– А-а, теория полой земли, – откинулся в
раскладном кресле Шихман. – Читали, как же. «Плутония». Право же, теория
универсальная. Позволяет объяснить совершенно необъяснимые вещи…
– И «Плутонию» Обручева, и «Путешествие к центру земли»
Жюля Верна. – Звягинцев скептически усмехнулся, покачал головой. –
Знаем, Изя, знаем, тоже читали. В детстве далёком. Пещеры, коридоры,
таинственные извилистые проходы. И динозавры на сладкое. Писательский клондайк.
Может, ещё и нам что-нибудь написать?
А про себя подумал: «Чем чёрт не шутит, чего доброго, и вправду
напишем. Не мы, так кто-то о нас… Про экспедицию вот эту самую…»
– На самом деле, – сказал Бубенчиков
серьёзно, – о том, что там находится… я уж молчу – в центре Земли, даже у
самой поверхности… мы на сегодняшний день знаем в основном только то, что ничего
не знаем. Отсюда простор для полёта самых антинаучных фантазий. Только один
вопрос на засыпку: почему земное ядро не остывает в соответствии с законами
термодинамики? А? «Молчит наука»…
– Ты, Лёва, старый поц в шорах! Нет в тебе полёта
крылатого. – Шихман разгорячился, выпятил челюсть, словно неукротимый
бульдог. – Я не буду сейчас говорить ни о царстве Агарти, ни о походах
Деница к Антарктиде, ни об экспедициях адмирала Бэрда, в двух словах всего не
расскажешь, но знай, ты узко берёшь. Вот, почитай. Надеюсь, твой английский
тебе позволит. Ещё спасибо скажешь за расширение кругозора…
С этими словами он порывисто метнулся к ещё не
распакованному чемодану, вытащил тоненькую брошюрку, озаглавленную длинно и с
претензией на оригинальность: «В хорошем сыре всегда бывают дыры. Оригинальный
взгляд профессора Шихмана на теорию полой земли. История, реальность,
интригующие факты. Мини-переворот в науке!»
– Спасибо, Изенька, тронут до слёз. – Звягинцев
благодарно кивнул, положил творение друга на стол, примирительно
улыбнулся. – Старый поц в шорах, говоришь? А есть у вашего библейского
народа пословица, что старый конь борозды не испортит?.. Уход продвинутой расы
в пещеры – это, конечно, интересно, но… На уровне примитива. На том, уровне, на
котором у нас нынче научную фантастику пишут… – Лев Поликарпович весомо
накрыл брошюру ладонью. Настала его очередь закатить лекцию коллегам. А неча
подкусывать, будто он рутинёр и ретроград, не готовый к восприятию свежих,
благородно-безумных научных идей. – Я сейчас не буду распинаться ни о
теории «кротовых нор» Стивена Хокинса с её возможностью создания туннелей между
параллельными пространствами с помощью полей тяготения коллапсирующего
вещества. Ни о «космических червоточинах», которыми якобы пронизан наш
трёхмерно-временной континуум. Ни об эйнштейно-розеновских мостах, по которым
вроде бы можно практически мгновенно преодолевать расстояния. Давайте лучше
вспомним некоторые факты. Еще Рерих писал в своих дневниках о неоднократных
исчезновениях людей в Гималаях. Граждане заходили за угол и необъяснимо
пропадали неизвестно куда. В тридцать восьмом году из ленинградских «Крестов»
бежал оккультист Волобуев, посаженный туда за нежелание сотрудничать с
властями. Собственно, никто никуда не убегал, сокамерники уверяли, что он просто
растворился в воздухе. Подобной способностью перемещаться в пространстве
обладал, по словам современников, и Аполлоний Тианский.
[83]
Я
не буду здесь говорить о графе Сен-Жермене, мадам Блаватской и графе Калиостро,
это люди сложные. Зато доподлинно известно, что Джон Ди
[84]
ещё
четыреста с лишним лет назад утверждал, будто проекция Меркатора
[85]
есть лишь первое грубое приближение. По его мнению, Земля на самом деле совсем
не круглая. Она состоит из множества сфер, наложенных одна на другую в
некотором высшем измерении. Между сферами есть точки, вернее, поверхности
соприкосновения, причём Север, в частности Гренландия, в других мирах
простирается до бесконечности. Потому-то Джон Ди и подавал королеве Елизавете
многочисленные прошения, в которых убеждал Её Величество немедленно завладеть
Гренландией. Англия, таким образом, должна была заполучить дверь в другие миры…
Не хило? В шестнадцатом-то веке?
– Когда-нибудь, – буркнул Шихман, – и нас с
нашим двадцатым да двадцать первым будут вспоминать как ископаемых. Помните, у
Стругацких? Звездолётчиков двадцать какого-то века является выручать потомок из
уже вовсе отдалённого будущего. Всё починил и говорит: «Преклоняюсь перед вашим
мужеством, товарищи. На таких гробах летаете…»
Звягинцев этак по-профессорски постучал по столу черенком
вилки.
– Говоря о субпространственных переходах, никак нельзя
обойти вниманием культуру инков. У индейцев Южной Америки существует древнее
предание о длинной, опасной дороге, ведущей в землю Богов… Согласно легенде,
герои, лучшие воины, желающие присоединиться к своим Богам и получившие на это
разрешение, через врата бессмертия уходили в прекрасную вечную жизнь… Пока не
припёрлись конкистадоры и всё не опошлили. Тем не менее предание утверждает,
будто верховному жрецу Араму Мару удалось бежать. Он добрался до священных врат
и с помощью какого-то «Золотого ключа семи лучей» раздвинул скалу. Разлилось
голубое свечение, открылся длинный сверкающий туннель… Арам Мару передал
священный ключ младшим жрецам, прошёл сквозь врата – и больше его никто никогда
не видел. Но настанет время, когда ключ семи лучей вновь распахнёт врата в иные
миры, и тогда откроются города Богов из другого измерения, в том числе и Вечный
город, что покоится в водах озера Титикака…
– Утонувший град Китеж, – кивнул Бубенчиков.
– Вот ужо откроются… – Шихман взглянул на свет
через пустую бутылку, со второй попытки установил её под столом. – И
вылезет оттуда такое… Как в фильме «Звёздные врата». Смотрел?
Язык уже плоховато слушался его, глаза закрывались – выпито
было немало.
– А туннели между мирами андские жрецы называли
«пункучака». «Чака» – мост, порог, «пунку» – дверь, врата, – невозмутимо
продолжал Звягинцев. Алкоголь с трудом его брал. – Соответственно, места,
где открываются пункучаки, обозначали огромными каменными воротами. Их ещё
называли «проёмами, откуда приходят Боги»…
– Однако, джентльмены, мне пора… – Бубенчиков
сонно встрепенулся, поднялся с койки и протянул Звягинцеву крупную, корявую,
давно и навсегда разбитую тяжёлой работой ладонь. – Приятно было
познакомиться.
– Лёва, пока. – Изя тоже встал, и два профессора,
покачиваясь, вышли из вагончика. В отличие от загадочного йети, в пространстве
они перемещались с трудом. Лев Поликарпович провожал их взглядом, стоя на
пороге. «Качество написанной диссертации следует для начала проверить на
близких, – вспомнился ему древний афоризм. – Если во время чтения на
родственников нападает здоровый, глубокий сон, значит, диссертация правильная…»
