А Риг шёл всё дальше наезженной, широкой дорогой. И вновь
дом ждал его на пути – залитый солнцем, входной дверью на юг, чтобы шли внутрь
свет и тепло. Настежь была распахнута дверь, а пол устлан соломой. Сновали
вокруг проворные слуги – пасли скот, собирали камни с полей, возводили ограды.
Не нужно было хозяину рубить дрова и унавоживать землю, а хозяйке – весь день
готовить еду, шить, стирать, доить бодучих коров. Оттого тяжкий труд и нужда не
состарили их прежде времени, и называли их славными именами – Мать и Отец.
Когда пришёл Риг, Отец точил стрелы для охоты, плёл крепкую тетиву, примеривал
её к луку. А то оборачивался к хозяйке – подолгу смотрели друг другу в глаза
мужчина и женщина, и крепко переплетались их пальцы. В голубой, до пят, вышитой
рубахе сидела хозяйка и всё прихорашивалась – то рукав, то пояс поправит, то
ожерелье на шее. Блестящие светлые брови были у Матери и кожа белее чистого
снега.
Усадили они с Отцом Рига посередине лавки, завели с ним
беседу, и говорят, что ни Прадеду с Прабабкой, ни Деду с Бабкой не дал он
стольких советов, как этим двоим. А дошёл черёд до угощения – внесли работники
стол, и разостлала на нём Мать для гостя льняную узорчатую скатерть, поставила
блюда с насечкой из серебра, кувшин заморского вина и драгоценные кубки. Подала
жареную птицу, мясо и сало, пшеничный хлеб и тонкие румяные блины. Даже в
Асгарде не устыдились бы таких яств! До позднего вечера сидел Риг с хозяевами
за угощением и разговором, и так все три дня подряд. И вот каким сыном
благословил Ас хозяйку: румяным, светловолосым и стройным. Окропили его водой,
спеленали шелками. Дали ненаглядному имя Ярл – Вождь воинов. Начал он
подрастать, и заметили Люди, что глаза у него были зоркие, умные и блестящие –
но и страшен порою становился их взгляд…
Юному Ярлу пришлось по душе воинское молодечество: потрясал
он отцовским щитом, луки гнул, готовил тетивы, стрелы точил, охотился с
собаками на медведей и свирепых волков, метал дротики, учился владеть копьём и
мечом. И плавать, конечно, – ведь воины ходят на кораблях.
И говорят, Хеймдалль вновь посетил этот дом под именем Рига.
Поведал он Ярлу таинства рун, научил обрядам, чтобы освящать наследную землю,
назвал его своим сыном – ведь и Риг, и Ярл значило Вождь, только на разных
языках. Стал Ярл ходить с оружием и щитом, а когда встречал другого такого же
сильного и удалого – схваткой решали, кому уступать тропу. Бывало, смертью
кончалась такая молодецкая сшибка, но бывало, и побратимством. Собрал себе Ярл
дружину на загляденье, и называли его щедрым вождём: без скупости дарил он
сокровища, дорогие кольца, поджарых коней, рубил на части серебряные кручёные
ожерелья, чтобы каждому досталось. А потом заслал сватов к Херсиру – правителю
части страны: полюбилась ему дочь Херсира, умница с пригожим белым лицом и
тонкими пальцами. Звалась она Эрна – Умелая. Херсир хорошо принял сватов, ведь
подвиги Ярла снискали ему немалые владения – целых восемнадцать дворов. Отдал
он дочь замуж за Ярла. Сыграли свадьбу, и начали молодые жить в довольстве,
достатке и счастье. Давали они своим детям хорошие имена: Наследник, Сын,
Продолжатель. Младшим у них был Кон – Отпрыск. Все удались молодцами как на
подбор, особенно младший. Умел он не только сражаться, укрощать коней и двигать
на расчерченной доске резные фигурки, – лучше отца понял он силу рун,
могучих волшебных заклятий. Мог облегчить женщине роды, успокоить морскую бурю,
вещим словом затупить вражеские мечи. Говорят, даже язык птиц разумел. И
однажды, проезжая по лесу и беседуя с птицами, услышал он голос ворона:
рассказывал мудрый ворон о героических подвигах, о дальних странах и о
достойных мужах, с которыми настоящему воину подобало бы сражаться и брататься.
