Осторожно ступая, Азазелло миновал просторный коридор, обошел все комнаты, кухню, где заглянул в холодильник. Ничего особенного. Деваха по утрам питалась йогуртами и сыром. Он вернулся в комнату. Раз они собираются устроить небольшой праздник, то все будет происходить наверняка здесь. Комната была обставлена старинной мебелью. Азазелло нашел бар. Тот был сделан в виде средних размеров бочонка, который раскрывался на две половины. Он оказался на треть пустым. Четыре бутылки не особо дорогого вина, и все. Одна вскрыта. Какое именно они будут пить? «Да никакое, – мысленно ответил он сам себе. – Скорее всего, что-то принесет с собой Герман. Значит, вариант с отравлением алкоголя отпадает». Азазелло восстановил в голове разговор. Кажется, Герман обещал торт. Это тоже ни о чем не говорит. Может, сразу с порога в постель?
Азазелло прошел в спальню. Огромных размеров кровать впечатляла. Оглядевшись, направился в кладовку. Небольшое, похожее на пенал помещение было заставлено коробками и завалено разным ненужным хламом. Для начала Азазелло пару раз открыл и закрыл двери. Они скрипели. Он прошел на кухню, взял растительное масло, одноразовый шприц из аптечки, которую увидел при первом осмотре, и смазал петли. Несколько минут Азазелло хватило, чтобы устроить себе за коробками небольшое, но удобное гнездышко, чтобы скоротать время.
Ждать пришлось недолго. Едва он закрылся, как пришла хозяйка. Азазелло был спокоен. Он вслушивался в шум, доносившийся через неплотно прикрытую дверь, пытаясь понять, чем она занимается. Было ясно: Дина все делает быстро. Душ, кухня, звук посуды, которую выставляют на керамическую поверхность журнального столика в зале. Потом шаги стихли, захлопали дверцы шкафов. Начались последние приготовления.
Герман пришел примерно минут через сорок. Некоторое время они сидели в зале. Были слышны их приглушенные голоса. Иногда звенели бокалы. Потом на какое-то время все стихло. Кто-то ушел в ванную и включил душ. Потом еще раз. Азазелло весь превратился в слух. Но что творится в спальне, услышать было невозможно. Неожиданно кто-то прошел на кухню. Судя по шагам, это был Герман. Хлопнул холодильник. Потом он долго говорил на английском по телефону. Вскоре Азазелло понял, что мужчина просто имитирует разговор, чтобы не злить подружку. Скорее всего, у Германа стали сдавать нервы, и он сейчас напивается. Не исключено, что причиной такого поведения могла стать обыкновенная интуиция. Практически каждый чувствует приближение смерти. Животные сразу понимают, к чему вскоре приведет это особое чувство тревоги. Кошки, например, стараются уйти, если есть возможность, из дома… Вскоре Герман вернулся к Дине. Теперь ни стены, ни двери не могли скрыть, что происходит в спальне. Дина кричала так, что казалось, теряет рассудок. Так продолжалось почти до утра. Они то затихали, то вновь начинали заниматься любовью. Наконец все стихло.
