Один в один как «Врата в Неизъяснимое»
[38]
на картах Таро.
Змеиные рати между тем вдруг начали отступать, рассеиваться,
прятаться в щели и трещины, причём так поспешно, что трое людей
инстинктивно завертели головами, ожидая появления новых, гораздо более страшных
врагов. И долго ждать не пришлось.
— Зурра! Зурра! — Один из «сыновей» резко прянул в
сторону и попытался достать мечом толстую чёрную змею, вставшую на
хвост. — Зурра!
Какое там. По телу гадины прошла волна, пасть судорожно
распахнулась — и изжелта-малиновый, светящийся плевок угодил азиату точно в
подбородок. Вспыхнуло, грохнуло, разлетелось дымом и искрами… По древним
фрескам потекли кровавые брызги, а в воздухе запахло грозовыми разрядами. Зурра
же снова поднималась на хвост — по её телу, снизу вверх, медленно катился
чёрный шар, неуклонно приближавшийся к горлу.
— Тай! Тай! — бросился вперед козлобородый,
он знал, что успеет зарубить гадину… Но в последний момент рука безвольно
опустила клинок — он увидел зурр. Сразу трёх, выползавших из-за красной
колонны. И ещё трёх — из-за чёрной.
И тогда козлобородый рассмеялся, громко, очень искренне, как
человек, которому нечего терять. Примерно как тот старик, там, наверху, в
гробнице. А потом он резко оборвал свой смех, оглянулся на уцелевшего «сына» и
сунул руку на грудь, укрытую панцирем из пластида.
— Тай!
— Тай! — отозвался всё понявший напарник, кивнул и
тоже бросил руку под плащ, к тумблеру взрывателя. — Тай!
Зурры, раскачиваясь, начали подниматься…
Песцов. Утро вечера мудренее
Спал Песцов чутко. Ощутив в комнате постороннего, он
тихо-тихо нащупал ствол, приоткрыл глаза и сразу расслабился — увидел Бьянку.
— Ты?
— Нет, тень отца Гамлета, — усмехнулась та и
вытащила из рюкзачка длинную, стройных очертаний коробку. — Вставай,
лежебока, поговорить надо. И без пол-литры тут не обойтись.
Бутылка в коробке, вульгарно названная пол-литрой, на самом
деле была 0,75, зелёная, под цвет известного змия.
— О-хо-хо-хо-хо, нет мне покоя. — Песцов встал,
зевнул, зажёг «летучую мышь», оценивающе посмотрел на этикетку. — Ишь ты,
«Отард», да ещё и «Наполеон». И по какому же случаю праздник?
— Да в принципе радоваться особо нечему. — Бьянка
достала стаканы, остатки шоколадки и банан. — Помнишь тот наш разговор
тет-а-тет? Ну, что жизнь — игра?
— Да что-то было… — Песцов раскупорил
коньяк. — Битые фигуры, игроки, хозяева и эти… которые без мыла на любой
уровень. М-м-м, а пахнет неплохо…
— А теперь слушай сюда. Вернее, дальше, —
пригубила «Отарда» Бьянка. — Представь, игра не клеится. Правила дают
сбой, и игроки принимают меры, вводят новые фигуры, называемые корректорами. Их
задача — вернуть игру в прежнее русло, благо все они читтеры, то есть фигуры,
обладающие бонусами. Как ты изящно выразился — без мыла куда угодно проходят.
Одни читают мысли, другие видят на расстоянии, третьи проникают сквозь стены,
четвёртые по воде, аки посуху… В целом делают то, что принято называть
паранормальным… Вот тут и начинается самое интересное. Многие корректоры, прикинув,
что к чему, отстёгивают поводки и начинают вести свою собственную игру. Решают
личные вопросы, сбиваются в тусовки по интересам… Собственно, основной интерес
у всех один — насобирать предметов силы, пройти с их помощью в терминал и
свалить на высший уровень. Всё, Сёма, как в компьютерной игре.
