уверен: соверши ошибку, и не они с Подковыркиным будут игроками, а Филиппов. Пока алмазы у него, главный козырь, чтобы их получить, – это его семья. Кроме того, у Белого после разговора с шефом на этот счет появилась идея. Использовать Филиппова в своих интересах и забрать бриллианты у Подковыркина. Ведь теперь, как ни крути, Антон его должник. Узнав, что депутат хотел сделать с его женой и сыном, бывший спецназовец решит наказать его, тем самым став союзником Максима Петровича.
Так или иначе, Белоцерковский не собирался отдавать с таким трудом похищенные алмазы. Он еще повоюет...
Подковыркин встретил Белого у себя в кабинете. По своему обыкновению, он сидел за компьютером, сосредоточенно глядя на экран монитора.
«Наверняка из порносайта не вылезает», – подумал Белоцерковский, здороваясь.
– С чем пожаловал? – Настороженно глядя в глаза гостю, хозяин кабинета вышел из-за стола и, как всегда, указал на кресло у стены.
– Я бы хотел, чтобы вы пересмотрели наши доли. – Белый вынул носовой платок из кармана и вытер вмиг выступивший на лбу пот. – Я потратил год на то, чтобы алмазы стали моими...
– Я подумаю, – вздохнул Подковыркин. – Но однозначно, моя часть будет значительно больше. Ты же не будешь ставить под сомнение мои расходы?
Белый кивнул головой, но в душе он был не согласен.
«Я большим рисковал, – думал Максим Петрович, наблюдая, как депутат разливает по рюмкам коньяк. – Он только деньгами. Я жизнью. Он лишь оказывает содействие на последнем этапе, я полностью провернул дело. Десятой части для него много, чтобы покрыть все расходы и припеваючи жить остаток жизни».
– Почему ты против ликвидации семьи Филиппова? Ее содержание в Москве создает много хлопот, – оторвал его от размышлений Подковыркин.
– А вдруг какой-нибудь срыв! Что мы будем делать, если он каким-то образом переиграет нас и предложит алмазы в обмен на жену и сына? – Белый ослабил галстук. – Филиппов настоящий профессионал. Я больше чем уверен, по возвращении он навяжет нам свои условия игры. Тем более он осведомлен о характере груза.
– Я распорядился, чтобы в самолете, на обратном пути, его убили... Поэтому считаю, что зря послушался тебя и отложил ликвидацию этой сучки и ее щенка.
– Зря?! – На лице Белого появилось недоумение. – А если тот, кто должен его замочить, к этому времени сам откинет копыта? У них ведь уже один раненый есть.
– Как это? – удивился депутат. – Почему молчишь? Кто?
– Тарзан. При каких обстоятельствах, не знаю. Кроме того, бузит Гуру. Я разрешил его, в крайнем случае, тоже убрать.
– У Лебедева все нормально?
– Он и есть тот самый ликвидатор? – усмехнулся Максим Петрович. – Боюсь, Филиппов учел это как один из возможных вариантов. Интеллект, способность просчитывать вероятное развитие ситуации, умение хладнокровно и мастерски убивать и ориентироваться на местности – вот что я ценю в подобных ему людях.
– Ладно, – вздохнул, соглашаясь с его доводами, Подковыркин. – Убедил.
Он еще раз разлил по рюмкам коньяк. Однако выпить не позволил осторожный стук в дверь.
– Войдите, – депутат недовольно поморщился.
Вошел охранник, который недавно провожал Белоцерковского по дому. Вид у него был взволнованный.
– Григорий Яковлевич, – он покосился на Белого и шмыгнул носом.
– Я, пожалуй, подожду за дверями, – Максим Петрович поднялся со своего места.
– Сиди, у меня от тебя секретов нет, – проворчал Подковыркин и перевел взгляд на вошедшего. – Говори.
– Чену менты повязали. Левандовский убит. – Он втянул голову в плечи и отвел взгляд в сторону, словно был виновен в случившемся. – Баба с малым дает показания против них...
