Поэтому это направление у меня не вызывает ни малейшей
нервозности. Вы у меня в гостях надолго, и я не стану из-за вашего присутствия
на одной из моих явок терять спокойствие… Вы будете говорить? Пацей молчал,
едва заметно улыбаясь. — Трудный вы клиент, — сказал Данил без раздражения. —
Боитесь блефа? Ну, логично… Что ж, придется затянуть нашу беседу за счет
ненужных, в принципе, подробностей… Нет здесь, конечно, ни особой идеологии, ни
лирики. Есть концерн «Карл Везер ГМБХ», который контролирует уже шестьдесят
процентов рынка тяжелых грузовиков на том пространстве, что генерал Лебедь
удачно обозвал Сборищем Ненормальных Государств. Учитывая, что на этом самом
пространстве не действуют никакие антитрестовские законы и подобные им
западноевропейские заморочки, работать нашему концерну не в пример легче,
нежели в благополучных Европах. Шестьдесят процентов — это, конечно же, мало.
Аппетит приходит во время еды. Обладая шестьюдесятью процентами, по вполне
естественным человеческим побуждениям будешь стремиться к ста. И в это самое
время на территории Рутении наблюдается удручающее оживление: некие фирмы
собираются вкладывать немалые денежки в здешние заводы тяжелых грузовиков. Что,
как легко догадаться, при разумном ведении дела заметно потеснит «Карла Везера»
и создаст ему нешуточные проблемы на будущее. Есть, конечно, и некоторые другие
аспекты, в конце концов, концерн наш не единственный, кто собирается переменить
ситуацию в Рутении резко, другие по разным причинам тоже хотят избавиться от
Батьки, можно даже нецивилизованными методами, тут, по большому счету, не
Европа. Но нас интересуют не все заинтересованные стороны, а в первую очередь
«Карл Везер». Поскольку вы работаете именно на него. Работаете, милый друг,
работаете, не нужно хлопать ресницами и теребить подол платьица. Никакая вы не
невинная школьница, а опытная блядь…
— К чему это? Мы профессионалы… — поморщился Пацей.
— Слишком много вы положили моих, я не всегда и сдерживаюсь…
— честно признался Данил. — Но хорошо, постараюсь без оскорблений. Пойдем
дальше…
Хотя, собственно, к чему размазывать манную кашу по чистому
столу? Вас интересует, сколько я знаю, и ничего более… Я уже сказал, знаю почти
все главное. Конечно, вы долго и старательно лепили из нас врага исключительно
оттого, что нас следовало скомпрометировать всерьез и надолго, при любом
раскладе вышибая из игры с грузовиками. Отсюда и вербовки, и оружие в климовской
квартире… Но вот то, что вы опечатали «РутА», я никак не могу отнести к
очередной пакости в рамках компрометации. Чересчур уж многозначительное
совпадение, а я нисколечко не верю в совпадения. Очень уж удобное место… Это
будет снайпер, ведь правда? Не зря в квартиру Климова подкинули в числе прочей
дребедени и снайперскую винтовочку — вы не просто пакостили, вы на будущее след
создавали, четкий, крепко пахнущий дичью…
Снайпер завтра будет стрелять из комнаты «РутА». Вы каким-то
макаром контролируете именно этот участок, ему обеспечат туда доступ, создадут
все условия… Интересно, а прикончить его потом вы собираетесь? Я бы на вашем
месте прикончил — чересчур уж большие денежки, чересчур серьезные люди в игре,
чтобы всякие снайперы потом болтали… А?
— Вы сами с собой разговариваете, — усмехнулся Пацей. — И
сами за себя придумываете…
— Да ну? — хмыкнул Данил. — Ладно, пойдем дальше. Ваша цель
не может заключаться в простом устранении президента — как-никак остается
команда, пусть и не являющая собой грозную харизматическую силу, и тем не
менее…
Значит, должны немедленно последовать другие действия.
