– Ну что? Достукались? – Хозяин кабинета тяжело
воззрился на Скудина, однако начал вполголоса и издалека. – Допрыгались,
доскакались, добили баклуши? Дозвонили мудями, похлестали себя ушами по щекам?
Я тебя спрашиваю, подполковник! – Он вдруг хватил кулаком о стол, так что
подскочил бюстик бронзового Феликса, а Кольцов с очкастым вздрогнули: видно,
успели пережить соответствующую прелюдию. – Где ваша бдительность, чёрт
вас всех побери? Где поймистость, цепкость, интуиция, едрёна мать? Всё вам хаханьки!!!
Бл…дища из УППНИРа
[174]
имеет весь ваш личный состав, а вы ни
сном ни духом!!! Рот фронт, да здравствует международная дружба! Совсем нюх
потеряли? Вот, полюбуйтесь! – Он поманил Скудина к столу и показал
большое, красивое фото, только что выданное цветным принтером. – Ну что?
Узнаёшь? Или ты её тоже только в голом виде запомнил?
На фотографии была запечатлена мисс Айрин. В белоснежной
парадной форме американского лейтенанта-полковника. Такие уж у них там, за
океаном, воинские звания, дикие для нашего слуха. Мисс Айрин стояла на фоне
звёздно-полосатого стяга и отдавала честь, светясь патриотической гордостью.
Белый цвет был ей очень к лицу…
– Нравится? – Девятизвёздочный вырвал фото и начал
расходиться по второму кругу, уже основательно и с далеко идущими
последствиями. – А на Кушке тебе понравится? Командиром взвода?
Лейтенантом? Младшим?
«Напугал ежа голой жопой…» – вполне искренне подумал Иван.
Он, правда, предпочёл бы родное Заполярье, но и Кушкой его пронять было сложно.
Кольцов попытался oтвлечь огонь на себя:
– Владимир Зеноныч… ну право же, с кем не бывает.
– Поговори у меня! – Девятизвёздочный побагровел и
заорал уже не сдерживаясь, так, что болезненно сморщился президентов лик на
стене кабинета. – В Чечню поедешь!!! В Хасавюрт, в Урусмартан, такую
мать!!! К Шамилю Басаеву на шашлыки!!! И ты готовься… – тут он бросил
взгляд на фээсбэшника в кедах и страшно засопел, – заместителем к нему
пойдёшь. Вот уж пригодятся тапки-то белые…
«К Басаеву на шашлыки?.. Так я их жрать с ним не буду. А
самому на шампур… Они ж все с этих шашлыков передохнут, с кем будете воевать…»
В кабинете вновь повисла тишина, и Скудин рискнул переглянуться с Кольцовым.
Чувствовалось, что Девятизвёздочный выдохся, иссяк, изошел свирепым
генеральским ором и конкретно портить жизнь пока что не будет никому. Так оно и
вышло. Закурив, Владимир Зенонович налил себе кофе, отхлебнул и, уставившись на
стол рявкнул по селектору:
– Пепельницу!
Дверь мгновенно открылась, и дежурный принялся вытряхивать
окурки в специальный парцелановый контейнер установленного образца. Ловко
опломбировал завинчивающуюся крышку, вытер пепельницу дезинфицирующим раствором
и, пристукнув каблуками, исчез, только скрипнул паркет да щёлкнул язычок замка.
А генерал всё пил свой кофе, и подчинённые молча замирали – страшно было место
сие, место, где полковники хабарики подбирают…
– Работнички, за ногу вашу мать… – Генерал наконец
поставил чашку, закурил и совсем уж нехорошо, со зловещим ледяным спокойствием,
воззрился на Ивана. – А тебе, подполковник, лично от меня большое
отцовское спасибо. – Голос его неподдельно дрогнул. – За Эдика моего,
за сыночка. Вовек не забуду, до смерти, до гробовой доски…
Судя по генеральской интонации, на карьере Скудина можно
было поставить крест. Большой, жирный и чёрный. «Да и провались. Ну вас всех к
чёртовой бабушке…» Иван поймал себя на том, что уже прикидывает, какие выгоды
сулит ему безвременное расставание со славными рядами.
Девятизвёздочный между тем перевёл глаза на вытянувшегося
Кольцова.
– Чтоб завтра к десяти ноль-ноль инициативный рапорт по
искоренению недостатков был на моем столе. Иначе чьи-то погоны встанут раком. А
может, и тот, на ком данные погоны надеты… – Он выразительно кивнул и
брезгливо, словно чистоплотный кот, мелко потряс кистью руки. – Всё!
Свободны, товарищи засранцы, трижды мать вашу за ногу…
Он больше не орал. В его голосе чувствовалась только
бесконечная усталость и безутешная отцовская скорбь.
– Да, ситуёвина, – едва вышли из приемной, Кольцов
вытащил «Винстон», протянул Скудину – Ах да, ты ж у нас бросил… Неужели
держишься ещё? Молодец… – Угостил очкастого в кедах, взглянул на часы,
жадно закурил сам. – Ото! Второй час. Прошу, товарищи, ко мне, один
головной мозг хорошо, а два спинных в придачу ещё лучше. Вся ночь впереди…
– Ответ отрицательный, – покачал головой
фээсбэшник – Уже задействован по оперативной части до утра.
Протёр запотевшие очки и пропал, как бесплотный дух. Только
кеды уже в отдалении скрипнули на мраморе лестницы.
– Ну что ж, баба с возу, кобыле легче… – Кольцов
привёл Скудина к себе, приказал майору-адьютанту заварить чая с лимонником и
принялся живописать оперативную обстановку. Безрадостную, настораживающую и
весьма небезразличную для безопасности родины. Доступная блондиночка мисс Айрин
на деле оказалась матёрой шпионкой, резидентом-вербовщиком и международной
террористкой. Собственно, по национальности она была немкой. Ромуальдой фон
Трауберг. Из старинной аристократической семьи…
«Фон Трауберг, – тотчас задумался Скудин. – Где я
про него слышал?..» Сразу вспомнить не удалось, зато откуда-то всплыла фраза: больше
похож на нациста, чем на учёного…
И точно. Выяснилось, что дедуля мисс Айрин служил в
«Аненербе»
[175]
и имел чин штандартенфюрера СС. Внучка,
белокурая красотка Ромуальда, приняла гражданство США, превратившись в мисс
Айрин. И вот эта-то американо-немецкая стерва подсунула Эдику, сыну генерала
нашей армии, шприц с культурой вируса Юбола Икс. А потом по дипломатическим
каналам спустила ультиматум: вакцина в обмен на вполне определённую военную
тайну, связанную, как и следовало ждать, с разработками «Гипертеха». Срок на
обдумывание неделя. За неделю кончится инкубационный период, и без противоядия
мальчик обречён умирать медленно и мучительно, пока врачи будут стараться
поддержать в нём жизнь – переливать кровь, пересаживать костный мозг, проводить
живодёрские сеансы химио– и радиотерапии… а его внутренние органы, не обращая
особого внимания на усилия медицинских светил, между тем будут неотвратимо
превращаться в кровавое желе. У нас вакцины от Юболы Икс нет и в ближайшие
пятнадцать лет не предвидится, не позволяет материальная база. Так что бедному
Эдику теперь прямая дорога в «Семёрку». Потому как Владимир Зенонович
единственного сына за стратегические секреты Родины выкупать не намерен.