И думают Люди, что это Один, Отец Богов и Людей, послал юному Кону свой знак,
призывая его к служению. Оттого называют Одина Покровителем Воинов, а лучших,
могущественнейших вождей – конунгами, потомками Кона…
Вальхалла
У Одина было в Асгарде жилище Валаскьяльв, построенное
Богами на самой заре времён; крыша его блестела на солнце, выложенная серебром.
Много чудес было в этом чертоге, но главное – престол Хлидскьяльв. И если
восседал на нём Один или другой какой-нибудь Ас, был им виден оттуда сразу весь
мир. Холодное море, скалистые острова, извилистые фиорды. И боевые корабли
конунгов, спешащие по фиордам навстречу друг другу – добывать славу и девичью
любовь, отмщать за друзей, заключать нерушимое побратимство…
Было ведомо Одину – однажды настанет день последней битвы
Богов, день, когда хватит в избытке ратной работы всякому войску, как бы велико
оно ни было. Понадобятся тогда Всеотцу все герои Мидгарда. Вот почему дал он
каждому человеку вечную душу, не умирающую, даже когда тело становится прахом
или пеплом. Вот чего ради стал он бросать между конунгами руны раздора, руны
сражений, испытывая мужество воинов и отбирая лучших.
Один велел героям огораживать поле битвы священным орешником
и щадить тех, кто израненным выползал за ограду. И кружили над местом сражения
девы валькирии, избирая самых достойных. Вот как звали вещих валькирий: Мист –
Туманная, Хильд – Сражение, Херфьётур – Опутывающая войско, Хлёкк – Шум битвы.
Много было валькирий, и одни вели род от Богов, другие были сёстрами и дочерьми
конунгов Мидгарда. Даровали они вождям победы и поражения, а павших мчали на
крупах своих могучих коней в Асгард, мчали по звонкому радужному мосту, мимо
Небесных Гор, к престолу Отца Богов.
Скакали валькирии по воздуху и по морю, защищали своих
избранников от случайной стрелы, отгоняли от их кораблей ведьм и мерзостных
Троллей, охочих до человеческой крови. Ездила с ними и Скульд, младшая Норна. И
думают Люди, немалое дело доверил им Один – отбирать дружину для боя, которым
решится судьба девяти миров! Иные удивляются: женщины? Что они понимают в
сражениях, деле мужчин? Но хорошо знает Вождь Асов – никто лучше женщины не
отличит показную храбрость от истинной, переменчивость труса от верности и
благородного мужества…
Смерть от оружия была жертвой Одину, и оттого называли его
Отцом Убитых, а павшие воины становились его приёмными сыновьями – эйнхериями.
Иногда, лунными ночами, Люди видят войско эйнхериев во главе с Одином, мчащееся
по Небу на призрачных скакунах. Тогда те, кто уже не помнит древних сказаний,
пугаются грозных теней и в ужасе шепчут:
– Дикая охота!..
Для дружины Вождя Богов выстроен в Асгарде славный чертог,
прозванный Палатами павших в битве – Вальхаллой. И говорят, что попавшему в
Асгард нетрудно узнать Вальхаллу с первого взгляда: кровля её из боевых щитов,
копья служат стропилами, дорогое оружие развешано по стенам, а на лавках всюду
кольчуги. Парит над чертогом птица Одина – могучий орёл, а у западной двери
раскачивается в петле волк, принесённый в жертву, – ибо Вальхалла не
только пиршественные палаты, но и святилище. Шумит кругом двора река Тунд,
вздувшаяся от непогоды, и стоят в чистом поле Ворота мёртвых – Вальгринд, не
знающие ни замка, ни запора. Ибо не все приезжают в Вальхаллу с валькириями на
конях, лишь самые достойные, не совершившие стыдных поступков. Иные из воинов
идут на Небо пешком, и приходится им одолевать вброд реку Тунд и ворота Вальгринд,
и таково испытание, которое им уготовано.
