От которой ему не грех бы отличаться, причём по возможности
радикально.
Помнится, три месяца назад, идя через лесополосу, отделявшую
посёлок от железной дороги, они с бабушкой всё гадали, какой окажется дача
«адмирала в отставке». Пожалуй, сразу отпадали только самые крайние варианты:
«новорусский» коттедж с мраморными ступенями и плесневелая развалюха с драным
полиэтиленом на окнах. В первом небось уже сидела бы охрана не чета двум
женщинам с дворнягой. А вторая вряд ли запиралась бы на ключ вроде того, что
принёс с собой Олег Вячеславович. Ключ соответствовал добротному замку из тех,
которые ставят на железные двери.
Бабушка Ангелина Матвеевна в свои семьдесят восемь лет
ходила уже не так быстро, как в молодости. Тем не менее топать от перрона до
Рубиновой улицы даже её темпом пришлось едва ли десять минут. Чейз с
энтузиазмом обнюхивал кусты вдоль тропинки и энергично задирал лапу, помечая
новоосвоенную территорию: «Здесь был Вася!»
Тропинка вывела к поселковому шоссе и по ту сторону асфальта
превратилась в улицу. Ещё сто метров по плотно утрамбованному песку…
Домик Олега Вячеславовича внешне ничего особенного собою не
представлял. За сетчатым забором красовалось вполне типовое сооружение конца
шестидесятых годов, попавшее, впрочем, в добрые руки. Блестела железом новая
крыша, а стены были обшиты пока ещё не вагонкой – толстой и сугубо некрашеной
волосатой доской. От этого создавалось впечатление, будто домик был облачён в
неказистый, но тёплый и добротный тулупчик. А дверь при ближайшем рассмотрении
оказалась в самом деле железная.
Бабушка отперла эту дверь и, отставив сумку, умилённо
прижала руки к груди. Какой водогрей, какая, к бесу, газовая плита на вонючих
взрывоопасных баллонах?! В центре дома красовалась могучая и удивительно уютная
дровяная печь. А при ней – несколько чугунков, две доисторические сковородки и
далеко не декоративный ухват.
Чейз деловито изучил на кухне все углы и отправился с
ознакомительным визитом в комнату. Рита прошлась следом за ним, вернулась к
печке… Ангелина Матвеевна уже нашла спички и кочергу и собралась разводить
огонь.
– Бабуль, а бабуль, – задумчиво проговорила
Рита. – Слушай, может, не будем на квартиру копить? Может, лучше такой
домик купим? И будем в нём жить…
Что даёт хозяйке большой послушный пёс, доказавший свои
способности телохранителя? Отвечаем: восхитительное ощущение полной свободы. И
не требуется быть патологической трусихой, чтобы оценить это. Гуляешь ты, к
примеру, в практически вымершем после первого сентября дачном посёлке.
Осваиваешь незнакомую улицу. И вдруг видишь, что навстречу топает здоровенный
мужик в потасканном ватнике. Или даже компания в два-три таких мужика. И
единственная мысль, которая при этом посещает маленькую и слабую женщину,
примерно такова: а нехай себе топает!
Потому что это ни в коем случае не разбойники, а, без
сомнения, чьи-то строители, идущие в станционный ларёк за булочкой и кефиром!
Нормальные, хорошие, добрые люди!
Рита здоровалась со строителями, выслушивала ответное
«добрый день» и прекрасно отдавала себе отчёт, что без Чейза её посещали бы
мысли совершенно противоположного свойства.
У Олега Вячеславовича, как и у большинства ближайших
соседей, не имелось на участке ни грядок, ни парников. Только монументальные
сосны с ёлками и под ними вполне дикорастущий черничник. Поэтому Рита без
больших угрызений совести решила предоставить Чейзу в пределах забора то самое
«дачное раздолье», о котором была премного наслышана и начитана.
И… потерпела сокрушительную неудачу!
Чейз оказался стопроцентно квартирным городским псом. До
такой степени, что участок кругом дома вообще не рассматривался им как объект
для проживания и охраны. Сам дом – это понятно, это та же квартира, хоть и с
печкой посередине. Но двор? Соответственно, перспектива оставаться там в
одиночестве, когда Рита с бабушкой скрывались за дверью, повергала кобеля в
состояние, близкое к истерическому. Какое, на хрен, раздолье! Чейз прочно
занимал позицию на крыльце и принимался скулить. Не слишком громко, но с
похоронным страданием. «Забы-ы-ыли. Покину-у-у-ули. Бро-о-о-осили…»
Благо слишком хорошо знал, как это бывает.
Сердце не камень, дверь отворялась, и пёс в восторге
растягивался под кухонным столом, на старом матрасе… «Не распалася семья!»
Зато сопровождать хозяйку на прогулках он был готов как
угодно далеко и хоть круглые сутки. Очень скоро Рита выяснила, где тут озёра и
в каком месте начинается лес. Между прочим, на берегу одного из озёр, между
посёлком и лесом, обнаружилось небольшое кладбище домашних животных. Рита
забрела туда в один из первых дней, проведённых в Орехове, и долго ходила между
маленькими могилками, понятия не имея, что ровно в этот момент Скудин
расспрашивал Наташу о её местонахождении и, получив вполне правдивый ответ,
мрачно зачислил в покойницы. Могилки были самые разные, от простых зелёных
холмиков до почти гранитных мемориалов, но все без исключения – невероятно
трогательные. Мисочки, ошейники, фотографии…
Рита читала надписи, смахивала невольные слёзы и ловила себя
на том, что испытывает гораздо более глубокое и душевное чувство, чем на иных
человеческих упокоищах. Наверное, сказала она себе, это оттого, что
устроителями могилок двигали очень искренние побуждения. И, должно быть, по
этой же причине Рита запомнила дорогу на маленькое кладбище и стала время от
времени его посещать. Тем более что в обе стороны как раз получалась хорошая
прогулка для Чейза.
Вот и сегодня она собралась было побывать там, но не дошла.
Небо хмурилось, а Чейз на каждом перекрёстке порывался свернуть в сторону дома.
Рита поняла, что именно имел в виду пёс, когда верхушки сосен окончательно
спрятались в тучах, а витавшая в воздухе влага стала приобретать черты сперва
моросящего, а после и самого натурального дождика. Зонтика Рита с собой,
естественно, не взяла, а посему возвращаться пришлось лёгкой трусцой.
Бабушка чистила печку совком на длинной металлической ручке,
собираясь топить. Рита сняла с гвоздя обтрёпанное махровое полотенце и
принялась вытирать Чейза. Тот подставлял ей голову и бока, блаженно сопя и
брыкая задней лапой от избытка чувств. Потом упёрся чугунным лбом хозяйке в
колени и принялся тереться, да так, что Рите пришлось хвататься за дверь, чтобы
не потерять равновесия.
Бабушка высыпала золу в ведёрко, подняла голову и объявила:
– У нас сметана кончилась.
На обед нынче предполагалась жареная картошка. Со сметаной и
с поздними грибами, собранными непосредственно на ореховских улочках. Рита
посмотрела в заплаканное окошко, потом на свои спортивные брючки, вымокшие не
столько под дождём, сколько от соприкосновения с кобелиной башкой… Помните,
читатель, неувядаемый анекдот? Жена за каким-то делом посылает мужа на улицу, а
тот, не желая идти, отговаривается ненастьем, дескать, хороший хозяин собаку на
улицу не выгонит. «Ну так что? – преспокойно отвечает жена. – Иди без
собаки!»
