– Есть установленные документы, – авторитетно
заверил пассажиров остановившийся контролёр. Он был немолод и явно помнил
Актрису. – Всё можно оформить. Вот девушка собаку везёт, знает, наверное:
ветпаспорт, справочку, билетик – и счастливый путь. А уж если купе отдельное
выкупить…
– А денег не было?
– У кого, у неё? Да имейте совесть! – возмутилась
дама с котёнком. – Вон, тут же пишет, как опоздала на поезд и на такси его
чуть не тыщу вёрст догоняла!
– Если её на улицах узнавали и автографы клянчили,
значит, она уже тогда неслабо стояла, – рассудительно предположил
«браток». Он морщил крутой лоб, «перетирая» проблему. – Могла хоть к
ментам в питомник пойти: подержите собачку!
– Да кто бы в то время ей отказал!
– Или наняла бы кого, не за уважуху, так за деньги…
– Или родственников попросила! Друзей там, поклонников
наконец!..
– Могла, в общем-то, с ним и на съёмки явиться… Сидел
бы в вагончике, добро караулил!
– А если совсем никак, то и отказаться не грех был
бы, – подытожила старушка с Донцовой. – В смысле, от роли. А она –
вон как… Его судьбой за мечту свою расплатилась.
– Ну… собака всё-таки, – необдуманно возразили
из-за прохода. – Не человек всё же.
– Я те дам – человек!!! – свирепея, рявкнул
«браток». – Она и детей, может, штук пять по детским домам распихала!
Чтобы ещё каким мечтам не мешали!!!
– Станция Орехово, – прокашлявшись, объявила
трансляция. – Следующая остановка – шестьдесят седьмой километр!
Вагонная дискуссия продолжалась, но Рита с сожалением
принялась запихивать журналы обратно в рюкзак. На следующей остановке им с
бабушкой и Чейзом пора было выходить.
«Браток» оценил явную тяжесть поклажи и рыцарски помог
вытащить её в тамбур. Электричка свистнула и отправилась дальше – на Сосново,
Приозерск и Кузнечное.
Ангелина Матвеевна, Рита и пёс остались на влажном перроне,
спрыснутом недавним дождём. Бабушка без промедления развернула карту,
нарисованную Олегом Вячеславовичем, и стала изучать подходы к Рубиновой улице.
Рита же вдруг опустилась на корточки и притянула к себе кобеля.
– Ну её, – шепнула она ему в ухо, имея в виду то
ли Актрису, то ли прежнюю хозяйку, выкинувшую Чейза на улицу. – Я тебя
никогда не брошу, малыш… Слышишь? Никогда, никогда…
И хотя Америку немного жаль…
И хотя Америку немного жаль, СССР, конечно, впереди…
Знал ли Джон Мак-Рилли, шериф маленького американского
городка, эту русскую народную песенку времён окончания «холодной войны»? А фиг
его разберёт. Может, и знал…
Было самое начало «индейского лета». Однако вместо
ожидаемого ласкового сентябрьского солнышка в хмуром небе зависли низкие
тяжёлые тучи. Потом из них на капот патрульной машины начали валиться мокрые
белые хлопья. Помимо прочего, это означало, что в ближайшие часы не оберёшься
дорожных аварий. Да и могло ли быть по-другому, если большая часть местного
поголовья автомобилей вообще никогда не видела снега? Половина ещё до вечера
будет торчать из кюветов, и «Скорая» потащит в больницы переохлаждённых… если
не обмороженных. Ноль по Цельсию в здешних местах был едва ли не климатической
катастрофой. Подумав об этом, шериф Мак-Рилли невольно вспомнил родные холода и
выругался – длинно и сочно. Так, как было принято ругаться в краях, где он
вырос. По глубокому убеждению шерифа, здешний народ даже материться толком не
умел…
Его «Гранд Чероки» тем временем припарковался около входа в
заведение «У Теда».
