– А тебя с друганом, – продолжал Женя, – могу
обеспечить парашей. Годков этак на десять. Где-нибудь на строгаче. Всосал? Или
разжевать?
Сказано было сильно. Братки поверили сразу.
– Ну ты чё, коренной, чё окрысился-то, –
забормотал второй, плешивый, начинающий толстеть крепыш. – Базара нет,
съезжаем. Только, может, всё же подгонишь долю малую за уважуху, а? По-кунацки?
В его голосе сквозило уважение и надежда.
– За уважуху? – негромко переспросил Евгений
Додикович. Склонил курчавую голову и призадумался. – А кой нонеча день,
пацаны?
Смешно, но факт: день недели удалось выяснить, только когда
кто-то посмотрел на наручные часы, естественно, импортные, электронные,
непромокаемые и небьющиеся. Одно из полей цифрового дисплейчика показывало две
английские буковки: «ТН». Предельное умственное усилие, мобилизация остатков не
выученного в школе английского – и вот результат:
– А четверг, так его и разэтак!
– Так вот. По четвергам, ребятишки, я не подаю.
Неприёмный день! – И Евгений Додикович победоносно увлёк Виринею мимо
бандитов. – Пойдём же, радость моя, ты так устала…
Он неспешно повёл свою даму к дверям, более не обращая на
криминальный элемент ни малейшего внимания. Уже на выходе Виринея не удержалась
и озорства ради дёрнула за рычаг самого последнего «однорукого бандита»,
попавшегося на пути:
– Ну-ка, не спи, замёрзнешь… Лучше сделай девушке
приятное…
Электронный тать сразу ожил, принялся закатывать
глаза-деления… и наконец, перестав манерничать, вылупился на мир тремя
бананами. Оглушительно взревела сирена, оповещая всех, кому может быть
интересно, о крупном выигрыше, и в поддон водопадом хлынули жетоны. Дело в том,
что Виринее страшно нравился воистину дивный фильм «На Дерибасовской хорошая
погода…» с Харатьяном в роли супермена-спецагента КГБ. И фраза из этого фильма,
когда наш спецагент мимоходом выиграл всё что можно в подобном же заведении:
«Так куда прикажете перечислять доходы от вашего казино?..»
Вот только супермену везло просто потому, что он был
супермен, а Виринее… Ну да читатель наверняка уже и без подсказок обо всём
догадался.
Помнится, гнусный мафиози, владелец киношного казино, тотчас
застрелился от расстроенных чувств. Хозяин же «Монплезира», описанного на этих
страницах, стреляться, к большому сожалению, и не подумал, просто затаил
ужасную злобу. А звали его Семёном Петровичем Хомяковым. Авторы скромно
надеются, что читателю это имя ещё кое-что говорит.
Большое отцовское спасибо
«По непроверенным косвенным данным, русским удалось создать
торсионный излучатель последнего поколения с совершенно потрясающими
тактико-техническими характеристиками. Он предназначен исключительно для
командного состава ФСБ и проходит под кодовым названием „ИРА“ – импульсный
резонансный активатор. Получить более детальную информацию, несмотря на все
усилия, не удалось…»
Из шпионского донесения
Пока Гринберг и Виринея пиратствовали в казино, Скудин
совершенно голый сидел дома и качал мышцу по системе Мюллера. Система была,
прямо скажем, страшная. Зато, в отличие от пресловутого «мартингейла»,
работала. Еще как работала! Тысяча отжиманий на кулаках, две тысячи приседаний
с отягощением, три тысячи закидывания ног за голову. Жалобно поскрипывали
половицы, градом катился пот… Ничего не получалось только с одной важной
составляющей. С полным сосредоточением на том, чем занимаешься. «Вы понимаете,
нарушить стабильность хронального поля при желании совсем не сложно…» При
желании, значит. Когда ему попадётся этот пожелавший…
Выражение «лучше бы ему на свет не рождаться», которым
пестрят американские боевики, в данном случае было далеко не пустой звук.