Выглядит это примерно следующим образом: в нескольких десятках километров от
столицы внезапно происходит наблюдаемое многими зрителями явление, чрезвычайно
похожее на ядерный взрыв. Сколько вы накопили гексотана? Тонн полсотни? И
взрывчатки запасли для шума? Нужно же создать шумовое оформление, ядерный взрыв
сопровождается грохотом. Идея, конечно, не ваша, тут работали режиссеры
покрупнее. И задумка неплоха: насколько я успел вникнуть в проблему, гексотан
точно даст впечатляющий «ядерный гриб». Население атомом пугано и без вашей
тщательно подготовленной кампании в прессе, многие помнят Чернобыль… Легко
представить, что вся округа мгновенно впадет в состояние полнейшей паники. В
столицу будут звонить ответственные лица, местные милиционеры, сотни людей
ринутся куда глаза глядят, распространяя панику дальше… В это самое примерно
время страна уже останется без президента он будет убит на площади. Довольно
продуманный хаос, неразбериха, взаимоисключающие рапорты, паника, недоумение,
замешательство… В этих условиях даже два-три хорошо тренированных подразделения
способны быстро и эффективно провести нужную вам зачистку — кого-то арестуют,
кого-то, не исключаю, ваши боевики попросту уберут посреди суматохи. Вероятнее
всего, рядовые зольдатики даже не будут знать, что они старательно исполняют
левый план. А вот некоторые отцы-командиры как раз прекрасно будут знать, что
творят, — но, повторяю, в обстановке неразберихи, паники, полнейшего
непонимания происходящего выход бронетехники на улицы никого не удивит, как и
предпринятые силовые акции. Масштабного заговора нет — иначе давно просочилось
бы хоть что-то наружу… Есть небольшая группа людей, наделенных полномочиями
отдавать легальные приказы. И для того сценария, что вы собирались раскрутить ,
этого, признаю, вполне достаточно. При другом раскладе у вас были бы огромные
шансы на успех. Это не авантюра — все продумано. План был неплох и имел столько
шансов на успех, что профессионал просто не имеет права называть его авантюрой…
— Был?
— Ну конечно, — сказал Данил устало. — Был. Мы взяли Аду — и
Ада долго лепетала насчет известных ей переговоров с «Везером», ваших ниточек в
Москве, насчет информационного обеспечения всего прочего… Дурачка Чемерета,
конечно, опять сыграли бы втемную, но у меня достаточно материала о людях,
которые играли как раз сознательно. А теперь и вы в гостях. И вы мне расскажете
то, чего я не знаю. Кто. Какими силами. Куда. Кого. И так далее…
— А не много ли?
— В плепорцию, как выражались предки, — сказал Данил. —
Меня, конечно, интересуют многие подробности, но это потом. Скажем, завтра к
вечеру…
— А вы уверены, что у вас будет завтра?
— Отчего же нет?
— Хорошо, — сказал Пацей. — Не будем валять ваньку, это
разговор профессионалов. — Он кивнул в сторону молчавшего Лемке, все это время
сидевшего поблизости с пистолетом на коленях. — Судя по тому, как держится этот
мнимый подполковник, он тоже не из любителей… Данила Петрович, дорогой мой, вам
ведь мало все знать, вам нужно еще вы играть. Ну объясните вы мне, как вы
собираетесь в этой ситуации выиграть? Когда до акции осталось менее двадцати
часов? Вы, как в дурном фильме, прорветесь к президенту и успеете ему все
прокричать? Не прорветесь. Ни за что. Можете втыкать мне иголки под ногти, но я
и в самом деле не знаю всех, кто подстраховывает.
Зато представляю — да и вы, наверное, тоже? — как
неповоротлива государственная машина. Вы ничего не успеете. И Басенок ваш
ничего не успеет — слишком долго придется раскручивать машину. Кеннеди нельзя
было спасти за двадцать часов до покушения — махина не успела бы прийти в
движение, даже если кто-то им вскрыл бы в главном замысел. Положительно, вы не
успеете. У вас здесь, я понимаю, есть люди, которых мы не выявили, у вас есть
контакты, связи, ходы… Но вы все равно не успеете добраться до людей, которые
принимают серьезные решения. А посему нам лучше отбросить эмоции и как-то
договориться. Я вас недооценил, согласен. Меня утешает при этом один приятный
фактик: другие вас тоже недооценили… Что мне, льщу себя надеждой, позволяет не
стать козлом отпущения за этот театр… — он оглядел обе пары наручников. —
Данила Петрович, давайте договариваться. Вы, в конце концов, не скаут и не
герой голливудского боевика, вы представляете достаточно серьезную корпорацию.
Есть немало вещей, которые компенсируют ваш отказ от проекта с тяжелыми
грузовиками. Наконец, мы оба сотрудники КГБ, вы, правда, бывший…
