Стараясь не поддаваться панике – мало ли кому придет в
голову поглазеть на хорошенькую стриженую самочку (я все чаще оценивала себя со
стороны), я медленно повернулась на изучающий взгляд.
Это был он.
Тот самый парень, которого я видела в своей квартире в день
убийства Нимотси и Веньки, который ушел через крышу, а я потом повторила его
путь… Конечно, это он, я не могла ошибиться, я узнала бы его из тысяч,
миллионов других: все тот же крутой подбородок боксера-неудачника, светлые
волосы, постриженные не без артистического шика, – по-своему он был даже
красив, – перстень-змея на мизинце…
Он смотрел прямо на меня и приветливо улыбался.
Вот ты и попалась!
Они вычислили тебя и отправили этого обрусевшего
терминатора, чтобы тебя уничтожить. Все твои тараканьи бега, жалкие потуги на
роль детектива-аналитика оказались напрасными – твоя собственная смерть смотрит
на тебя бездумными веселыми глазами.
Сейчас он вытянет что-то типа пистолета с глушителем из
кармана куртки – так фокусник вытягивает кроликов из шляпы, я знаю, – вытянет и
уничтожит тебя. В какую-то долю секунды я пожалела о единственном: я не напишу
письма и никто никогда не узнает, где умерла Алена…
Бежать было некуда – полупустой аквариум кафе просматривался
насквозь и простреливался, наверное, тоже. Чувствуя, что теряю сознание, я
вцепилась в край скатерти – сейчас все это сооружение вместе с опустошенными
тарелками, горшочками и бокалом вина свалится на пол, а потом туда же упадет и
моя простреленная голова…
Он все смотрел и смотрел на меня, а я медленно умирала под
его взглядом, так медленно, что мысленно взмолилась – ну, быстрее, доставай
свою пушку и кончай меня!
Конец – делу венец.
Эта дуэль продолжалась какое-то время, какое – я и сама не
знала. Наконец он поднялся и пошел прямо на меня. Слава Богу, сейчас все
закончится. Единственное, что я сделала, – прикрыла ладонями свою бедную
голову, как будто это могло меня спасти.
Я ждала.
Но вместо выстрела раздался участливый хрипловатый голос:
– Вам плохо?
Скажите пожалуйста, какое участие. С каких это пор у жертвы,
прежде чем пристрелить ее, спрашивают о состоянии здоровья?
– Вам плохо? – настойчивее повторил мой терминатор. – Я
могу вам помочь?
Нет, он положительно не собирался меня убивать – я подняла
голову: в его лице было все, что угодно, кроме жажды крови.
– Спасибо, все в порядке.
– Что-то вы очень бледная… – Еще бы! посмотрела бы я на
тебя в моем положении! – Не возражаете, если я присяду?
Я не возражала.
Да он и не дожидался ответа – вальяжно развалился на стуле
рядом, задел коленом мое колено – дешевенький приемчик вскормленного на видео
провинциала, – подозвал официанта и заказал бутылку шампанского.
– Познакомимся? Меня зовут Влас.
– Ева, – прошептала я бескровными губами.
– Только не говорите, что это ваше настоящее имя, –
хмыкнул он, впрочем, вполне доброжелательно.
Я похолодела – естественно, какая ты Ева, он ищет тебя в
связи с совсем другим именем и совсем по другому поводу.
– Знаешь, – резко перешел он на “ты”, – девушки иногда
позволяют себе поэтические вольности, придумывают разные диковинные имена.
– По-моему, мы еще не пили с вами на брудершафт – это
во-первых. И не учились в параллельных классах, так что “ты” звучит не совсем
уместно. – Отступать мне было некуда, и я позволила себе некоторую надменность
женщины, которая устала отшивать чрезмерно прилипчивых парней. – Во-вторых,
меня действительно зовут Ева, так что я уж никак не похожа на ваших шлюх по
вызову.
– Это точно! – радостно заметил он и разразился тирадой
по поводу того, что давно наблюдает, как я ем свое проклятое мясо – очень
аристократично; что это так нравится ему, что я вообще так ему симпатична, что
он хотел бы познакомиться со мной поближе.
– Насколько близко? – спросила я тоном, подсказанным
мне Евой; тоном женщины, самой выбирающей мужчин.
– Насколько это возможно, – откровенно ответил он тоном
мужчины, который всегда получает свое, чего бы ему это ни стоило. И накрыл
ладонью мою руку.
– Знаете что? – посоветовала ему я, но руку все же не
убрала. – Могу порекомендовать вам пару справочных изданий с номерами
телефонов. Сауна, тайский массаж – там легко разрешат все ваши проблемы и
временные затруднения.
– У меня нет проблем, – просто сказал он, – и если я
подсел к вам – то я подсел именно к вам.
– Я замужем.
– Это мило. Я бы удивился, если бы такую красивую
женщину кто-то не прибрал к рукам.
– Кроме того, у меня уже есть любовник.
– Тем лучше, у тебя будет возможность сравнить. Он
проворно разлил шампанское по бокалам. И, не дожидаясь, пока я возьму свой,
выпил пузырящуюся светлую жидкость, не удержался и скрыто отрыгнул.
– Очень культурно, – сморщилась я.
– Прости, прости… Это чертово шампанское всегда меня
подводит, я вообще водку пью, тогда без эксцессов. – Парень, назвавшийся
Власом, откинулся на спинку стула и стал совершенно бесстыдно рассматривать
меня. В его глазах было что-то обезоруживающе-безыскусное, он не привык
скрывать своих намерений, ясно. Он хотел банально переспать со мной, и чем
раньше, тем лучше – я никогда не сталкивалась с подобной ситуацией в прошлой
жизни: трах здесь и сейчас, – и эта ситуация даже начала забавлять меня. Она
выглядела бы уж совсем бесперспективно-смешной, если бы не этот перстень-змея,
если бы не этот крутой подбородок – он убил моих друзей, вот о чем нельзя было
забыть, вот почему нельзя было уйти.
– Так и будешь молчать? – спросила я, невольно
включаясь в его игру.
– Экономлю силы. Они мне еще пригодятся.
– Ты думаешь? Но сейчас я встану и уйду. Что тогда?
– Пойду следом за тобой.
– Я призову блюстителей порядка.
– Мне будет очень жаль.
– Но ты отстанешь?
– Отстану. – Лицо его сразу погрустнело, он проиграл
ситуацию, в которой выглядел не таким крутым, как хотел казаться. И тут же
нелепый мальчишеский кураж взял вверх. – Отстану. Но тогда тебе уже будет очень
жаль. Я правду говорю, тебе могли понравиться некоторые вещи…
– Да?
– Слушай, если бы ты хотела уйти, ты бы уже ушла.
– Ты, должно быть, насмотрелся дешевой порнухи, где все
только и думают, как бы трахнуть друг друга в самых неподходящих местах.
– В самых неподходящих?
– Именно, – наставительно сказала я, старая
видеопрокатная крыса, поднаторевшая в самых разных типах порно; оказывается,
все это никуда не ушло, все покоилось на мутном илистом дне моей души.