— Ну да, — поморщился Песцов. — А к чему ты,
Бьяна, мне всё это толкуешь?
— А к тому, — помрачнела она, — что отношения
между корректорами весьма непростые. Одни ещё пляшут под дудку игроков, другие
делают свою игру, третьи просто хотят свинтить, четвёртые упиваются сиюминутным
могуществом. А если в переводе на язык здешних осин — сюда прибывает одна сука
с хахалем, и мне надо экстренно делать ноги, потому что мы с ней в одном болоте
не уживёмся. Вот я и предлагаю тебе… уйти.
— Куда? — тупо осведомился Песцов, хотя ответ
напрашивался сам собой.
— На новый уровень, — терпеливо пояснила
Бьянка. — Предметов силы у меня хватит…
— Значит, всё же не хочешь… как в море корабли? —
невольно улыбнулся Песцов. — Слушай, а может, всё-таки повоюем? Знаешь,
что-то надоело мне от всякой тени шарахаться. Давай-ка лучше надерём задницу
этой твоей суке? Вместе с хахалем, а?
— Твоими бы устами… — Бьянка отпила «Отарда» и
сморщилась. — Не так все просто. К тому же я имею думать, что терпение
игроков уже на исходе…
— То есть, если по-компьютерному, грядёт великий
«Reset», — начал понимать Песцов. — Ну и что будет? Кнопку нажмут?..
Бьянка разломила банан.
— Нажмут, — уверенно проговорила она. — Благо
кнопок в достатке. Всякие там «Харпы», «Суры», лазеры, тектоническое оружие…
Между прочим, достаточно всего-то помухлевать с магнитным полем, сместить
полюса… и привет. Конец света. Который, кстати, не раз уже происходил… Ну что,
Сёма, пойдёшь со мной? На новый уровень?
— Нет, не пойду, — поставил стакан Песцов. —
Сказал же ведь, надоело шугаться. Посмотрим ещё, у кого какой будет конец. А за
приглашение спасибо…
Перед глазами у него стояла полянка в лесу, на которой, где
ни копни — кости, тлен, беда, металл, человеческие останки. Безвестные, изуродованные,
простреленные черепа. Пустые, но заглядывающие в душу глазницы. Тысячи и тысячи
погибших. Погибших во имя чего? Во имя чьей-то там игры? Нет уж. На хрен такие
игрушки. А самих игроков…
— Ладно, было предложено, — улыбнулась Бьянка.
Прикончила банан и посмотрела на Песцова с ненаигранным сожалением. — Что
ж, давай допьём — и на боковую. Утро вечера мудренее…
А сама в лучших традициях Лукреции Борджиа высыпала что-то
из перстня в его стакан, да так ловко, что Песцов и не заметил.
Краев. «И только небо тебя поманит…»
Так уж получалось, что все судьбоносные события в лесном
лагере происходили на том самом мостике через Чёрную речку. Наверное, всё-таки
не особенно ошибались древние, полагавшие, что по рекам проходят границы между
мирами. И правда, по сю сторону всё было достаточно будничным и знакомым.
Болото, тонкие раскопы, тёмные ельники… По ту сторону берег был крутым,
обрывистым и песчаным, то есть странным вдвойне. Во-первых, откуда бы взяться
песчаным обрывам среди сплошных трясин. А во-вторых и в-главных, берег-то был
восточный. Это при том, что в Северном полушарии у всех порядочных рек именно
восточные берега всегда низменные и пологие, и благодарить за это стоит не
прихоть географов, а столь фундаментальную силу, как земное вращение. А здесь —
сплошное шиворот-навыворот. И ещё над обрывом гвардейским строем стояли могучие
сосны, хоть Шишкин с мольбертом располагайся напротив. Подумаешь немножко и
поверишь — другой мир. Между прочим, безбашенные акселераты из числа Колиных подопечных
на ту сторону не совались ни разу, хотя никто им не запрещал. Надо полагать,
необъяснимым образом просто в голову не приходило…
