Сергей под роспись сдал материал и вдруг с удивлением увидел, что в клетке для задержанных сидит Гуссейн Аликперов. Точнее, не сидит в буквальном смысле, а стоит, вцепившись в решетку и впившись взглядом во входную дверь. Увидев Сергея, он принялся отчаянно размахивать руками и что-то кричать, но слов в общем гаме было не разобрать.
Сергей подозвал дежурного.
— За что моего внештатника задержали? — спросил он. — Вон тот — Гуссейн Аликперов…
— Так этого за оружие, — буднично пожал плечами Гостев и, наклонившись к рабочему журналу, повел пальцем сверху вниз, перевернул страницу и повел снова…
— Вчера он с пистолетом попался, а сегодня экспертизу сделали, его сразу упаковали, сейчас оформляют…
Дежурный нашел наконец нужную строчку, удивленно поднял голову.
— Оп-па! Так ты этот пистолет и изымал! У своего внештатника? Ну, ты даешь!
— Не ори! Это я под «Вихрь» документировал! Пистолет неисправный, у меня справка Коняева есть!
Гостев покачал головой.
— Можешь ее выбросить. В УВД свою экспертизу сделали, признали годным к стрельбе. Этот вещдок сегодня в дневных новостях показали, уже несколько корреспондентов его фотографировали — козырный пистоль, блестящий, хорошо смотрится! Мы уже и отчитались, в сводку включили. Пока это самый наглядный пример «Вихря»!
— Что за фигня? — возмутился Звягинцев. — Где материал?
— Материал… Следствие уже дело возбудило! Сейчас дооформят кое-что, и отвезем твоего внештатника в ИВС…
Звягинцев поднял голову и встретился взглядом с Гуссейном. Тот смотрел с обреченным пониманием, как привезенный на шашлык ягненок.
У Звягинцева пронзительно заныли зубы.
— Я сейчас поговорю со следаком. У кого дело?
В тот же миг в дежурку вошел Шабанов и ответил на заданный вопрос.
— Дело Аликперова запросил следственный комитет, — сообщил он и положил на стол Гостева тонкую папку из твердого картона с прикрепленной сопроводительной. Сверху положил опечатанную квадратную коробку — плоскую, со стороной 10–12 сантиметров.
— А здесь вещдок! — пояснил Шабанов. — Отправляйте дело с нарочным, подозреваемого везите в ИВС!
— Нет, подожди, никуда не вези! Я сейчас!
Он побежал на третий этаж. У двери экспертной группы томился народ: Бобрин и Жбанов с пакетиками буро-зеленого вещества и молодой новенький опер с самурайским мечом.
— Кто там, внутри? — спросил Звягинцев.
— Коняев дежурит, — ответил Жбанов. Он был согбен больше, чем обычно. — У нас тут очередь…
— Да я без вещдоков!
Отодвинув коллегу, Сергей рывком распахнул дверь и ворвался в кабинет.
Коняев, в своем неизменном синем халате, вешал на аптекарских весах буро-зеленый порошок. Впрочем, нет: безымянное вещество было уже им опознано как анаша, о чем он и писал в справке, порождающей целый ряд неприятных для владельца последствий.
— Слышь, Игорь, помнишь, заключение делал по самодельному пистолету? — возбужденно спросил Звягинцев. — Блестящий такой?!
Эксперт поморщился.
— Я уже сегодня получил втык за это! Ты-то чего хочешь? Чего орешь, как белый медведь в жаркую погоду?
Звягинцев перевел дух и постарался успокоиться.
— Так исправен он или нет?
— Оказался исправен, — меланхолично ответил Коняев и, опечатав пакетик, приложил его к справке. — Закурить хочешь? Они меня уже задолбали этими наркотиками…
Коняев поднес зажигалку к «беломорине» с закрученным кончиком, затянулся, артистично выпустил несколько колец. В горьком табачном дыме отчетливо различалась пряная ароматическая нотка — будто тлел ладан. «Неужели анашу курит в открытую?» — ужаснулся про себя Звягинцев. А вслух сказал:
— Как же исправен, если ты написал, что неисправен? К материалу твоя справка приложена!
— Уже нет! — эксперт прищурился: видно, дым попал в глаза. — Я ее порвал. У меня же предварительное исследование. Спустился в подвал, шмальнул трижды — три осечки! Я и написал: непригоден к стрельбе. А в УВД целая криминалистическая лаборатория с сектором оружиеведения и баллистики. У экспертов тамошних высокая квалификация, они лучше понимают. Лизунов в Москве специализацию проходил. Шмальнул пять раз — три выстрела, две осечки. Значит, пригоден!
— Как такое может быть? То пригоден, то непригоден?
— Да очень просто, — Коняев доверительно прищурился и понизил голос. — Может, в моих патронах капсюли отсырели. А может, Лизунов боевую пружину поменял. Какая тебе, на хрен, разница? Раз стреляет, значит, исправен! Такой вот юридический факт!
Он погасил папиросу, встал, открыл форточку, помахал большим справочником, разгоняя дым.
— Так что делать-то? Я под твою справку внештатника с этим «стволом» под «Вихрь» подставил!
— А что тут сделаешь? Ничего. Только в суде договариваться, чтобы условно дали…
Проклиная блестящий пистолет, всех экспертов на свете и свою дурную голову, Сергей бросился к Видину, который сегодня был ответственным дежурным. Выслушав подчиненного, подполковник пожал плечами и повторил слова Коняева почти слово в слово:
— А что тут можно сделать? Этот факт попал в средства массовой информации, в спецсообщение, значит, стал резонансным, привлек внимание. Придется Гуссейна арестовать, ничего не поделаешь, иначе не поймут — скажут: какая же это борьба с терроризмом? Ну, ничего, посидит два-три месяца, потом судью попросим, чтобы условно осудили…
— Да он же вообще ни при чем! За что ему сидеть, за что судимость получать? Тем более с судимостью его сразу депортируют!
Видин нехорошо усмехнулся.
— Ну, тогда пиши явку с повинной и меняйся с ним местами! Что ты мне мозги засираешь?
На столе тревожно зазвонил внутренний телефон. Собственно говоря, звонил он, как обычно, но Сергей обостренной интуицией распознал в резкой трели тревогу.
— Видин! — резко и властно бросил в трубку подполковник. — Что?!
Он вскочил.
— Сейчас спущусь. Не злите его…
Склонившись над столом, Видин нервно набрал какой-то номер.
— Центральный РОВД, подполковник Видин. У нас в дежурке задержанный с гранатой. Поднимайте ОМОН, СОБР, короче, всех, кого надо.
Он положил трубку, посмотрел на Звягинцева. И пояснил — то ли ему, то ли самому себе:
— Придется идти!
Застегнул китель, надел фуражку, проверил ребром ладони правильность положения кокарды, открыл ящик стола, заглянул.
— Оружие не получил, дурак…
И направился к двери. Сергей выскочил из кабинета первым и побежал вниз по лестнице.
Вестибюль почти опустел: страх выдавил всех на улицу. За прозрачным стеклом дежурной части стоял немолодой мужчина в поношенном кургузом пиджачке. В поднятой руке он зажал ребристый «лимончик» гранаты «Ф-1». Зеленый цвет не оставлял надежды на то, что какой-то сумасшедший пугает всех учебной гранатой — те красили черным. И держал он «лимон» уверенно, демонстрируя опыт обращения с подобным оружием.
