Отдых получился коротким – особо рассиживать было недосуг.
Выкурили по сигаретке и спустились вниз, в квартиры. Вскрывать полы,
простукивать стены, методично взламывать подоконники…
– Хор-роший дом! – Юркан потрогал медную, отлично
сохранившуюся ручку на первой же двери, но брать не стал. Шагнул внутрь
квартиры и вытащил титановую фомку: – Ну-с, приступим…
Это раньше, пару лет назад, поиск ручек, шпингалетов и
прочей фурнитуры был прибыльным делом. Отчищенная от краски и окислов,
отполированная специальной пастой, «медяшка» расходилась влёт и приносила за
месяц до полуштуки баксов дохода. Теперь рынок заполонили новоделы, и
покупатель, сбитый с панталыку блестящими импортными финтифлюшками, перестал
ценить настоящую вещь. Сбили, сволочи, цену!
– Сама пойдёт!.. – Юркан с Серёгой стали с треском
отрывать половицы. Под ними в серой лохматой пыли кое-где виднелись монеты, в
основном советские копейки выпуска шестьдесят девятого года. Видимо, играли
свадьбу, и молодых по традиции осыпали деньгами. А может, дети баловались,
устраивали между перекрытиями «клад»… В общем, мелочевка, ничего особенно
интересного. Натаха критически посмотрела на парней и занялась подоконником.
Распотрошив его, она сунула руку в открывшееся углубление и извлекла завёрнутый
в промасленную тряпочку револьвер. Рядом лежало разрешение на право его
ношения, выданное в 1918 году Василеостровской ЧК на имя некоего Хаима
Абрамовича. Носившего смешную фамилию Сруль.
– Наградной! – Юркан поскрёб ногтем золочёное
рифление, игравшее в луче фонаря. – Самовзводный, вот это я понимаю! К
нему шашка вообще-то полагалась… Золотое оружие за доблесть. Зуб даю, что Сруль
его спёр…
Натаха торопливо полезла в тайник проверять, нет ли там ещё
и золотой шашки, а Юркан высыпал в ладонь тупоголовые патроны, поставил на
место барабан, нажал спуск.
– Ишь ты! Полный порядок! Хоть сейчас буржуев
стрелять… – Щёлкнул пару раз курком, зарядил наган, вернул Натахе. –
Дома только не храни, стрёмно.
Та фыркнула:
– Не учи задницу вытирать.
Оружие она действительно находила не впервой, правда, так и
не выучилась в нём разбираться.
Кладоискатели двинулись дальше. В соседней комнате на полу
валялись грязный матрас, тряпьё, пустые флаконы отравы, именуемой в народе
«красная шапочка»… И повсюду – кучи дерьма.
– Бомжи! – Серый сплюнул с отвращением,
выругался. – Гадят, где живут, сволочи. Всё, больше не буду от «Бочкарёва»
бутылки им оставлять.
Запашок в комнате вправду стоял – хоть оглобли заворачивай.
Впору пришёлся бы даже не респиратор, а полный противогаз. Однако порядок есть
порядок! Назвался чердачником – о белых перчатках можешь забыть. Чертыхаясь,
крутя носами, троица начала потрошить бомжовник и вскоре лишний раз убедилась,
что, не извалявшись в дерьме, ничего в этой жизни не добьёшься. В толстой
капитальной стене опять же под подоконником Натаха вскоре настукала ещё один
тайник. Когда оторвали фанерный лист, обклеенный грязными обоями, стал виден
старинный, сугубо довоенного образца чемодан. Фанерный, лакированный, с
деревянными рёбрами, чтобы не царапался и легче скользил по полу, если придётся
тащить. Должно быть, примерно в такой и укладывал свой немудрёный скарб герой
«Поднятой целины». Сколько лет пролежал чемоданчик в своём тайном гнезде, сколько
поколений успело вырасти и состариться, не подозревая, что за тонкой фанеркой
ждёт своего срока натуральный – натуральнее некуда – клад?..
