Широкоплечий, знавший Ромуальду фон Трауберг как
облупленную, конечно, тоже всё понял. Однако шутки не поддержал.
– Но главное даже не это. – Он хмуро засопел и в
задумчивости уставился на свой кулак, очень тяжёлый, очень волосатый, в застарелых
рубцах. – Кровь маленького недоноска ныне представляет собой, пожалуй,
драгоценнейшую в медицинском мире субстанцию. За один грамм которой московский
аптекарь Брынцалов знаете сколько мерзавцу отваливает?
– Ага, сэр, ясно. – Мисс Айрин ткнула сигарету в
пепельницу, её лицо стало профессионально сосредоточенным. – Парень нужен
живым.
– Вот что мне всегда нравилось в вас, детка, так это
способность всё схватывать на лету. – Шкаф усмехнулся и, на мгновение дав
себе вольность, бросил плотоядный взгляд на точёные шелковистые коленки. –
Подготовку к операции начнёте немедленно. Всё как всегда – изменение внешности,
вживание в образ, проработка деталей… Хочу сразу обрадовать: артистическая
сторона в этот раз вам будет облегчена. Последнее достижение нашей прикладной
медицины – нейронное психоповеденческое кодирование…
– Это ещё что такое? – Мисс Айрин кокетливо
сморщила нос и потянулась к сифону. – Я девушка скромная, я таких и
слов-то не знаю. Мне, часом, лишнего не отрежут?
– Да нет, милочка, все ваши прелести останутся с
вами. – Хозяин кабинета откровенно и с облегчением заржал, сразу
превратившись в радующегося жизни гангстера. – Это просто активное
воздействие на психику. С целью достижения полного вживания в образ. Вы ведь у
нас по легенде кто? – Толстые пальцы, которым сжимать бы гранатомёт или
мачете, проворно заработали клавишами компьютера. – Вот, знакомьтесь.
Простая русская девушка Женя Корнецкая. Резко положительная, социально близкая,
как у них выражаются. Ну та, что может, по русской терминологии, не зная броду,
с конём, в горящей избе… Из провинциального города Тихвина. Так точно, золотко
моё, из того самого, где ваш дедуля Ганс Людвиг не сподобился второй раз
побывать в сорок третьем… Короче, наше нейронное кодирование сделает вас во
всех проявлениях совершеннейшей Женей. Вам не придётся ничего заучивать,
судорожно вспоминать и бояться провала, в ваших мозгах просто нарисуют ещё одну
личность рядом с нынешней. И положат вам в карман лифчика, ха-ха,
переключатель.
Мисс Айрин заинтересованно слушала. Лифчиков она отродясь не
носила, и уж кому-кому, а седому это было отлично известно.
– Ну а уж в плане внешности наши пластхирурги
постараются приблизиться к российским стандартам. Вам ведь предстоит общаться с
людьми, которые очень хорошо знали вас прежнюю…
Мисс Айрин загадочно усмехнулась.
– А кроме того, – продолжал шеф, – вы должны
здорово задеть за живое этого генеральского сынка. Поэтому вас приведут в
точное соответствие с его вкусами. Так, чтобы парень вернее взял вас к себе на
работу. По нашим сведениям, у него скоро возникнет необходимость в замене
прислуги. Нынешняя домработница, Зинка, дважды подаст ему пересоленный борщ.
Это будет совсем нетрудно организовать…
– О’кей, сэр, я вас поняла, – выпрямила спину
наследница Мата Хари.
[20]
– В о п р о с о в н е т.
– А это для начала. – Мужчина разблокировал сейф,
вытащил длинную плотную бумажку: банковский чек. – На булавки.
Булавкам явно предстояло быть с бриллиантовыми головками.
Мисс Айрин взяла чек и отсалютовала по-военному.
Хозяин кабинета ответил на салют не вставая. Когда-то в его
жизни действительно имели место и гранатомёт, и мачете, и пятнистая бандана на
голове, и камуфляжная роспись на физиономии. Но это было давно. Вот уже пять
лет он передвигался исключительно в инвалидной коляске. В которую, самое-то
обидное, его усадила не вражеская пуля, а тихая, исподволь проявившаяся
болезнь.
Он хмуро смотрел в спину мисс Айрин, выходившей из кабинета,
и пытался отогнать дурное предчувствие. Хаханьки хаханьками, а ведь он посылал
девчонку на труднейшее задание. Из которого она при малейшей оплошности, да
просто по дурацкому стечению обстоятельств, вполне могла и не вернуться…
Два месяца спустя выяснилось, что он как в воду глядел.
Пройдя весь курс подготовки, внешне и внутренне преображённая мисс Айрин села
на самолёт и улетела в Россию. Но к месту назначения не прибыла. Сперва на
Алабама-роуд пришло секретное сообщение. А ближе к вечеру сразу по нескольким
телевизионным каналам показали запись, сделанную любительской видеокамерой.
Весь мир заворожённо следил, как огромный аэробус, уже вышедший на глиссаду
перед благополучной (и даже объявленной по трансляции…) посадкой в аэропорту
«Пулково», вдруг окутался радужным сиянием, потом замерцал – и бесследно
растворился в воздухе, в неправдоподобно чистом и ясном голубом небе.
Это была самая первая из множества «дыр», коим предстояло в
ближайшем будущем серьёзно осложнить жизнь Северной столицы России, да и не
только её…
В тот вечер седовласый проклял всё и напился так, как не
напивался уже давным-давно.
…И чистые руки
Семён Петрович Хомяков, депутат питерского ЗакСа и успешный
предприниматель, имел семь классов образования. А также две «ходки», то бишь
судимости. Ни того ни другого от журналистов он не скрывал. Было бы что
скрывать! Неполное среднее? Так нам, не в пример некоторым, липовых дипломов и
дутых золотых медалей не надобно. Диплом – тьфу, бумажка. Мы сами, своим умом
всё необходимое превзошли. Судимости? Так к тому, за что мы сидели, теперь из
Кремля каждый день призывают. Опять же и законами сподручнее заниматься
человеку, который от «системы» сам пострадал…
Внешность, правда, у господина Хомякова была не слишком
фото– и телегеничная. Наверное, это сказывалось нелёгкое детство. С беспутной матерью
и дедом-тираном. Коммунальная квартира, холодный пол, деревянные игрушки…
Помните олимпийского чемпиона родом из Бразилии, который был вынужден слишком
рано оставить легкоатлетический стадион, поскольку в детстве недоедал и спустя
годы это сказалось? Что-то в таком же духе имело место и здесь. Только в данном
случае бывший голодный ребёнок выглядел так, словно с тех пор всю жизнь
отъедался. Наружность Семёна Петровича удивительно соответствовала фамилии. Он
был среднего роста, с крепким брюшком и смешными отвисшими щеками, чуть не
лежавшими на плечах. Хомяков имел привычку ещё и надувать их, когда напряжённо
о чём-нибудь размышлял. Сколько не самых глупых людей здорово «попали» на том,
что проморгали за безобидной внешностью цепкий и безжалостный ум!
