— Ну, а вторая ваша версия? — преспокойно спросил Барея.
— Вторая полностью исключает вашу инициативу. Не вашу лично,
конечно, а той конторы, что вы представляете. Кто-то из моих недоброжелателей
решил устроить мне крупную пакость.
— У вас есть недоброжелатели?
— А у вас нет? Вы в этом случае счастливец…
— Пан Черский, я бы вам советовал быть посерьезнее.
Положение ваше и вправду не из веселых.
— Да, недоброжелатели у меня есть, — сказал Данил.
— Готовые зайти настолько далеко?
— Как мне ни прискорбно говорить такое о своем Отечестве, —
сказал Данил, — но там в большом ходу не одни лишь цивилизованные методы.
— Но вы же, судя по документам и отзывам, честный бизнесмен?
— А что, это что-то меняет? Увы…
— У вас есть подозрения в отношении конкретных лиц? Не
расскажете ли подробнее?
— Вам это будет неинтересно, — сказал Данил. — Поскольку
лежит совершенно вне сферы ваших интересов.
— И все же?
— Знаете, я бы предпочел перевести дело на официальные
рельсы, — сказал Данил. — Если я совершил что-то незаконное и вы в состоянии
это доказать выдвигайте обвинение, доставайте соответствующие бумаги и займемся
необходимыми формальностями. К чему эти философские беседы в вонючей камере для
окрестных алкашей?
Наступило долгое молчание.
— Интересно, что мне с вами делать, пан Черский?
— Натравить на меня прокурора.
— Прокуроры — это ненужное раздувание дела, — сообщил Барея.
— Только ступи на эту скользкую дорожку — и не успеешь оглянуться, как вокруг
уже не протолкнуться от постороннего народа: где прокуроры, там и адвокаты, где
адвокаты, там и журналисты… Толчея… Может быть, мне попробовать вас легонько
вербануть, пан Черский? Нет, зыбко все… — сокрушенно признался он. — У вас
хорошая школа, вы не привыкли пугаться… Знаете, в чем ваше счастье? Даже не в
ваших знакомых. В том, что сейчас никому в верхах не нужен разоблаченный
русский шпион…
— Сомнительный шпион, — поправил Данил.
— Ну, это детали… Главное, нет заказа. А таскать головешки
из огня для соседей… — Он наклонился к Данилу, понизил голос:
-Соседи, пан Черский, бывают разные, иные просто не
заслуживают того, чтобы ради них обжигали пальцы…
«Ах ты, хитрован старой школы, — с облегчением подумал
Данил, — и не сказал ничего, и ухитрился сказать слишком много».
— Судя по интонации, со мной произошло печальное
недоразумение? — спросил он. Барея помолчал, тихонько вздохнул:
— Я уже не мальчик, пан Черский. Это юные лейтенанты так и
рвутся разоблачать заговоры, хватать резидентов, накрывать явки… А человек в
годах обязательно прикидывает последствия. И с определенного времени начинает
безошибочно определять ситуации, когда его пытаются использовать…
Сейчас вам отдадут вещи, и мы покинем это заведение. Вы
свободны, но я бы вас настоятельно попросил побыстрее отсюда уехать. Вне
зависимости от того, насколько это согласуется с вашими дальнейшими планами.
Считайте это дружеским приказом. Будь вы на моем месте, вам бы тоже не
нравилось, возьмись на вашей территории сводить свои счеты прыткие соседи. Вы
хорошо меня поняли? Уезжайте, от чистого сердца советую. Пока обстоятельства не
переменились.
— Уеду, — пообещал Данил.
— Я вас убедил?
— Убедили.
Уже на ступеньках участка Барея вежливо осведомился:
— Вас подвезти до отеля?
— Спасибо, я пешком, — отмахнулся Данил. — Всего наилучшего!
Он зашагал прочь со вполне понятной торопливостью человека,
ни за что ни про что отсидевшего под замком три часа, да вдобавок облыжно
обвиненного в серьезных грехах. Свернул за угол, высматривая того, кто
обязательно должен его подхватить. Обернувшись на негромкий свист, подошел,
распахнул дверцу и плюхнулся рядом с Яниной на сиденье тесного «малыша».
— Без проблем? — поинтересовалась девушка, включая скорость.
— Да вроде бы, — сказал Данил. — Совсем было собрались
упрятать меня лет на двадцать, но, как гласит Библия, змей был хитрее всех
зверей полевых…
— Вы про шефа? — невинно спросила Янина.
— Ну, в том числе… Трудно было меня вытащить?
— Не особенно, хотя и не легко. Шеф вам сам потом даст все
раскладки. Ну, вы и дальше намерены разгуливать по городу, подставляясь в виде
живой мишени?
— Уже нет, — сказал Данил. — Дело даже не в том, что я
пообещал властям отсюда убраться, а в том, что свою программу отыграл полностью.
Девчонку я оставлю на ваше попечение, а самому следует срочно озаботиться
билетом на самолет. Нет, не в Рутению. У меня есть еще небольшое дельце на
границе…
— Я знаю, шеф предупредил.
— Как ни печально мне расставаться со столь очаровательной
девушкой…
— А кто вам сказал, что мы расстаемся? — усмехнулась Янина.
— Шеф как раз на меня и возложил работу на границе. В рамках профессионального
усовершенствования.
Данил взглянул на нее внимательно, оценивающе: стильная,
красивая девочка, хоть сейчас на цветную обложку в балахоне от Версаче… Не без
грусти спросил:
— Очаровательная панна, вам и в самом деле так уж необходимо
играть в эти игры?
— Но я же играю… В вас, часом, не мужской шовинизм бурлит?
— Нет, — сказал Данил. — Просто… Видите ли, нас с вашим
шефом понять можно. Нас такими воспитала империя. Худо ли, хорошо ли, но мы
старые цепные псы… А вы-то, молодая, красивая, умная? Вам-то это зачем?
— Хотите правду? — лукаво покосилась на него девушка. — Да
затем, чтобы не щипать травку, а пугать жвачных…
«О господи, — смятенно подумал Данил, — да она еще сопливее,
чем представлялось. Пантера. Багира, мать твою. Какой болван эту «Никиту»
растянул в многосерийный сериал? Вот и наблюдаем печальные последствия
очередного модного поветрия…»
— Ну ладно, — сказал он задумчиво. — Пугать так пугать. Дело
вкуса. Нужно озаботиться билетами на самолет, моя верная правая рука…
…Он рассеянно смотрел, как на цветном экране тайный агент в
темном плаще преследует тайного агента в светлом плаще — причем оба вели себя,
словно отпущенные под честное слово на побывку из ближайшей психушки неопасные
идиоты. Проверялись, как идиоты, висели на хвосте, как идиоты, рубили хвост,
как идиоты, не говоря уж о том, что любой, у кого в голове было больше одной
извилины, за версту мог опознать в этой парочке шпионов и стукнуть куда
следует.
Однако по другим каналам не нашлось ничего интереснее, и
Данил добросовестно пялился на экран. Изображение то и дело искажалось,
подергивалось полосами — телевизор был дохленький, видавший виды, как и вся
обстановка в дешевом мотеле у самой границы, рассчитанном в первую очередь на
шоферов-дальнобойщиков, «челноков» и гастролирующих шлюх. Увы, приходилось
поступаться комфортом — ничего более приличного в округе не имелось на сорок
верст вокруг.