– Ну, Натаха, в ЧК тебя носили бы на руках!.. Ты у нас
часом не экстрасенс-лозоходец? – Серый попробовал вытащить чемодан, но тот
сидел плотно, и подгоняемый нетерпением кладоискатель стал выкорчёвывать его
фомкой: – Не могли побольше дырку сделать, гады… спешили, наверное… Или просто
намертво врос?
– Э, аккуратней! – заволновалась Натаха. –
Раритет мне не попорть!
– Сама не учи, – буркнул Серый, налегая покрепче.
Наконец чемодан отделился от стены и тяжело вывалился
наружу. При этом внутри отчётливо брякнуло. Натаха жадно схватила его за ручку
и попробовала оттащить для осмотра и вскрытия, но едва смогла сдвинуть с места.
Что бы там, внутри, ни хранилось, явно это были не штопаные рубашки коммуниста
Давыдова!
– Ни хрена себе подарочек! – Серый с подошедшим
Юрканом кое-как выволокли добычу на середину комнаты, начерно обмахнули от пыли
и кирпичного крошева. Натаха потянулась к замкам, каким-то чудом не
заржавевшим…
…И в это время на лестнице послышались голоса и шаги,
заставившие чердачников насторожиться, а ещё через минуту в комнату ввалились
её нынешние обитатели – двое пьяненьких граждан, выглядевших классическими иллюстрациями
к слову «говнюк». Да и то сказать, разило от обоих так, будто всю сознательную
жизнь они провели в выгребной яме.
Обнаружив в «своей» комнате неожиданных посетителей, бродяги
сперва заторможенно уставились на «оккупантов». Потом оказалось, что они
пребывали как раз на том градусе, когда русский человек начинает выяснять
отношения.
– На н-н-нашу плацкарту! – возмутился более
рослый. Страшно округлил щёлки глаз… и вдруг бешено заорал, затопал, брызгая
слюной: – Ушатаю! Разд-д-дербаню! На ноль помножу!..
Мирного обывателя подобное в самом деле могло перепугать не
на шутку, и, похоже, бомжи не раз уже имели случай в том убедиться. Второй
говнюк стоял молча, пускал пьяные слюни и, глядя на товарища, радостно кивал –
да, да, мол. Он такой. Замочит враз!
Юркан, сидевший на корточках, медленно поднялся. Какая там
плохо работающая рука, какая больная печёнка! Разворот плеч, нехороший блеск
глаз, отчётливо различимый даже в потёмках… Это был не спектакль. Это… в общем,
сразу видать, что действительно замочит и не чихнёт.
– А по рогам? – спросил он вроде негромко, но
голосистый бродяга почему-то мигом умолк. – Есть желающие?..
Желающих не нашлось.
Юркан сплюнул в сторону бомжей и кивнул Серому с Натахой на
чемодан:
– Пошли отсюда, а то вконец говном провоняем…
В длинном коридоре бывшей коммуналки они завернули в первую
же попавшуюся комнату, вновь опустили тяжеленный чемодан на пол и, изнемогая от
любопытства, открыли-таки устоявшие перед десятилетиями замки.
…И картина открылась такая, что от увиденного Натаха ахнула,
Юркан обалдело перекрестился, а Серый тихо и восторженно загнул в семь этажей.
Всем троим, читавшим в детстве Майн Рида и Стивенсона, полезли в голову мысли о
свирепых и коварных пиратах… о побелевших скелетах, указывающих на юго-запад… о
зарезанных и удушенных компаньонах. Десяток человек на сундук мертвеца…
Йо-хо-хо и бутылка рома…
Это поистине была удача, которая выпадает один раз в жизни.
Не чаще.
– Ну вот, братцы, теперь мы можем и завязать… –
тряским шёпотом выговорила Натаха. – Здесь на всех хватит…
Она не договорила.
