Лицо девятизвёздочного светилось сумасшедшей надеждой.
– Всемерно рад помочь, товарищ генерал армии. –
Скудин кивнул и тоже решил пошутить: – На время экспедиции будет сын полка.
– Ну-ну. – Расплывшись в улыбке, генерал поднялся
и от души пожал Скудину руку. Кудеяр, как полагалось, вскочил, и серебряный
череп весомо приложил его по и так уже изрядно намозоленным частям анатомии.
Обрадованный Владимир Зенонович ничего не заметил. – Я, подполковник, на
тебя очень надеюсь…
«Ох». Иван, конечно, мигом заподозрил, что генерал чего-то
крепко недоговаривал… Ну да где наша не пропадала. Довести до потребных
кондиций барского отпрыска – это гвардейскому спецназу раз плюнуть. Ну там, два
раза.
Генерал, однако, смотрел на него, как смотрят на камикадзе.
Часть вторая. Красный свет
Резвый мальчонка
Воздух в любом аэропорту совершенно особенный. Как, впрочем,
и на вокзале. Он пахнет дальними странствиями. В нашем Отечестве аромат дальних
стран, особенно в летнюю пору, представляет собой сложную смесь эманации
разогретого солнцем гудрона, кожи чемоданов, человеческого пота, нетерпения и
волнения. Плюс запахи съестного, волнами наплывающие со стороны многочисленных
буфетов и ресторанов.
Сквозь автоматические двери порциями врывался горячий
июньский ветер и вместе с ним – оглушительный рёв самолётных турбин. Вдоль
стоек регистрации с жужжанием скользила моечная машина, направляемая пожилой
тёткой в синем халате. Сколько профессору Звягинцеву приходилось летать – в
любом уголке необъятной страны аэропортовские Бабки-Ёжки, всё равно,
механизированные или нет, обязательно стартовали именно с того угла, где
скапливалось наибольшее количество пассажиров и их багажа. А то как же.
Скандал, крик, возмущённое потрясание шваброй: «Для вас, проклятых, стараюсь!»
Всё развлечение.
На сей раз тётку ожидала досадная неудача. Объявили
регистрацию на мурманский рейс, и профессор со спутниками оказались как раз в
голове очереди. Могучие спецназовцы и молодые учёные, поднаторевшие в
байдарочных путешествиях, в считанные секунды побросали все «катули» на
движущийся конвейер, и Баба-Яга, уже изготовившаяся для геройского тарана,
разочарованно проследовала со своей автоматической ступой мимо. Ну да ничего.
Боевой вылет у неё сегодня наверняка был не последний.
В накопителе, перед последней дверью на лётное поле,
ожидание затянулось сверх всякой меры. Красивые и деловитые девушки в форме, с
бормочущими рациями в руках, так и сновали туда и сюда, но на посадку почему-то
не приглашали. Согласно электронным часам на стене, самолёту уже минут пять как
полагалось быть в воздухе. Российские пассажиры, всем известно, – самые
терпеливые пассажиры в мире. Но и они мало-помалу начинали чувствовать себя
забытыми.
– Бомбу нашли в багаже, – предположила ехидная
Виринея.
– Ай-яй-яй! – немедленно подыграл Алик. –
Говорила же мне бабушка: не вези автомат багажом, лучше почтой отправь…
– Анекдот есть, – покосившись на Скудина, сообщил
Веня Крайчик. – Мать пишет сыну-солдату, мол, вот забрили тебя, родимого,
в армию, а тут весна, кто же мне теперь огород вскопает. Сын в ответ: наймите,
мама, тракториста, алкоголика Васю, только обязательно проследите, чтобы он тот
длинный промасленный свёрток, что я перед армией в картошке зарыл, ни в коем
случае не потревожил… Неделю спустя мать новое письмо шлёт: сыночек, миленький,
спасибо тебе большое, уж так позаботился! Приехали от тебя два мужика, каждый в
плечах сажень, а обходительные до чего! Весь огород перекопали на аршин в
глубину – и денег не взяли…
Кудеяр сделал вид, будто не слышал.
– Да, кстати, о сыновьях. – Профессор Звягинцев
глянул в очередной раз на часы и повернулся к Ивану, окончательно
помрачнев. – Ну и где ж этот ваш мальчик?
В самом деле – несмотря на всё более пугающие значения
электронных цифр, генеральского отпрыска по-прежнему не было ни слуху, ни духу.
Скудин невозмутимо пожал плечами:
– А хрен его знает.
Ничего иного он даже при желании ответить не мог. Он
подряжался присматривать за «генералычем» в полёте и далее. Но вот доставлять
его к самолёту, да ещё обеспечивать своевременность отправки этого самого
самолёта – нет, таких обязательств Чёрный Полковник на себя не принимал. Некий
внутренний голос, правда, уже подсказывал ему, что даже и основные, без
дополнительных, обязательства эти синекурой отнюдь не покажутся – по принципу
бесплатного сыра, который, как известно, бывает только в мышеловках, – и
Кудеяр тихо, надеялся, что, может быть, вот сейчас пригласят на посадку, а
генеральское чадо…
Увы. увы. Анекдот, некрасиво порочащий родную
госбезопасность, сработал как заклинание. Со стороны регистрации точно из-под
пола возник гибкий человек в камуфляжной форме, чёрных очках и невероятно
белых, словно зубным порошком начищенных кедах. Мгновенно отыскав взглядом
Скудина, он неслышно приблизился и сказал негромко, не разжимая губ:
– Подполковник, я от Владимира Зеноновича. Не
оборачивайтесь. Следуйте за мной.
Ох, блин! Как там у Виктора Гюго назывался средневековый
чиновник, наделённый потрясающей привилегией, – подойдя к кому угодно, он
касался жезлом плеча нужного ему человека, и тот был обязан следовать за
носителем жезла без малейшего сопротивления и не задавая вопросов?..
Буров с Капустиным нахмурились, ничего хорошего не ожидая.
Остальные участники экспедиции смотрели непонимающе.
– Лев Поликарпыч, – предупредил Иван, –
летите без меня, если что.
И молча двинулся за незнакомцем. Тот, к слову сказать, явно
обладал кое-какой подготовкой. Неизвестно, насколько хорош оказался бы он в
реальной ситуации, но на то, чтобы лишний раз полюбоваться собой, квалификации
явно хватало. Он скользил сквозь плотную толпу прямо-таки с грацией кошки,
напористостью тигра и быстротой мангуста, помноженной на вёрткость ужа. Скудин
нахмурился и последовал за ним не отставая.
Многочисленные двери, снабжённые табличками «Посторонним
вход воспрещён» перед гибким посланцем генерала распахивались как по
волшебству.
– Сюда, пожалуйста. – Глубоко в недрах огромного
здания аэровокзала они без задержки миновали приёмную с секретаршей и вступили
в просторный, обставленный с начальственной роскошью кабинет. – Разрешите,
Владимир Зенонович?
– Разрешаю. – Девятизвёздочный милостиво махнул
рукой и грузновато, всем корпусом, повернулся к Скудину. – Как настроение,
подполковник?
Он по-хозяйски восседал за внушительного вида столом. Сбоку
притулился какой-то чин из аэрофлотских, судя по мундиру – тоже далеко не
последняя спица в колесе. А чуть поодаль, под сенью раскидистой монстеры,
утопало в глубоком кресле… видимо, то самое генеральское чадо.
Сказать, что Ивану «оно» весьма не понравилось, –
значит вообще ничего не сказать. Ой, какое там «ничего не сказать»!
Преувеличить в положительную сторону в миллион раз!..