Прелесть маленького городка – если, конечно, этот городок
вообще стоит доброго слова – состоит в том, что его население относится друг к
дружке почти по-родственному. Когда-то, много лет назад, Мак-Рилли был здесь
новичком. Чужаком из внешнего мира, объектом постоянных «проверок на вшивость».
С тех пор на его глазах успело вырасти целое поколение. Прежние мальчишки
называли его «дядя Джон», а девчонки… девчонки откровенно строили ему глазки.
Не являлась исключением и дочка Теда, стоявшая за стойкой
папиного заведения. Суровый шериф годился ей в отцы, но с каких это пор такие
мелочи, как разница в возрасте, смущают нынешнюю «отвязную» молодёжь?..
Другое дело, этот родственник Стивена Сигала был
неприступен, точно скала Палпит, главная туристская достопримечательность их
городка.
Дороти даже гадала с подружками, каких кровей был горбоносый
красавец с лихой проседью в вороных волосах. Шотландская фамилия не в счёт,
такие фамилии и у негров бывают. Не то чтобы происхождение шерифа имело
какое-то значение, но ведь любопытно же.
Однажды она прямо спросила его об этом, когда Мак-Рилли по
просьбе папаши извлёк её с сомнительной дискотеки и вёз к родителям, под
домашний арест. Терять было нечего, и девчонка решилась:
«Дядя Джон, а вы этнически кто?»
Мак-Рилли ответил не моргнув глазом:
«Еврей».
Шуточки у него были, однако.
– Здравствуйте, дядя Джон! – обрадовалась Дороти,
заметив в дверном проёме поджарую фигуру шерифа. Поправила свечку, воткнутую в
бутылку, и похвасталась: – А у нас света нет. Уже часа два!
– Приплыли, – буркнул Мак-Рилли. То, что с утра во
всем городе напрочь вырубилась связь, он уже знал. Причём вырубилась очень
по-хитрому, на трезвую голову не разберёшься. Даром ли на середине
Линкольн-стрит весь день торчит красный микроавтобус телефонной компании и
здорово мешает движению. Хотя какое там движение, по нынешней-то погоде. Хуже
то, что ещё со вчерашнего дня почти поголовно стали «глючить» мобильники. А
теперь ещё, оказывается, и электричество медным тазом накрылось.
«Действительно, приплыли. Городишко того и гляди точно
замёрзнет…» – подумал шериф. Если уж у Теда могут предложить только ветчину с
вареньем и холодный чай, значит, дела в корень плохи. Это только в кино
несгибаемая Америка дружно и с неизменным успехом борется то со стихийными
бедствиями, то с нашествиями инопланетян. В реальной жизни, если час-другой не
включаются тостер, хлеборезка и картофелечистка, всё катится в жопу. Ни тебе у
кого ни дровяных печек, ни сохраняемых на чердаке керосинок, а костёр без
покупных углей и баночки «по джига» умеет развести только инструктор бойскаутов.
Ну там, ещё шериф.
Что же будет, если придётся по-настоящему туго?..
Тем не менее Мак-Рилли молча и не торопясь – должен ведь
кто-то олицетворять спокойствие и надёжность! – съел пару толстых мясных
трубочек, начинённых брусничным джемом, запил их приторным чаем и, швырнув на
стойку засаленный доллар, вышел наружу.
Погода, похоже, стала ещё более мерзкой – со стороны далёких
гор налетел резкий и по-настоящему ледяной ветер. Он закручивал сплошные
полотнища снега (уже, кстати, не таявшего на лету) в бесконечные спирали
метели, слепил глаза и, кажется, всерьёз примеривался сбить с ног. Забравшись в
джип, Мак-Рилли вытер ладонью мокрое лицо и первым делом отрегулировал
климат-контроль на какой следует обогрев. Так дело пойдёт, стрелять фазанов на
уик-энде ему придется навряд ли…