Наконец, напрыгавшись через скакалку, он встал под душ, долго
мок под тугими, убийственно холодными струями – до посинения кожи и успокоения
души. Потом докрасна растерся, завернулся в простыню и, оставляя на линолеуме
влажные следы, пошлёпал босиком к телефону, чтобы ни свет ни заря поднять с
постели Капустина.
– Привет, Младшенький. Слушай… я тут всё думаю… после
того, как бабахнуло, эти клоуны из Москвы видеоленты с камер наблюдения
забрали?
Мгновение в трубке было тихо. Затем Боря судорожно зевнул,
кашлянул и ответил хрипло, но вполне разборчиво:
– Да ну тебя, командир. Забыл, сколько Гринберг с ними
шнапса тогда вылакал? Ничего они не забрали. Ни с внешнего периметра, ни с
внутреннего. Даже не посмотрели. Головки у них бо-бо… – Голос у Монохорда
был слегка даже обиженный. Потом в нём зазвучала тревога: – А что, шухер какой
намечается?
И снова зевнул – неудержимо, отчаянно, так, что щелкнули
зубы.
– Да нет, в Багдаде все спокойно. Извини, что разбудил.
Кудеяр положил трубку, уже прикидывая в уме дальнейшую
тактику и стратегию. Но только стоило ему повернуться спиной к телефону – и тот
выстрелил пулемётной серией заполошных звонков.
«Кому не спится в ночь глухую?» Известно кому. Иван нехотя
снял трубку.
– Скудин слушает!
И буквально через секунду:
– Скудин слушается…
Звонили из приёмной девятизвёздочного генерала. Кудеяра
незамедлительно требовали на ковёр. Машина должна была прибыть через полчаса.
Ночные рандеву с начальством хорошего не сулят и добром не
кончаются. Вконец помрачнев, Скудин принялся собираться. Ехать пред генераловы
очи отчаянно не хотелось. Однако куда ты денешься – служба. «И опасна, и
трудна, и на трезвый взгляд как будто не видна…»
Жирик, нахохлившись, умостился на шифоньере. Он тихо
негодовал и комментировал ситуацию единственной фразой:
– Сон сбили, суки, сон сбили, суки.
Ночных телефонных звонков он не переваривал. Вероятно, в
прежнем доме с этим связано было что-то лично для него весьма неприятное. Во
всяком случае, реагировал он всякий раз обильно и жидко.
«Ох, Борька, накаркал. Шухер, видно, действительно
затевается. И немалый…»
Последний раз Ивана таким образом выдёргивали из дома, когда
чуть не уплыл за границу «Наркоз-1».
«Господи, что теперь-то случилось?..»
– Разрешите, товарищ генерал армии?
В кабинете было тихо, но тонкие планы вибрировали отчаянно и
тревожно. Так бывает перед извержением вулкана. Или катастрофическим
землетрясением. Всё вроде спокойно, но отчего-то хочется удрать прочь – как
можно дальше и как можно скорее. Это стучатся в наш разум эфирные напряжения,
которые мы, в отличие от кошек и собак, ощущать почти разучились…
Атмосфера в комнате представляла собой сплошное табачное
облако (Владимир Зенонович и в «мирное»-то время был заядлым курильщиком), но
Кудеяр мог бы поклясться, что воздух густо отдавал порохом. Да ещё и искрился
электрическим разрядами, словно при грозе. Буря, скоро грянет буря!.. Со
срыванием погон, энпээсэсами,
[173]
должностными пертурбациями
и вечными командировками в Заполярье. На начальственном столе из пепельницы
грудой выпирали окурки, остывала, дымясь, огромная колба с крепчайшим кофе.
Рядом на краешках банкеток балансировали два человека. Генерал Кольцов и
очкастый чекист в белых кедах. И на том, и на другом лица не было.