Азазелло выждал еще некоторое время и начал свои приготовления. Для начала он снова натянул перчатки, которые снял на то время, пока сидел в этом тесном и непроветриваемом помещении. Потом осторожно выбрался из своего укрытия, вынул из авоськи небольшой баллончик с хлороформом и металлический обрезок толстого прута с натянутым на него куском резинового шланга. Осторожно ступая, вышел в коридор. Натянутые на туфли мягкие, сделанные из толстого войлока и женских чулков накладки делали шаги абсолютно бесшумными. За окном уже начинался рассвет, и он без труда ориентировался в квартире. Из открытых настежь дверей спальни лился приглушенный лунный свет. Герман лежал на правом боку и слегка похрапывал. Дина, раскинув руки, спала на спине. Еще минута, и он подносит пластиковый раструб баллончика к лицу Дины. Главное – не задеть им девушку. Слегка наклоняется, пытаясь уловить по движению груди и звуку вдох. Нажимает клавишу. Потом еще раз. Готово. Обходит кровать и проделывает то же самое с Германом. С той лишь разницей, что тот вдохнул в два раза больше этой гадости. Даже если проснутся, будут как тряпичные куклы. Азазелло почувствовал, как по телу разливается приятная истома, а веки тяжелеют. Еще бы, он тоже надышался паров. Осторожно подойдя к балконной двери, открыл ее. Некоторое время постоял, делая глубокие вдохи, чтобы очистить легкие. Когда усталость отступила, вернулся к кровати, подхватил девушку на руки и понес в коридор. Здесь уложил на пол. Она простонала что-то нечленораздельное и чмокнула губами. Он проскользнул на кухню, достал из подставки разделочный нож, вернулся к несчастной. Некоторое время смотрел на нее, словно раздумывая, стоит или нет лишать планету такой красоты. Наконец решительно нагнулся. Точный и мощный удар в спину остановил сердце. Она даже не вскрикнула. Он осторожно вынул нож, вернулся в спальню и попытался вложить рукоять в ладонь Германа. Но тот замычал что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок.
Тогда Азазелло вынул из кармана дубинку и двинул его по затылку. Стащив бесчувственное тело с кровати, он добился своего. На рукояти ножа оставались пальчики Германа. После этого, испачкав его кровью Дины, он вырвал из головы Широкова клок волос и перенес тело на балкон. Внизу было тихо. Седьмой этаж не позволял разглядеть даже бордюров. Азазелло перевернул Германа через перила и тут же, не дожидаясь звука падения, вернулся в прихожую, на ходу прихватив клок волос. Его он вложил в руку Дине и сжал кулак. Со стороны могло показаться, что молодые люди поссорились. Возможно, у Германа возникли проблемы с потенцией и Дина его оскорбила. Тогда он набросился на нее с ножом. Она пыталась сопротивляться, бросилась к выходу, но не успела открыть двери. Осознав, что натворил, Герман покончил жизнь самоубийством. При хорошем раскладе можно было поработать серьезнее. Например, под ногтями Дины не помешали бы частички кожи Германа. Хотя, если учесть, какой у них был секс, они наверняка остались. Но вот ранки у Германа на спине, а не на лице… Ну, не беда. Улик для обыкновенной бытовухи предостаточно. Следов третьего человека в квартире нет. Главное теперь – незаметно уйти.
Глава 8
– Игорь, мне срочно в Челдынск надо. – Инга подошла сзади сидевшего в кресле Лавра, перегнулась и положила руки ему на грудь. – Составишь компанию?
– Не могу, – покачал головой Лавр, вспомнив наставление Германа – не покидать город, а из дома стараться выходить как можно реже.
– Почему?
– Жду одного человека.
– Германа? – Она выпрямилась.
– Его тоже, – уклончиво ответил Лавр. – Кстати, а где этот Челдынск?
– Самарская область.
– И почему ты должна туда ехать?
– Там у меня сын с мамой, – она погрустнела. – Вчера звонила, совсем от рук отбился. А одной как-то неуютно.
– Ты что, берешь отпуск? – Он развернулся в кресле так, чтобы видеть ее.
– Что-то вроде того, – уклончиво ответила Инга. – Пока приказ о назначении не пришел, обязанности начальника отделения исполняет старый врач. А на мое место уже прислали специалиста. Так что, можно сказать, отпуск.
Лавр медленно перевел взгляд на трубку сотового телефона, лежавшего на столе. Герман вторые сутки не выходил на связь.
«Может, самому позвонить? – подумал он, но тут же отогнал от себя эту мысль, вспомнив наказ: только в крайнем случае. – А почему, собственно говоря, я должен с ней ехать? – неожиданно удивился он. – Постель не может быть поводом приватизировать меня. Тем более есть Яна. А то, что случилось, – так, баловство».
