– Расскажи ещё, Улебушко, – попросила она тихо.
– Про кого?
– Да про Чурилу Мстиславича…
8
Этельстану не понравилась Бирка…
Бесцельно бродил он по торгу и не собирался растрачивать
своё скромное достояние. Всё, что действительно нужно морскому воину, у него
имелось в избытке. А лишнее – зачем?
Но однажды, разглядывая выставленное на продажу, он приметил
занятную бронзовую фигурку, весело блестевшую на солнышке… Фигурка изображала
шестирукого танцующего человека.
Любопытство заставило Этельстана нагнуться, чтобы получше
рассмотреть это диво. Потом он решил спросить о цене.
– Только не думай, что возьмёшь его дёшево, –
ответил ему хмурый веснушчатый торговец. – Эта вещица издалека, и в
стране, где её сделали, у всех жителей по шесть рук. А у иных и по двадцать!
Его выговор показался Этельстану очень знакомым.
– Послушай, любезный… – сказал он ему, начисто
позабыв о многоруком бронзовом плясуне. – Ты откуда?
Это он произнёс уже на своём родном языке. И сразу понял,
что не ошибся, – его собеседник так и просветлел лицом:
– Я ирландец, а зовут меня Лойгайре сын Скибура. А ты
сам кто такой и откуда приехал?
Суровый англ едва не кинулся ему на шею.
– Я Этельстан сын Вульфхеда из Эофорвика… Не откажись
побеседовать со мной, друг!
Но Лойгайре только развёл руками:
– Я-то с тобой побеседую, но что ты от меня сможешь
узнать? Я сам забыл, когда в последний раз видел наши зелёные берега… А твои
места и подавно! Однако постой! Тут в городе есть один человек, который будет
тебе полезен. А найдёшь ты его легко, он каждый день проезжает мимо церкви
святого отца Ансгара… Он как раз из твоей страны, и люди зовут его Годвином
Эдрикссоном. Вот только сумеешь ли ты с ним заговорить, уж больно большой это
вельможа…
– Смогу! – обернулся Этельстан уже на бегу. –
Спасибо, брат!
В этот день были на берегу и Хельги Виглафссон с Торгейром
Левшой. У Торгейра скулы ещё торчали углами, да и болезнь, глубоко засевшая в
простуженной груди, продолжала мучить его кашлем… Но теперь он был одет и тепло
и нарядно, а на бедре – справа – висел длинный меч. Торгейр время от времени
поглаживал его рукоять, точно проверяя – на месте ли…
– А что ты станешь делать, – спросил его
Виглафссон, – если вдруг увидишь того служителя бога… Как там его звали? К
которому ехали те монахи на корабле…
Торгейр пожал плечами:
– Спроси лучше, что сделает он… Он однажды видел меня.
И если правда хоть половина того, что о нём рассказывают, то почему бы ему меня
и не узнать!
– Конунг ему благоволит, но сейчас конунга в городе
нет, – сказал Хельги. – Только ярл.
Торгейр улыбнулся.
– Не для того же ты отнимал меня у хозяина, чтобы
теперь отдать лысому Херогару ярлу?
Они долго ходили по улицам, разминая ноги. И люди с
уважением провожали глазами этих двоих и воинов, следовавших за ними.
Но внезапно Хельги почувствовал, как сжались на его локте
пальцы Торгейра.
– Смотри, – сказал ему сын херсира. – Это он.
Ансгар…
Хельги глянул вперёд и без труда отличил в толпе того, о ком
говорил калека. В дверях одного из домов – а крышу того дома венчал деревянный
крест – стоял маленький толстый старик. И был на нём точно такой балахон, какие
носили монахи с разгромленного корабля. И сандалии на босу ногу. Лукавыми
молодыми глазами смотрел он на проходивших мимо людей. Шустрый весенний ветерок
почтительно приглаживал на его висках остатки седых волос.
– Это Ансгар, – повторил Торгейр.
Святой отец между тем присмотрелся к викингам,
остановившимся напротив. Приметил взгляд Виглафссона и вызывающую улыбку, с
которой Торгейр поправлял волосы на лбу… Ансгар покинул своё место и пошёл
прямо к ним.
Он был на полголовы меньше Торгейра, а Виглафссону не
доставал макушкой даже до плеча. Тем не менее он приблизился к ним безо всякого
страха.
– Сын мой, – ласково обратился он к Хельги. –
Скажи мне, где ты встретил корабль, на котором ехал твой друг? Я вижу, ты его
выкупил. Я давно жду брата Ульфберта и хотел бы знать, скоро ли он прибудет
сюда?
Хельги смотрел на Ансгара сверху вниз:
– Твоя правда, я выкупил этого парня… Вот только
заплатил я за него не совсем так, как ты, наверное, думаешь. Что же до твоих
людей, то они теперь дальше отсюда, чем были тогда!
Торгейр добавил:
– Они раздумали плыть к тебе и отправились крестить
исландцев. Добрый человек вызвался проводить их туда…
Они издевались над стариком и даже не пытались этого скрыть.
Ансгару стало ясно, какая судьба постигла Ульфберта и братьев… Так ясно, как
будто он всё это видел собственными глазами! Он давным-давно жил в Северных
странах, сам был раз ограблен викингами и добирался до берега вплавь. И смолоду
понял, что земная жизнь весьма походила на весы. То одна чашка плыла вверх, то
другая, и каждая лишь на краткое время задерживалась наверху! Что же – сегодня
счастье было на стороне клеймёного язычника и его свирепого друга… И Бирка – не
Бремен, стражу здесь не позовёшь. И конунг-благодетель, как назло, в отъезде.
Святой отец только перекрестился и уже открыл рот, чтобы спросить хоть о том,
жив ли остался несчастный брат Ульфберт.
Однако тут на улице появились люди, перед которыми толпа
немедленно раздалась. Роскошно одетый, сопровождаемый вооружёнными слугами,
ехал на серебристом коне иноземный вельможа. Короткое копьё покачивалось в его
руке, на левом кулаке, на кожаной рукавице, беспокойно топтался злой охотничий
сокол…
Лорд Годвин Эдрикссон смотрел поверх голов: торговый город
иного не заслуживал. Только это и можно было прочесть на худом лице лорда
Годвина – и более ничего. Впрочем, отца Ансгара он разглядел и приготовился уже
склонить голову перед святым человеком. Но заметил рядом с ним викингов и
пригляделся внимательнее – не нужна ли защита? И в это время сильная рука
схватила серебристого коня под уздцы!
Испуганный сокол вслепую ринулся с хозяйской руки и жалобно
закричал, подхваченный путами. Верные слуги без приказа устремились вперёд –
проучить наглеца. Не получилось. Рослый малый расшвырял их, как соломенные
чучела. И встал перед вельможей:
– Надо мне поговорить с тобой, лорд Годвин Эдрикссон!..
Слуги поднялись, но повелительный жест хозяина их остановил.
– Что тебе нужно, викинг? – спросил Годвин сурово,
не давая пятиться храпевшему жеребцу.
– Этельстан сын Вульфхеда приветствует тебя, Годвин!
Вельможа вздрогнул от неожиданности и наклонился в седле,
впиваясь взглядом в обветренное, бородатое лицо.
